— Мне взять это с собой? — Роберт приподнял корзину.
— Да, так будет лучше.
Они вместе двинулись по центральному проходу между письменными столами, офицерами, администраторами, чашками с кофе и компьютерными мониторами. Двое мужчин играли в шахматы фигурами, стилизованными под представителей семейства псовых, и по неизвестной причине вид коронованных собак вызвал у Феллберна глубокую тревогу.
Он задел бедром угловой стол, и его отбросило в сторону.
— Сосредоточьтесь, — сказал Жюль Беттингер.
Бизнесмен кивнул.
Они подошли к стене из искусственного дерева с восемью коричневыми дверями, на каждой из которых имелась металлическая табличка. Детектив махнул рукой в сторону правой крайней двери и последовал за Робертом в указанную комнату.
Лучи утреннего солнца освещали кабинет, вонзаясь в мозг посетителя, точно детские пальцы в тесто.
Беттингер закрыл дверь.
— Присаживайтесь.
Бизнесмен сел на маленький диванчик, поставил мусорную корзину на пол рядом со своими мокасинами за шестьсот долларов и поднял глаза.
— Мне сказали, что я должен с вами поговорить. Вы занимаетесь пропавшими без вести людьми.
Детектив сел за стол и вытащил карандаш из керамической чашки с нарисованным на боку улыбающимся солнцем.
— Как ее зовут?
— Трейси Джонсон.
Графитовый клык дважды пошевелился и остановился.
— «Э» или «е»?
— «Е».
Жюль продолжил писать.
Роберт вспомнил, как Трейси аккуратно выводила верхнюю палочку от «Т», когда подписывалась, — словно училась в шестом классе. Эта ее манера казалась ему очень милой.
— Когда вы видели ее в последний раз?
Бизнесмен встревожился.
— Мне сказали, что следует подождать сорок восемь часов.
— Это неважно.
— Позавчера. Около полуночи.
Полицейский записал.
— Восьмое декабря, суббота. Полночь.
— А вам не нужно внести данные в компьютер или еще что-то в таком роде?
— Это сделают позже.
— Вот оно как…
— Трейси черная? — спросил детектив.
— Да, афроамериканка.
— Сколько ей лет?
Роберт посмотрел на темное квадратное лицо Беттингера, остававшееся непостижимой маской.
— Прошу прощения?
— Сколько ей лет?
— Двадцать два, — ответил бизнесмен.
— Как бы вы описали свои отношения с этой женщиной?
Сознание Феллберна заполнило обнаженное карамельное тело Трейси, лежащей на кровати, застеленной бордовыми простынями. Ее пышные бедра, ягодицы и грудь, освещенные строем горящих свечей, пахнущих Востоком. Свет сияет в магнетических глазах женщины и отражается от идеальных граней бриллианта на ее левой руке.
— Мы помолвлены.
— Она живет с вами?
— Основную часть времени.
— Вы заметили что-то необычное в субботу?
Сердце Роберта забилось быстрее, когда он стал вспоминать тот вечер.
— Она была напугана — ее брат попал в беду, и… она нуждалась в помощи. Трейси не хотела меня просить, но… — У него перехватило в горле.
— Как зовут брата?
— Лестер.
Беттингер записал имя брата.
— Какие проблемы были у Лестера?
— Он задолжал каким-то людям деньги — много. Он игрок.
— Трейси впервые попросила вас помочь ее брату?
— Нет. — Феллберн посмотрел на свои руки. — Такое случалось и прежде.
— Сколько раз?
— Думаю, три. — Бизнесмен тяжело вздохнул. — Она надеялась, что он перестанет играть после прошлого раза. Лестер обещал — клялся, что бросил, — но… Ну… он солгал.
Жюль положил карандаш обратно в чашку. Роберта охватило недоумение.
— Вам больше не нужно ничего писать?
— Сколько?
— Не понял?
— Сколько денег вы дали ей в субботу?
— Семьдесят пять. — Бизнесмен откашлялся. — Тысяч.
— А в других случаях суммы были значительно меньше — от двух до пяти тысяч.
В голосе Беттингера не прозвучало вопросительной интонации, но Роберт все равно кивнул. У него в животе появилось ужасное ощущение, которое стало распространяться во все стороны. Он подумал о своей бывшей жене, двух детях и доме, в котором они все очень неплохо жили до тех пор, пока он не встретил Трейси на вечеринке для особо важных персон в марте этого года.
— Парни, которым ее брат задолжал, из мафии, — сказал бизнесмен. — Она говорила мне, что… они его убьют. Возможно, даже придут за ней — порежут лицо, если…
— Хотите чего-нибудь из автомата? — спросил Жюль, поднимаясь со стула. — Я люблю печенье с корицей, но мне сказали…
— Послушайте, это серьезное дело!
— Вовсе нет. Если вы закричите еще раз, наш разговор закончится.
— Я… прошу меня извинить. — Голос Феллберна стал тихим и далеким. — Она моя невеста.
— После того как принесу печенье, я достану альбомы, которые вам нужно будет внимательно посмотреть. Возможно, вы сумеете ее опознать.
— Какие альбомы?
— С проститутками.
Бизнесмен наклонил голову над мусорной корзиной, и пенистое содержимое его желудка отправилось на ее дно. Конвульсии, напоминавшие оргазм, сотрясали его пищеварительный тракт.
— Спасибо, что захватили корзину с собой, — заметил Беттингер. — Может, зайдете в другой раз?
Продолжавший сидеть, склонившись над корзиной, Роберт ничего не ответил.
— Позвольте объяснить вам кое-что, мистер Феллберн, — сказал детектив. — Трейси, скорее всего, покинула город. У нее деньги, которые вы ей дали — добровольно, — и это не тот случай, когда можно объявить ее в национальный розыск. Но если даже мы ее задержим и дело дойдет до суда, вам придется объяснить судье — или присяжным, — что вы бегали за черной проституткой, которая вдвое вас моложе.
Роберта ужаснула мысль о том, что о случившемся узнают его бывшая жена и дети.
— Трейси красива? — поинтересовался его собеседник.
Так и не убрав голову от корзины, Феллберн кивнул.
— Значит, мы имеем лощеного и богатого белого хищника среднего возраста и хорошенькую черную девушку. Не думаю, что семьдесят пять кусков и бриллиантовое кольцо стоят участия в такого рода спектакле.
Роберт поднял голову и вытер рот, а Беттингер направился к выходу из офиса.
— Вы действительно собирались жениться на Трейси через букву «е»?
Бизнесмен откашлялся.
— Мы очень разные люди… но так могло случиться. Подобные вещи происходят постоянно.
— Да ладно вам.
В кабинете повисло тяжелое молчание, а потом детектив открыл дверь.
— Мы закончили?
Феллберн с жалким видом кивнул.
— Возьмите корзину. — Жюль показал в сторону выхода. — И не будьте идиотом.
Опустошенный бизнесмен поднялся с диванчика, прошел в дверь и пересек центральный зал. Сорокасемилетний холостяк, потерявший семью, деньги и достоинство не из-за красивой шлюхи, а из-за собственной слабости — неблагодарности, похоти и невероятной способности к самообману. Он представил, как стоит перед священником и смотрит в глаза Трейси Джонсон, когда они обмениваются клятвами, и в одно мгновение понял, что был заблудившимся смешным глупцом, ничем не отличающимся от шахматной фигурки, которая стояла на столе у полицейского — собаки с короной на голове, считавшей себя королем.
Утешало лишь то, что Роберт знал, как положить конец своему унижению.
Полный решимости, он подошел к письменному столу в вестибюле, врезал мусорной корзиной по голове дежурному и схватил его полуавтоматический пистолет. По залу пронесся предупреждающий крик, когда офицер опрокинулся на спину, ослепленный рвотными массами.
В. Роберт Феллберн засунул в рот стальной цилиндр, сдвинул предохранитель большим пальцем, нажал на спусковой крючок — и его позор покрыл потолок серыми и красными пятнами.
Глава 3
Вопрос с единственным ответом
Беттингер наблюдал, как два уборщика с гримасами отвращения взобрались на лестницу, чтобы стереть щетками последние следы самоубийства. Молодой офицер, получивший корону из рвотных масс и соответствующие эполеты, ушел рано, потрясенный новым опытом, а труп с лоботомией перенесли в помещение со стальными дверями, терпким запахом и цифровыми градусниками, которые показывали низкие температуры по Цельсию и Фаренгейту.
