Драган встал. Он обеими руками схватил меня за воротник и придвинул к себе так, что я почувствовал его прокуренное дыхание.
— Никто. Не называет. Меня. Мудаком. — Он тяжело вздохнул. — Если бы ты не был нужен мне сейчас для побега, то был бы уже мертв. Если ты не выполнишь то, что мне надо, на все сто процентов, то скоро у тебя не будет никакого ребенка и нового завести не удастся. Ясно тебе?
Я кивнул.
— Яснее ясного, — выдавил я из себя. Я не узнал свой голос.
Драган толкнул меня обратно на стул и сел сам.
— Ну, тогда хорошо, господин адвокат. Если ты доставишь меня в целости и сохранности, то я готов забыть этот маленький инцидент. Но если ты сейчас облажаешься, если побег мой не удастся, если я по какой-то причине окажусь не в безопасном месте, а в полиции, то ты покойник. Тебе ясно?
Я снова кивнул. Мысли мелькали, но ничего толкового не приходило на ум, что помогло бы мне выпутаться из этой ситуации. Живым. Я должен подчиниться Драгану, должен вывезти его. Возможно, мне даже удастся сделать это так, что Эмили ничего не заметит. Возможно, потом я даже смог бы поехать с Эмили в домик на озере. Если бы мне повезло, если бы мне, черт побери, по-крупному повезло… то Катарина не узнала бы о том, что случилось.
— Это будет считаться уклонением от наказания, — прохрипел я еле слышно.
От этих слов на губах Драгана заиграла улыбка.
— Именно, умник!
— И куда, позволь спросить, я должен отвезти тебя?
— Отвези меня в домик на озере! Там я, по крайней мере, отдохну.
Я осел на стул. Я провалился. Как муж, как отец, как адвокат. Со мной покончено.
Но как раз в тот момент, когда догорала последняя искра надежды, случилось нечто совершенно фантастическое. Именно в этот момент окупился весь мой двенадцатинедельный тренинг по осознанности. Словно небесный луч, прорезав черные тучи, осветил мою душу, и я почувствовал полное спокойствие. Я очень четко представил себе, как стоял под дверью Йошки Брайтнера, когда опоздал и сомневался, нужно ли звонить во второй раз. Мой внутренний голос сказал мне: «Когда стоишь под дверью, то и стой».
Когда я «ем мороженое» с преступником, то я «ем мороженое» с преступником.
Когда я веду машину с преступником в багажнике, то я веду машину с преступником в багажнике.
Когда я на озере, то я на озере.
Все было так ясно. Так просто.
Мне совершенно не нужно было думать о том, как все кончится. О последствиях для дочери, для брака, для моей свободы. Возможно, я несусь под откос, но это также значит, что я туда еще не скатился.
Я проанализировал свое текущее состояние: в данный момент моя дочь находилась этажом выше, моя жизнерадостная дочурка, с которой я — как бы там ни было — собираюсь провести выходные. Я все еще был жив. У меня была жена, которая не знала, что я сейчас делаю. И я не сидел за решеткой.
Итак, в данный момент все было в порядке. А что будет через некоторое время, я просто не знал. Так что не было никакого смысла бояться этого будущего до тех пор, пока оно не наступило.
— Хорошо, — сказал я. — Вот ключи. Встретимся в гараже.
Драган взял у меня ключи, и на лице его отчетливо читалось: почему так долго? Потом он встал и спустился на лифте в гараж. Я подождал, когда лифт вернется, и поехал на четвертый этаж.
В нижнем ящике письменного стола в моем кабинете было несколько предоплаченных телефонов. Правовые барьеры для законного прослушивания телефонных разговоров между адвокатом и его клиентом было невероятно сложно преодолеть, чего нельзя сказать о барьерах технических.
Если Драган и правда хотел залечь на дно, то нам понадобится надежный канал связи.
Когда я планирую побег, то я планирую побег.
Я ненавидел свою работу. Но делал ее превосходно.
Глава 8
Расслабляющая триада
Если вы замечаете напряжение, уясните для себя три вещи:
1. Вам не нужно ничего менять.
2. Вам не нужно ничего объяснять.
3. Вам не нужно ничего оценивать.
Вам не нужно ничего делать, чтобы расслабиться. Сам факт того, что вы распознали и признали накопившееся напряжение, уже порой творит чудеса. Вам также не нужно искать причину напряжения. Просто позвольте себе быть напряженным. И вам не нужно оценивать, как это напряжение влияет на вас. Пусть напряжение останется напряжением. И вы заметите, как оно пройдет само по себе.
Йошка Брайтнер. Замедление на полосе обгона — курс осознанности для руководителей
Едва я вошел в контору, как зазвонил телефон. Фрау Брегенц ледяным тоном сообщила мне, что на проводе Петер Эгманн, глава убойного отдела. Я знал Петера со студенческих лет. Мы оба рано увлеклись уголовным правом. Его достижений хватило, чтобы попасть на государственную службу. Так он и заполучил убойный отдел. Мои юридические достижения были слишком высоки для скромной зарплаты государственного служащего. И вот я заполучил убийцу.
У Петера был сын, одного возраста с Эмили, и хороший брак. Мы уважали друг друга, хотя, как правило, находились по разные стороны в зале суда.
Я сделал усилие над собой, чтобы придать голосу привычный бодрый тон, что мне далось с трудом.
— Привет, Петер, чем могу помочь?
— Ты уже видел сегодня своего любимого клиента?
— Ты же знаешь, что я не отвечу на этот вопрос.
— Может статься, что ты уже видел его по телевизору. Или в Интернете.
— И на этот вопрос я не буду отвечать.
— Если увидишь его лично или будешь говорить с ним, передай ему, пожалуйста, кое-что от меня.
— Почему бы тебе не поискать его самостоятельно, если ты так хочешь пообщаться с ним? Или тебе не платят за это?
— Я же знаю, как тесно вы общаетесь. Так что, когда увидишь его, просто скажи ему спасибо. Мне еще не попадалось убийство, которое было бы так просто раскрыть.
— Понятия не имею, о чем ты.
— А почему же тогда ты в субботу утром в офисе?
— Потому что моя дочка захотела поиграть в адвоката.
— И как играют в адвоката?
— Сидят в переговорной и раскрашивают цветными маркерами приговоры Верховного суда.
— Мой сын охотно проделывает то же самое, сидя в управлении, с ордерами на арест. Но ордер на Драгана и без его художеств выглядит вполне удавшимся.
— Хватит уже, Петер. Давай выкладывай, чего ты хочешь от меня?
— Передай ему, он должен сдаться. Это сохранит ему и нам много нервов.
— А тебе еще и выходные.
Я положил трубку. Взял два предоплаченных телефона, выключил свой мобильник и спустился на этаж ниже.
К счастью, от Йошки Брайтнера я знал совершенно простую «триаду» осознанности. Во-первых, принимай вещи такими, какие они есть. Когда ты напряжен, ты напряжен. Во-вторых, признай это. Сначала даже не пытайся объяснить это напряжение. Позволь себе быть напряженным. И в-третьих, не оценивай ситуацию.
Итак, я смирился с тем фактом, что нарушил все свои договоренности с Катариной. Я принял как данность то, что собираюсь отвезти в багажнике своей машины психопата в тот загородный дом, где собирался отдохнуть со своей дочерью. И я просто не стал оценивать сложившуюся ситуацию.
Более того, я даже попытался найти позитивные стороны в своем положении: мне предстояло забрать дочку и отправиться с ней к озеру!
В переговорной в качестве холста можно было благополучно использовать не только многочисленные копии приговоров и пять из пятнадцати кожаных кресел, но и стол из вишни. Эмили была в восторге оттого, сколько всего интересного можно было предпринять в конторе. Увидев меня, она, сияя от счастья, бросилась ко мне.
— Папочка, я нарисовала большую картину.
— Прекрасно. Покажи-ка… Картина просто потрясная. Знаешь что? Она так хороша, что мы оставим ее здесь.
— Разве мы не можем взять ее с собой?
— Нет, мы же с тобой отправляемся в поездку.
— К озеру?
