— Вы убили человека. А значит, вы с таким же успехом могли убить и Уинтера.
— А зачем мне убивать Саймона Уинтера? — задиристо вопросила Констанция, словно у нее еще оставалась репутация, которую она могла защитить.
— Откровенно говоря, сам не знаю. Возможно, причина в том, что вы видели его с вашим «темным человеком». Или для вас это один из четырех всадников Апокалипсиса. А может, он однажды подрезал вас на велодорожке? Что еще тут придумаешь, не знаю.
— Это все демоны, мистер Шеппард. Мы все уже приняли на себя нашу кару.
И он вспомнил. Вспомнил первоначальный взрыв Констанции, когда она бегала по комнате и бросалась на стены. Что она тогда кричала?
«Последствия… кара? Я все должна претерпеть…
…И вы здесь, все вы со мной в аду».
— Когда мы все еще только очнулись здесь, в этом номере, вы что-то такое говорили. Будто вас постигла кара. Что вы имели в виду?
— Что?
Шеппард огляделся. Райан кивал, он тоже вспомнил.
— Она несла чепуху о том, что должна это искупить.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — взвизгнула Констанция, правда с излишней уж готовностью.
— Кто вы такая, госпожа Ахерн? Кто вы на самом деле? Что вы скрываете?
— Мы все что-то скрываем. Это вовсе не значит, что наши тайны можно пришить к делу.
Шеппард вздохнул:
— Это было первое, что вы мне сказали. Вы говорили, что претерпеваете какую-то кару.
Всего два часа назад, а такое чувство, что прошла целая жизнь. И если Шеппард не разберется в этом, жизнь и в самом деле пройдет.
— Я родилась в семье ревностных католиков, мистер Шеппард.
— Правда? Что-то я не заметил, — сказал он, хотя чувствовал, что его сарказм она не оценит.
— Моя дочь забеременела и сделала аборт. Я отреклась от нее, и она уехала в другое полушарие, в Америку. В Калифорнию. Она пыталась со мной связаться, но я не стала с ней разговаривать. Однажды позвонил ее муж. Он сообщил, что мою девочку сбил пьяный водитель и она погибла вместе с нерожденным ребенком. Я молилась о благополучии одного ребенка, а кончила тем, что убила другого.
Шеппард сдвинул брови. Не хотелось быть бессердечным, но первый вопрос, что пришел ему в голову: «И это все?» Конечно, все это ужасно, но он ждал большего… А теперь — снова тупик.
— Я говорила уже, что к вашему расследованию не имею никакого отношения, — сказала Констанция.
Эта Констанция, конечно, сумасшедшая, но Шеппард не мог избавиться от мысли, что в определенном смысле она не виновата. Разумеется, у нее есть проблемы с психикой, но здесь и сейчас это значения не имеет. К несчастью для нее, если рай с адом существуют, Констанция заработала себе номер с ванной и туалетом в аду, там, где погорячее.
Шеппард помолчал.
— Простите, но мне кажется, у вас было все, чтобы это сделать. И я думаю, что Саймона Уинтера убили все-таки вы.
Глава 37
Шеппард повернулся и, повысив голос, как сто лет назад это делал Алан, обратился к публике:
— Это Констанция Ахерн. Убийца — Констанция Ахерн.
Несколько мгновений он ждал. Но ничего не происходило. Райан выжидательно озирался, а девушки смотрели растерянно. Он не мог ошибиться. Это сделала она. Он ждал хоть какого-то ответа, признательности, что ли. Надежды на лицах. Иначе как жить дальше, пусть даже жизнь продлится всего несколько секунд.
Констанция Ахерн снова разразилась смехом:
— Нет, не совсем так, мистер Шеппард.
Шеппард круто развернулся, посмотрел на таймер. Прибор отсчитывал секунды. Оставалось пять минут.
Но что же пошло не так? Ведь Констанция — убийца. И все остальные версии не имеют смысла. Но игра продолжается. Они с каждой секундой приближаются к смерти.
— Почему не сработало? Как это может быть? — вопрошал Райан.
Нет, дело не кончено. Не могло закончиться.
— Может быть, мы не все как следует просчитали. Может быть, она хочет что-то сказать.
Шеппард опустился на колени и снова оказался лицом к лицу с Констанцией. Та выглядела нормально, словно ничего особенного и не происходило. Она улыбнулась и слегка наклонила голову набок, словно приветствовала домашнюю собачку.
— Вы что-то знаете, — сказал Шеппард. — Мне это известно.
— Я знаю все и ничего, — пропела в ответ Ахерн мелодичным голосом. — Смотря что вы хотите знать.
— Вы убили человека. Вы убили человека, как будто для вас это было раз плюнуть. Вонзили в него нож, как в кусок масла. Вы делали это и раньше. Я знаю, что это сделали вы.
— Я уже говорила, мистер Шеппард, доктора Уинтера я не убивала. Зачем мне его убивать? У меня нет никакого мотива. — Констанция подмигнула ему. — Зато я знаю, кто это сделал.
— Я так и знал, — сказал Шеппард сквозь зубы. — И почему не сказали?
— Потому что, если скажу, опозорю человека, а я не могу.
Шеппард рассмеялся ей в лицо:
— Вы хоть понимаете, что мы все погибнем? Когда на таймере закончится отсчет, мы взорвемся! Мы все погибнем в огне!
— Какая прелесть! — улыбнулась Констанция.
Шеппард раздраженно встал и тут же почувствовал, что кто-то стоит рядом. Это был Райан, и глаза его пылали от злости.
— Послушай, сучка, почему ты не хочешь сказать? — крикнул он.
Констанция улыбнулась и ему тоже. Райан повернулся к Шеппарду:
— Мы можем заставить ее говорить.
— Как? — спросил он, но тут же догадался — прочитал в глазах у Райана. — Нет, нельзя же…
— Но вы же сами сказали. Если не раскроем убийство, все погибнем. Я сейчас возьму и сделаю ей немножечко больно. Она сразу расколется.
Шеппард открыл рот, но снова закрыл. Неужели он так быстро сбросил Райана со счетов?
Райан зашел Констанции за спину. Она проводила его взглядом, но он уже скрылся из вида. Она снова посмотрела на Шеппарда, в глазах у нее скрывалась тревога.
— Этого делать нельзя, — сказал Шеппард.
Или можно?
— Можно, — сказал Райан, наклоняясь за спиной Констанции. — Задайте-ка ей вопросик.
— Что он там делает? Это Сатана.
Констанция посмотрела на Шеппарда так, будто видела его насквозь. Видела все его тайны, все дурные поступки, все неудачные связи. Она видела его таким, какой он есть, помимо мусора, захламившего душу, помимо собственной неприязни к нему.
Вперед вышла Мэнди, она увидела, что собрался делать Райан.
— Нет, так нельзя.
— Надо, понимаешь, надо. Хотим мы этого или нет. Если не сделать, мы все помрем.
Перед самим собой Райан все уже оправдал. Убежденный в своей правоте, он возбужденно кивнул.
— Шеппард, — сказала Мэнди, — прошу вас, прекратите это.
— Открой глаза, Мэнди! — проговорил Райан. — У Шеппарда ничего не вышло. Он не знает, кто это сделал, значит узнать должны мы сами.
— Этого он и добивается, — закричала Мэнди. — Именно этого от нас и хочет человек в лошадиной маске. Не поддавайся, не превращайся в чудовище.
— Что-то я ничего не понимаю, — сказал Райан. — Зачем ты это говоришь? Заботишься о госпоже Ахерн или боишься ее ответов?
Молчание. Взгляд Райана мечется от Мэнди к Шеппарду и обратно.
— Райан, — сказал Шеппард, услышав, как Мэнди сердито вздыхает, — прекрати, это же безумие.
— Нет, задайте ей вопрос.
— Райан.
— Шеппард, задайте вопрос.
— Я… — начал Шеппард, не зная, как продолжать, а уж тем более — чем закончить.
Он бросил взгляд на Мэнди и снова присел перед Констанцией.
— Шеппард, не надо, — сказала Мэнди.
Шеппард посмотрел на Констанцию, попробовал улыбнуться, но улыбка получилась кислая. Актриса улыбнулась в ответ.
— Госпожа Ахерн, я должен задать вам вопрос: кто убил Саймона Уинтера?
Констанция отвела от него взгляд, посмотрела на Мэнди, потом на Ту, что в наушниках, попыталась даже взглянуть и на Райана, правда, у нее ничего не вышло.
— Я вам не скажу. Но Господь простит нас в Царстве своем Небесном.
Вдруг она удивленно взвизгнула и стала отбиваться.
— Что вы там делаете? Вы что, не видите, мне больно!
