— Ну да, конечно. Главное — напиться, — кивнула Элиш. — Очень оригинально!
Павлик вскрыл банку с колой и поднял ее вверх.
— Иногда выпивка — все, что нужно парню. Напиться до бесчувствия, — заявил он.
Элиш подмигнула ему.
— Иногда и нам, женщинам, не мешает напиться, — заметила она.
Павлик подавился колой и закашлялся.
Глава 23
Солнце только вставало. Улица была пуста, если не считать женщины, гулявшей с пуделем. Джек Фама, одетый в черный нейлоновый тренировочный костюм, постучал в парадную дверь дома номер 2186 по Койл-стрит. На глазах у него были солнцезащитные очки; он стоял спиной к улице.
— Кто там? — спросил усталый голос.
— Полиция, — ответил Фама.
Ключ повернулся в замке, и Фама отвел сетчатую дверь. Деревянная дверь чуть приоткрылась, и Фама, распахнув ее, вошел в дом, сбив с ног хрупкую седовласую женщину. Упав на линолеум в зелено-белую клетку, жена парикмахера ахнула и принялась растирать ушибленную правую ногу.
Фама вошел на кухню, схватил женщину за подол розовой ночной рубашки и потащил ее под стол. Рубашка задралась.
— Эй! — послышался голос откуда-то из комнаты. — Что ты там делаешь?
Фама поднял глаза и увидел, что к нему бежит старик.
— А ну, убирайся отсюда! — говорил старик. — Что ты делаешь с моей женой?
Старик оттолкнул Фаму от стола и опустился на колени, закрывая собой жену.
Фама показал старику средний палец.
— Джимми хочет получить свои деньги, — сказал он. — Ты, старик, отдашь их мне в следующий раз, как я тебя найду.
— Убирайся отсюда к черту! — закричал старик. — Убирайся!
Фама улыбнулся.
— Я еще вернусь, — обещал он.
Старик бросился к телефону.
— Я звоню в полицию! — сказал он.
Оттолкнув старика от телефона, Фама достал из кармана куртки черный стилет и перерезал провод. Он несколько раз помахал ножом перед носом старика, а потом убрал лезвие и вышел из дома. Захлопывая за собой дверь, он слышал женский плач.
Ларри отпер дверь своим ключом. Перед тем как войти, он долго наблюдал за домом с заднего сиденья такси, припаркованного неподалеку от парадного входа. После ухода Джимми Манджино он на всякий случай выждал еще десять минут: вдруг Джимми вернется? Когда таксист наконец спросил, долго ли они еще здесь пробудут, Ларри Берра сунул ему хрустящую пятидесятидолларовую купюру и вышел из машины.
Утреннее солнце ярко светило в окна гостиной. Берра слышал, как в спальне работает телевизор. Он медленно подошел к двери спальни. Когда его тень упала на кровать, Лианна ахнула от изумления.
— Господи, ну и напугал ты меня! — воскликнула она. Она только что вышла из душа и сидела, прислонившись к изголовью, в белом халате, с полотенцем, обернутым вокруг головы. От испуга она наклонилась вперед, к коленям.
— Что ты здесь делаешь? — Голос Лианны дрожал.
— Я его видел, — ответил Берра, закуривая. — Я видел, как он отсюда выходил.
— А ты чего ожидал? — спросила Лианна. — Я знаю, как ты обо мне отзывался.
— Ты ему отсосала? — подскочил к ней Берра. — За этим он сюда и приходил?
— Нет, — сказала Лианна.
Берра смотрел ей в глаза.
— Ты с ним трахаешься?
— Нет.
— Не ври!
— Я с ним не трахалась. Так что прекрати.
Берра оперся о дверной косяк.
— Ты меня предала!
— Я — тебя?! — вскричала Лианна. — Я тебя предала? Ну а ты как со мной поступил? Как ты меня обозвал при этом орангутанге? Я, значит, просто шлюха. Очередная шлюха. Спасибо тебе, Ларри! Сколько раз мы с тобой занимались любовью… Но теперь все, понял?
Берра нахмурился.
— С такими типами, как Манджино, иначе не разговаривают, — сказал он.
— Да, Ларри, только ты слишком уж разошелся, — возразила Лианна. — Я думала, что у нас с тобой все серьезно. И ты меня уважаешь. Как по-твоему, мне приятно было слушать, как ты меня называешь? Мы с тобой довольно долго жили вместе. А теперь… Ты дешевка, Ларри. Ты козел. Всего лишь очередной козел.
В глазах у Берры стояли слезы.
— Ты так красива, Лианна, просто офигительно красива, — жалостливо тянул он. — Я просто с ума схожу при мысли о том, что ты с ним спала.
Лианна опустила голову.
У Берры дрожали губы.
— Зачем? — твердил он. — Зачем?
— Ларри, я не хотела, — произнесла наконец Лианна. — Я его ненавижу.
— Тогда зачем? Ну, зачем ты это сделала?
— Потому что он открыл мне глаза! Сказал, как ты ко мне относишься, — разозлилась Лианна. — Пришел и передал мне твои слова, и я разозлилась. Мы выпили, ну а дальше… сам понимаешь. И я нисколечко не чувствую себя виноватой. Он мне совсем не нравится; но я не уверена в том, что когда-нибудь смогу полюбить тебя снова. По крайней мере, он не обзывает меня шлюхой, Ларри!
— Я по-прежнему люблю тебя, — сказал Берра, плача.
Лианна поморщилась.
— Как ты можешь?
— Уходи.
— Не хочу уходить, — заявил Берра, шмыгая носом.
— А по-моему, ты должен уйти. Не надо начинать все сначала. Вряд ли я когда-нибудь забуду, как ты меня обозвал. Ведь Манджино — настоящая скотина. Он хочет только одного — обобрать тебя до нитки. Да, он хочет тебя обобрать, но ты ему поверил. И предал меня. Такое не забывается.
Ларри перестал шмыгать носом.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он всеми силами хочет меня обобрать?
— Он хочет отнять у тебя все деньги, — пояснила Лианна. — Уверена, в том же самом ты обвиняешь и меня.
Ларри схватился за голову.
— Черт! — воскликнул он. — Мать твою!
Лианна равнодушно следила за ним. Когда он присел на край кровати, закрыл лицо руками и разрыдался, она придвинулась ближе. Прижала его голову к своей груди. Потом, хмурясь, поцеловала его в лоб.
— Не бросай меня! — умолял Ларри.
— Не брошу, — пообещала Лианна.
— Прошу тебя! — нудел Ларри.
Лианна поцеловала его в макушку и закатила глаза.
— Не брошу, — повторила она.
Ларри Берра вышел из квартиры Лианны почти в полдень. Она смотрела на улицу из окна гостиной, пока не увидела, как Берра садится в такси. Как только такси отъехало от обочины, Лианна набрала номер пейджера с визитной карточки, которую дал ей ее последний приятель.
— Кто меня разыскивает? — спросил Джордж Уилсон, перезванивая ей.
— Какая у тебя короткая память, — укорила его Лианна.
— Горячая штучка! — признал Уилсон.
— У меня есть запись, — сказала Лианна.
— Хорошо.
— Да, есть. Я записала обоих. Одного за другим.
— Они говорили что-нибудь стоящее?
— Один сказал, что я — его алиби.
— Который из двоих?
— Настоящий гангстер.
— Алиби для чего?
— Этого он не сказал.
— А другой? Что надо было сказать ему?
— Умолял не бросать его.
— Вроде бы не слишком зловеще.
— Я же говорила тебе, он безобиден.
— Хочешь, чтобы я передал запись в специальную комиссию?
— Какую еще комиссию?
— Специальную комиссию по борьбе с организованной преступностью. Значит, когда-нибудь тебе придется давать свидетельские показания.
— А нельзя мне просто передать запись тебе?
— Ну и что хорошего из этого выйдет?
— А вдруг мне не захочется пускать запись в ход. Или, может быть, я захочу пустить ее в ход позже. Разве так нельзя?
— Это будет неофициально. В таком случае тебя никто не сможет защитить. Даже полиция.
— Ты подержи запись у себя. На всякий случай.
— По-моему, меня можно убедить.
— Ты так думаешь?
— Где ты сейчас?
— Дома, но я всю ночь не спала. А позже за мной заедет мой дружок-гангстер. Обещал мне какой-то сюрприз.
— Ты собираешься снова его записывать?
— Конечно. Почему бы и нет?
— Будь осторожна. Сама говорила, он не безобиден.
— Я сумею с ним справиться.
— Ну, раз ты так считаешь… Когда он за тобой заедет?
