— И что ты ему сказала?
— Я ему наврала. Сказала, что ты в полном порядке.
— Но это в самом деле так.
Рина промолчала.
— А о матери он что-нибудь говорил? — спросил Декер после некоторого колебания.
— Нет… А что?
— Да ничего. Давай спать.
Рина знала, что муж говорит неправду — он явно очень волновался за свою мать, и ей оставалось лишь догадываться о причинах его беспокойства. Может, у свекрови что-то не так со здоровьем? Закрыв глаза, Рина долго выжидала, но в конце концов решила, что продолжения не будет. Когда она уже начала засыпать, Декер вдруг снова заговорил:
— Мать звонила мне где-то пару недель назад. Понимаешь, она убиралась в гараже и нашла какие-то мои детские вещи. И так, вроде бы между прочим, спрашивает меня, что ей с ними делать. Я сказал, чтобы она прислала их сюда… или выбросила… в общем, как ей удобнее. А потом… — Он немного помолчал. — Потом я спросил ее, почему она именно сейчас затеяла уборку в гараже — ведь он уже бог знает сколько лет использовался нашей семьей исключительно как склад для всякого барахла. А она говорит: «Если не сейчас, то когда же?»
Рина дотронулась до руки мужа.
— А ты не спросил ее, не случилось ли чего?
— Конечно, спросил. Как я и ожидал, она сказала, что все нормально.
— А ты не мог поднажать на нее?
— Это же моя мать, Рина. Да и к чему? Она и так сказала достаточно. — Питер сделал небольшую паузу. — С отцом скорее всего на эту тему говорить бесполезно — она вполне может от него что-то скрывать. Я позвонил Рэнди, но он, похоже, ничего не знает, так что я думаю, она и его ни во что не посвящала.
— А может, и правда, все в порядке?
— Может. Либо это в самом деле так, либо мой брат чего-то не улавливает в поведении матери. Он никогда не отличался особой чуткостью.
— Питер, почему ты мне раньше об этом не рассказал?
— Не знаю. У тебя ведь есть свои родители… и свои проблемы.
Рина замолчала на некоторое время, чувствуя себя виноватой.
— Понимаешь, я никак не оправлюсь после…
— Да ладно, не важно.
— Может, тебе навестить ее, Питер? — спросила Рина.
— Ей не понравится, если я вдруг ни с того ни с сего заявлюсь к ним. Она хочет побыть одна, и я должен считаться с этим ее желанием.
— Дорогой, но ты хотя бы попробуй с ней поговорить. Если она будет скрывать от тебя свои проблемы, это не пойдет на пользу ни ей, ни тебе.
— Рина, я стараюсь не вмешиваться в твои дела. Пожалуйста, не вмешивайся и ты в мои.
Досчитав до десяти, Рина попыталась успокоить дыхание.
— А что, если я ей позвоню… — начала было она.
— Нет.
— Может, ты все-таки дашь мне договорить?
— Извини, — пробурчал Декер.
— Я хотела бы пригласить их к нам на День благодарения.
— Прекрасная мысль, дорогая, но боюсь, моей матери она не понравится. Ты ведь знаешь, что для нее значит День благодарения.
— Да, знаю. Но ты все же выслушай меня, ладно?
— Конечно.
— Питер, я вовсе не горю желанием устраивать торжества по случаю Дня благодарения. Мне отнюдь не улыбается этим заниматься всего через месяц после того, как закончились наши главные праздники. И еще: да, я знаю, что для твоей матери означает День благодарения Питер, мы дважды ездили отмечать День благодарения в Гейнсвилль. Все было замечательно, но ей такой праздник не по вкусу. Ее ужасно задевает, что мы ведем себя в этот день не так, как принято в их семье: не едим ее чудесную еду в ее доме с ее заветного сервиза из китайского фарфора.
— Почему ты так считаешь? Разве она тебе когда-нибудь что-нибудь говорила на эту тему?
— Ну конечно нет. Но я же вижу, как она даже в лице меняется, когда мы в День благодарения садимся за стол и ставим перед собой одноразовые картонные тарелки с фруктами и сырыми овощами. — Рина помедлила секунду, но поскольку Декер молчал, заговорила снова: — Да, мы ортодоксальные, кошерные евреи, а они — баптисты, и я ничего не могу с этим поделать. Такова жизнь. Я не могу скопировать ее кухню, а она — мою. Поэтому я предлагаю пригласить ее сюда на День благодарения и дать ей возможность приготовить все самой, используя мои кастрюли и сковородки. Пусть сделает все в нашем доме и на нашей кухне.
— Рина…
— Я куплю мясо и необходимые ей приправы, а она может сотворить из этого все, что ее душе угодно. Я готова даже сходить с ней в магазин и купить сервиз из китайского фарфора по ее выбору — у меня столько всякой посуды, что ничего не случится, если еще немного прибавится. Словом, она будет иметь возможность приготовить все так, как ей хочется, любые блюда, включая ее фирменный тыквенный пирог. Единственное, без чего придется обойтись — так это без сливочного масла, но его прекрасно заменит маргарин на основе растительных жиров. Ну и, конечно, никакой ветчины под медовым соусом.
— Она не согласится.
— Почему? Ведь она сама не любит ветчину.
— Я не о ветчине, Рина, я обо всей этой затее. Здесь она будет чувствовать себя не в своей тарелке.
— По крайней мере дай мне попытаться. Думаю, ей понравится моя идея. Разве не приятно приготовить хороший стол и, самое главное, — посмотреть затем, как мы будем есть приготовленную ею пищу? Да к тому же она увидит внуков — и Синди, и Ханну…
— А что делать с Рэнди?
— Ничего страшного, я приглашу Рэнди с детьми и его жену номер…
— Пока все еще номер три.
— Твои племянницы и племянники будут в восторге. Диснейленд…
— У них у самих под боком Диснейуорлд, Эпкот-сентер и Юниверсал-студиос. Такими штуками их не удивишь.
— Да, но ведь есть еще Лас-Вегас…
— Вот-вот. Моей невестке это очень понравится.
Рина вздохнула.
— Все-таки подумай над этим, ладно?
— Ты сможешь вытерпеть семью моего брата? — спросил Декер, немного помолчав.
— Безусловно. Рэнди кажется мне… очень интересным человеком.
— Я люблю своего брата.
— Знаю. — Рина улыбнулась.
Хотя Рэнди работал в полиции нравов и подрабатывал охранником, он вечно сидел на мели. В течение многих лет Питер постоянно высылал ему деньги.
— Я позвоню матери завтра, — решил Декер после некоторого раздумья.
— Нет, лучше завтра ей позвоню я, — возразила Рина. — Тебе она сразу скажет «нет», а мне отказать будет куда сложнее.
Декер знал, что жена совершенно права. Повернувшись к Рине, он обнял ее одной рукой за плечи, привлек к себе и поцеловал, после чего лизнул ее губы.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Я тебя тоже люблю. — Рина наградила его ответным поцелуем. — Может, мы это продолжим?
— Был бы рад, если бы имел для этого силы. — Декер хохотнул. — Но только боюсь, как бы меня не арестовали за нападение с использованием не смертельного, а мертвого оружия.
Рина засмеялась и шлепнула его по плечу. Затем она еще раз поцеловала его, прошлась языком по его усам и принялась ласкать руками его большое тело. Когда кончики пальцев Рины стали нежно поглаживать широкую, мукулистую спину мужа, Декер издал негромкое, довольное урчание.
— Как приятно, — пробормотал он.
— Похоже, я улавливаю в твоем оружии признаки жизни, — констатировала Рина.
— Это просто рефлекс.
— Что бы это ни было, меня вполне устроит.
Глава 8
Проснувшись еще до рассвета, Декер принял душ, побрился и, выйдя во двор, озаренный первыми золотистыми лучами восходящего солнца, произнес утреннюю молитву. После этого он выпустил из дома собаку и, пройдя на конюшню, бросил четырем лошадям по охапке свежего сена. Затем он поменял животным воду в поилках, просмотрел вчерашнюю почту и к тому моменту, когда Рина начала будить детей, чтобы они не опоздали в школу, успел уже сварить кофе.
Хотя Декеру не терпелось заняться делами, имеющими прямое отношение к его работе, он заставил себя позавтракать вместе со всеми, чтобы хоть немного пообщаться с домочадцами. В основном говорили о получении Сэмом, старшим из его приемных сыновей, водительских прав, о покупке новой машины для жены и о передаче Сэму старого «вольво» Рины. Декер пообещал супруге, что в воскресенье проедется с ней по автосалонам, и заодно, если у нее будет такое желание, они могут попробовать подобрать новую мебель для гостиной. Жена была немало удивлена и обрадована его предложением. От этого и у самого Декера поднялось настроение — он уже давно не видел, как Рина улыбается.
