— Нет! Боже! Топор!
И мгновение спустя в ее дверь забарабанили, встревоженный мужской голос звал:
— Кэт! Кэт!
— Нет!
Последовали три мощных удара, потом треск ломающегося дерева — и Гарсиа вломился в распахнувшуюся дверь. Сделав два шага вперед, он замер. В комнате было темно хоть глаз выколи, только у него за спиной пробивалась полоска света из холла.
— Кэт! — Он обернулся и пошел к двери, ощупывая стену в поисках выключателя, но под руки попадались только стикеры. Он сгреб этих бумажек, сколько рука захватила, и в отчаянии сорвал их. Взгляд его направился вслед за светом из холла. Он различил винтовую лестницу и направился к ней. Уже встав ногой на первую ступеньку, он глянул вверх и рявкнул:
— Кэт!
— Топор! Боже, нет!
— Господи! — Гарсиа пустился бегом, перескакивая через ступеньку. Он вытянул вперед левую руку, поводя ею вокруг, когда лесенка кончилась, а он оказался в темноте. Гарсиа споткнулся о край матраса, подавшись вперед, принялся шарить свободной рукой у себя под ногами.
Неожиданное ощущение — его теплая шершавая рука, сжимающая ее голое плечо, — заставило Бернадетт вздрогнуть. Сугубо частный просмотр фильма ужасов прервался. Правый кулак разжался и выпустил кольцо. Оно скатилось по ее телу и упало на матрас. Когда взгляд прояснился, Бернадетт выговорила его имя не с удивлением или с облегчением, а просто обозначая факт, что осознает: он сейчас здесь, с ней, в ее спальне.
— Тони.
— Вы одна?
— Да, — ответила она.
— Я уж подумал, что вас кто-то рубит на куски, — произнес босс в темноту. Он убрал свой «глок» в кобуру и присел на край матраса.
— Извините, что напугала вас. — Забыв про свою наготу, Бернадетт села. — Куэйд убивает еще одного. Я только что видела. Без понятия кого. Где. Какой-то бедолага. В лесу. Зато я прочла название компании у него на куртке. Возможно, он в ней работает. Если бы позвонить и выяснить, где он должен быть сегодня вечером…
Гарсиа встал.
— Уверены, что это не дурной сон?
— Черт возьми! — Бернадетт даже сплюнула. — Думаете, я не понимаю разницу между… — И поняла, что готова оторвать боссу башку безо всякой на то причины. Чувства убийцы бурлили у нее в груди, и надо было обязательно взять себя в руки. Глубоко вдохнув и выдохнув, она глухо сказала: — Нет. Это не был дурной сон.
— Название компании?
— «Станнард фармасевтикалз».
— Одевайтесь. Я буду внизу, позвоню кое-куда. Как только что-то узнаю — сразу в дорогу.
— Отлично. Вот и отлично.
Гарсиа резко развернулся и тут же в темноте обо что-то споткнулся.
— Где, черт возьми, на этом чердаке включается свет?!
— Не двигайтесь. Иначе вывалитесь за борт и сломаете себе шею.
— Чудесно!
— Я сейчас зажгу лампу. — И тут же лицо ее жарко запылало — она поняла, что сидит без бюстгальтера. Ощупав рукой вокруг себя матрас, Бернадетт отыскала рубашку и натянула ее через голову. Когда дома она пробовала вызвать видение, то иногда раздевалась, чтобы поскорее расслабиться и полегче втянуться. На этот раз у нее получилось, и Бернадетт решила, что удача стоила небольшого смущения. Опустив руку, она облегченно вздохнула: хорошо хоть трусики на месте. Она соскользнула с матраса, и ее ноги ступили в кучу одежды. Бернадетт влезла в джинсы и яростно рванула их на бедра. Она понятия не имела, видит все это Гарсиа или нет.
— Я жду, — донесся его голос.
Бернадетт прошлепала в дальний конец спальни и, нащупав два выключателя справа от круглого окна, щелкнула обоими. Спальное пространство и нижние ступени лестницы осветились лампами, вмонтированными в потолок. Обернувшись, она увидела, что босс спускается по лестнице.
— Будьте осторожны, — посоветовала она ему в спину. — Держитесь за поручень.
— Нашли тоже старушку! — резко бросил он не оборачиваясь.
Бернадетт вспомнила про кольцо. Она вернулась к постели, отыскала и его, и пластиковый пакетик и спрятала это все в карман.
Снизу донесся голос Гарсиа:
— Еще раз скажите название!
— «Станнард фармасевтикалз», — крикнула она в ответ, закрыла глаза и по памяти громко повторила название по слогам.
— Понял! — отозвался он. — Поторапливайтесь! Пушку прихватите, на тот случай, если выгорит.
— На случай если выгорит, — зло ворчала Бернадетт себе под нос, натягивая носки.
Потянулась было за кроссовками — и вернулась к постели, присела на краешек, обеими руками обхватила живот и согнулась. Внутри ее все еще бешеной лихорадкой ярились эмоции убийцы. Напор чьих-то чужих чувств сделал ее слабой, вогнал в дрожь и смятение. Она рассердилась (явление не столь уж необычное для времени, когда она приходила в себя, насмотревшись всякого), и в то же время хотелось взгреть хорошенько собственные глаза. Ярость и грусть. И что все это значило?
Когда она спустилась по ступенькам, Гарсиа сидел за кухонным столом, прижав к уху мобильник и что-то быстро строчил в блокноте. Кончив писать, он сложил телефон и, не глядя ей в глаза, сказал:
— Поедем на моей служебной. Она стоит возле дома.
— Выгорело, стало быть? — Бернадетт довольно улыбнулась.
— По названию отыскал компанию. Позвонил туда. Услышал автоответчик. Тот, кто составлял для него текст, назвался Ноем Станнардом. Позвонил по дежурному телефону и Станнарду домой. В обоих случаях включились ответчики. Домашний начал со слов: «Крис и меня нет дома». Полагаю, Крис — это жена. Потом опять попробовал позвонить на фармофирму. И снова — автоответчик. Предлагаю: едем домой к Станнардам, стучим в дверь. Попробуем нагнать страху на малого и его жену и получить сведения о сотрудниках лаборатории.
— Нет, — возразила Бернадетт. — Сначала попробуем заехать на фармофирму.
Гарсиа открыл было рот, чтобы вступить в спор, но тут же отказался от этого намерения. Он сорвал с пачки стикеров листок бумаги, сунул его во внутренний карман пиджака и встал из-за стола.
— Готовы в поход?
Бернадетт подхватила со стула кожанку и накинула ее, достала из куртки перчатки.
— Готова.
Глава 32
Мендота-Хейтс располагались в двенадцати минутах езды от центра города. Гарсиа вывел свой белый «понтиак» с помятой водительской дверью и облезлым левым передком, ожидающим покраски, на Пастушью дорогу. Бернадетт, щурясь, всматривалась в переднее стекло, вдоль которого со стороны пассажира змеилась трещина длинной в фут.[609] При каждой встряске на дорожном ухабе трещина, казалось, еще на дюйм[610] подползала в сторону пассажира.
— Где вы раздобыли эту груду металлолома?
— На полицейском аукционе. — Гарсиа внимательно смотрел вперед, обходя тихоходный фургон. — Машина заводная. Ездит быстрее, чем полагалось бы.
— Я это заметила.
Гарсиа делал левый поворот, съезжая на шоссе 35Е, ведущее на юг, и только тогда до Бернадетт дошло, что она понятия не имеет, с чего он решил заявиться к ней в такое позднее время.
— А вы зачем приехали?
— Выяснить, не захочется ли вам выпить пивка. Знаю, что поздно, но не смог усидеть дома. Слишком уж в голове все перемешалось. Это дело…
— Я вас понимаю. — И тут же возник другой вопрос: — А как вы в дом-то попали? И тогда, когда горячий поддон несли, тоже… Я ведь и тогда вам парадное не открывала. Вас кто-то впустил? В моем доме единственные признаки жизни подает только мой сосед Авги.
Гарсиа неодобрительно глянул в ее сторону.
— Авги?
Она уставилась на босса: каким-то странным взглядом он ее одарил. Может, у Гарсиа с Авги вышла какая история? Лучше не рассказывать боссу слишком многого.
— Август Маррик. Он адвокат. Столкнулась с ним в холле, а потом еще на фермерском рынке. Говорил, что вел несколько федеральных дел по наркотикам. Как я понимаю, вы этого малого знаете и именно он впустил вас в дом.
