— Что вы хотите этим сказать — «сфабриковать улики»?
— Вы сами это нарисовали.
Тут подает голос Норелли:
— Точно так же, как вы могли сделать тот снимок и послать его на свой адрес, а мы не смогли бы доказать это.
Я отскакиваю назад, словно меня ударили.
— Я…
— Вы в порядке, доктор Фокс? — спрашивает Литл, шагнув ко мне.
Халат снова выскальзывает у меня из рук и шлепается на пол.
Меня качает. Комната кружится как карусель. Алистер с гневом смотрит на меня, глаза Норелли потемнели, рука Литла зависла над моим плечом, Итан с котом на руках пятится к выходу. Все они проносятся мимо меня — не за кого уцепиться, не на кого опереться.
— Я не рисовала этот портрет. Его нарисовала Джейн. Прямо здесь. — Я указываю пальцем в сторону кухни. — И я не делала этот снимок. Не смогла бы. Я… Что-то происходит, а вы не хотите мне помочь.
По-другому сказать не получается. Неверными шагами иду к Итану, протягиваю к нему дрожащую руку, хватаю за плечо.
— Отойдите от него, — взрывается Алистер, но я, глядя в глаза Итана, громко восклицаю: — Что-то происходит!
— Что происходит?
Мы все как один поворачиваемся.
— Входная дверь была открыта, — говорит Дэвид.
Глава 73
Он стоит в дверном проеме с засунутыми в карманы руками, с потрепанной сумкой через плечо.
— Что происходит? — вновь спрашивает он, и я разжимаю пальцы, вцепившиеся в плечо Итана.
Норелли опускает руки.
— Кто вы?
Дэвид, в свой черед, скрещивает руки на груди.
— Я живу внизу.
— Значит, — говорит Литл, — вы тот самый знаменитый Дэвид.
— Не знал об этом.
— У вас есть фамилия, Дэвид?
— У большинства людей есть.
— Уинтерс, — бормочу я, выуживая его фамилию из глубин памяти.
Дэвид не обращает на меня внимания.
— Кто вы такие? — интересуется он.
— Полиция, — отвечает Норелли. — Я детектив Норелли, а это — детектив Литл.
Дэвид кивает в сторону Алистера:
— Вот его я знаю.
Алистер тоже кивает ему и цедит:
— Может, вы объясните, что не так с этой женщиной.
— Кто говорит, что с ней что-то не так?
Меня переполняет чувство благодарности. Как легко дышится! Хоть кто-то на моей стороне.
Потом я вспоминаю, кто этот «кто-то».
— Где вы были прошлой ночью, мистер Уинтерс? — спрашивает Литл.
— В Коннектикуте. По работе. — Дэвид сжимает челюсти. — Почему вы интересуетесь этим?
— Кто-то сфотографировал доктора Фокс во время сна. Около двух часов ночи. Потом послал ей снимок по электронной почте.
Дэвид моргает.
— Ну и дела. — Смотрит на меня. — Кто-то вломился в дом?
Литл не дает мне ответить.
— Может кто-то подтвердить, что прошлой ночью вы были в Коннектикуте?
Давид помахивает ногой.
— Дама, с которой я был.
— Кто она такая?
— Я не знаю ее фамилии.
— У нее есть номер телефона?
— Как и у большинства людей.
— Нам может понадобиться этот номер, — говорит Литл.
— Он — единственный, кто мог сделать этот снимок, — настаиваю я.
Дэвид хмурит брови:
— Что?
Глядя на него, в эти бездонные глаза, я начинаю колебаться и все-таки задаю вопрос:
— Это вы сфотографировали меня?
Он фыркает:
— Вы думаете, я приехал сюда и…
— Никто так не думает, — говорит Норелли.
— А я думаю, — возражаю я.
— Не понимаю, о чем вы толкуете, блин! — У Дэвида почти скучающий тон. Он протягивает свой телефон Норелли. — Вот. Позвоните ей. Ее зовут Элизабет.
Норелли уходит в гостиную.
Без выпивки мне не выдавить из себя и слова. Я отворачиваюсь от Литла, иду в кухню, за спиной слышу его голос:
— Доктор Фокс утверждает, что видела в доме напротив нападение на женщину. В доме мистера Рассела. Вам что-нибудь об этом известно?
— Нет. Вот почему она в тот раз спрашивала, не слышал ли я крики…
Я наливаю вино в стакан.
— Как я и говорил, ничего я не слышал.
— Конечно не слышали, — подхватывает Алистер.
Я поворачиваюсь к ним со стаканом в руке.
— Но Итан сказал…
— Итан, убирайся отсюда, чет побери! — орет Алистер. — Сколько раз…
— Успокойтесь, мистер Рассел. Доктор Фокс, не советую делать это сейчас, — говорит Литл, грозя мне пальцем.
Я ставлю стакан на столешницу, но продолжаю удерживать его в руке. Чувствую прилив дерзости.
Детектив поворачивается к Дэвиду:
— Вы замечали что-либо необычное в доме по ту сторону сквера?
— В его доме? — спрашивает Дэвид, бросая взгляд на ощетинившегося Алистера.
— Это… — начинает тот.
— Нет, ничего не видел. — Сумка Дэвида соскальзывает с плеча. Он выпрямляется, рывком поправляет ее. — Я туда особенно не смотрел.
Литл кивает.
— Угу. А вы видели миссис Рассел?
— Нет.
— Откуда вы знаете мистера Рассела?
— Я нанял его… — начинает Алистер, но Литл жестом останавливает его.
— Он нанял меня для выполнения некоторых работ, — поясняет Дэвид. — Его жену я не видел.
— Но у вас в спальне ее серьга.
Все смотрят на меня.
— Я видела в вашей спальне ее серьгу, — сжимая стакан, говорю я. — На тумбочке. Сережку с тремя жемчужинами, которая принадлежит Джейн Рассел.
Дэвид вздыхает:
— Нет, это сережка Кэтрин.
— Кэтрин? — изумляюсь я.
Он кивает.
— Это женщина, с которой я встречался. Ну, не то чтобы встречался, она просто несколько раз здесь ночевала.
— Когда это было? — спрашивает Литл.
— На прошлой неделе. Какое это имеет значение?
— Уже не имеет значения, — возвращая Дэвиду телефон, уверяет Норелли. Она вернулась из гостиной. — Элизабет Хью подтвердила, что была с ним в Дэрьене прошлой ночью с полуночи до десяти утра.
— Потом я сразу поехал сюда, — говорит Дэвид.
— Так зачем вы были в его спальне? — спрашивает меня Норелли.
— Она шпионила за мной, — отвечает Дэвид.
Я краснею, но делаю ответный выпад:
— Вы взяли у меня резак для картона.
Он делает шаг вперед. Я вижу, что Литл напрягся.
— Вы сами мне его дали.
— Да, но потом вы положили его на место, ничего мне не сказав.
— Угу, у меня он был в кармане, когда я шел помочиться, и я положил резак на место. Так-то.
— Получилось, что вы вернули его как раз после того, как Джейн…
— Довольно! — шипит Норелли.
Я подношу стакан к губам, вино плещется у краев. Под взглядами окружающих делаю большой глоток.
Портрет. Фотография. Серьга. Резак для картона. Все доводы опровергнуты, все лопнуло, как мыльный пузырь. Не осталось ничего.
Почти ничего.
Я сглатываю, делаю глубокий вдох.
— Знаете, он сидел в тюрьме. — Эти слова слетели с моего языка, но я не в силах поверить, что произнесла их, не в силах поверить, что слышу их.
— Он сидел в тюрьме, — повторяю я, и кажется, становлюсь бесплотной. Однако продолжаю: — За нападение.
Дэвид стискивает зубы. Алистер пристально смотрит на него, а Норелли и Итан — на меня. А Литл — у Литла невыразимо печальный вид.
— Так почему бы вам не разобраться с ним? — предлагаю я. — Я вижу, как убивают женщину, — размахиваю я телефоном, — а вы говорите, что мне это померещилось. Говорите, я лгу. — Шмякаю телефон на столешницу кухонного острова. — Я показываю вам портрет, который она нарисовала и подписала, — я указываю на Алистера, на рисунок у него в руке, — а вы говорите, что я сама его нарисовала. В том доме живет женщина, которая выдает себя за другую, а вы даже не удосужились проверить. Даже не попытались.
Я делаю вперед небольшой шажок, и все отступают назад, словно я — приближающийся шторм, словно я — хищник. Ладно.
— Кто-то приходит в мой дом, когда я сплю, фотографирует меня и присылает снимок — а вы обвиняете меня.
Чувствую, как горло сжимает спазм, голос хрипнет. По моим щекам катятся слезы. Но я продолжаю:
— Я не сумасшедшая, я ничего не придумала. Я не вижу того, чего нет. Все это началось в тот момент, когда я увидела, как зарезали его жену и его мать. — Указываю дрожащим пальцем на Алистера и Итана. — Вот что вам надо расследовать. Это те вопросы, на которые необходимо найти ответ. И не говорите мне, что ничего не было, поскольку я уверена в том, что видела это!
