Хили снова выставил вперед руку, чтобы успокоить меня.
— Мистер Розенкранц, он ничего особенного не имел в виду.
— Да, я ничего не имел в виду, — повторил за ним Добрыговски.
Я набрал полную грудь воздуха и попытался мысленно сосчитать до десяти. Ведь, потеряв самообладание, я мог совершить какую-нибудь глупость.
— Вы только что стали очень богаты, — сказал Добрыговски. — Это, должно быть, некоторым образом стало для вас утешением?
— Утешением?!
— Мы беседовали с мистером Палмером, — пояснил Хили. — Он сообщил нам, что ваш сын не оставил завещания. И что вы теперь должны получить огромную сумму. Другие родственники, конечно, могут претендовать на какую-то часть, но все равно это немалые деньги.
Тут мне следовало быть еще более осторожным.
— Я только что потерял сына, а вы мне говорите о каких-то деньгах, — возмутился я.
— Простите, я понимаю, что это грубо и жестоко, но такая уж у нас неприятная работа.
— Я это уже слышал.
— А вы что же, не знали о деньгах?
— Палмер только что сообщил мне. А до этого не знал.
Они снова вернулись к разговору о Ви.
— Итак, вы сожительствовали с Викторией Абрамс? — спросил Добрыговски.
— Я не понимаю, а к чему этот вопрос? — произнес я, прищурившись.
— Мы просто хотим установить, какая у нее могла быть корысть, на что она могла рассчитывать.
То есть они знали и это.
— Да, мы с ней живем вместе. В Сан-Анжело.
— То есть она могла рассчитывать на какие-то деньги, если таковые у вас появятся?
— Могла, но она ничего не получила бы. Ничего не получит.
— Вот как? — усомнился Добрыговски.
Мне сейчас нужно было выглядеть растерянным, смущенным и ничего не понимающим, поэтому я изобразил на лице недоуменную мину.
— А вы знаете, где сейчас находится Виктория Абрамс? — спросил Хили.
— Нет, не знаю. — Чисто номинально это была правда. Они же не спросили меня, куда она поехала после того, как мы выписались из отеля. Просто хотели знать, где она сейчас. — А почему вы спрашиваете? — И, немного помолчав, я сделал вид, будто до меня только-только дошло: — Подождите, так вы думаете, что она убила моего сына и подожгла его дом?
После неприятной и неловкой паузы Хили вновь спросил:
— Так вы не знаете, где она?
А Добрыговски поспешил вставить:
— А вы знали, что у нее есть еще один сожитель — Карлтон Брауни, известный здесь, в Калверте, гангстер?
— Я… Простите… я уже сказал вам все, что мне известно. И, откровенно говоря, совершенно не хочу знать больше ничего из того, что знаете вы.
— А почему вы съехали из «Сомерсета»? — поинтересовался Хили.
Я подошел к краю дороги. Машина тети Элис приближалась и почти уже поравнялась с нами.
— Потому что любовник Ви узнал о моем существовании, — сказал я, не отрывая глаз от вереницы отъезжающих машин.
Хили шагнул вслед за мной к обочине.
— То есть вы думаете, она сейчас с Брауни?
Машина тети Элис поравнялась с нами и притормозила. Обрадовавшись долгожданной возможности отделаться от копов, я поспешил к дверце.
— Вы разве не хотите узнать, что произошло с вашим сыном? — крикнул мне вдогонку Хили.
Дернув на себя переднюю дверцу, я сказал:
— Я знаю, что он мертв. Этого разве не достаточно?
Я захлопнул за собой дверцу, и машина тронулась с места, но я затылком чувствовал на себе провожающий взгляд детективов.
Да, внешне я сохранял каменное спокойствие, но это только внешне, а на самом деле меня всего трясло. Еще несколько дней назад все, казалось, складывалось так, как говорила Ви, а теперь, похоже, выяснялось, что полиции обо всем известно.
Конечно, я разозлился. Ви повторила уже использованный ею когда-то сценарий! Ну почему она ничего не рассказала мне? Как бы я отнесся к этому, если бы она рассказала? Плохо бы отнесся. Очень плохо. Я не стал бы с ней ссориться или драться, но она должна была мне рассказать. И мне было бы ясно, что полиция сумеет сопоставить тот прошлый случай и этот. Честно говоря, я был лучшего мнения о смекалистости Ви и не думал, что она способна совершить такую глупость. А она оказалась способна. Использовала один и тот же сценарий дважды, ну и теперь копы вышли на ее след.
И тут до меня дошло — копы вышли на ее след! То есть они думают, что это совершила она! Ведь если не считать всех этих гнусненьких намеков Добрыговски, они, собственно, спрашивали-то только о ней. И если бы сыщики навели справки в отеле, то они бы знали, что я в ту ночь вернулся раньше того времени, когда мог начаться пожар. И это действительно было так. И, если бы дежурный портье рассказал им это, то он наверняка рассказал бы также и то, что Ви в ту ночь куда-то выезжала. Служащие отеля подгоняли ей машину к подъезду, и работники в гараже наверняка смогли бы припомнить точное время. Но если полиция думает, что это сделала Ви, то значит, план Ви все-таки частично сработал. Сработал в том, что касается меня, а это главное.
Но, возможно, это был всего лишь вопрос времени, и они рано или поздно вышли бы и на меня. И тогда арестовали бы меня. И, думая об этом, я сразу вспоминал о том, что в Мэриленде существует смертная казнь. То есть мне в таком случае суждено умереть здесь, где уже похоронены все остальные Розенкранцы. Хотя нет, оставалась еще Клотильда. Там, на западе. И что тогда будет с ней?
Мне необходимо было срочно предупредить Ви. Пока они не добрались до нее, как добрались до меня. Ведь если ее задержат, она разболтает все, особенно, если будет считать, что это как-то ей поможет.
Дома у тети Элис я сразу же поднялся в свою комнату и первым делом позвонил в «Сомерсет». Трубку там сняли после первого же гудка.
— Отель «Сомерсет». Чем могу вам помочь?
— Я бы хотел связаться с номером люкс 12-2, — сказал я, понимая, что не должен называть Ви по имени.
— Одну минуту, сэр.
В трубке раздался щелчок, потом гудок.
— Алло?
Голос был мужской, но мне трудно было сказать чей — Брауни или чей-то еще. У меня язык сразу словно одеревенел. Если это был Брауни, то ради безопасности Ви ему лучше было не знать, что это звоню я, поэтому мне пришлось, так и не произнеся ни слова, повесить трубку.
Я лежал на кровати и пытался размышлять над этим, но мои мысли ходили по одному и тому же замкнутому кругу. Ви надо было срочно уезжать из Калверта, и как можно дальше, потому что после того случая из ее биографии, когда она совершила поджог, чтобы замаскировать убийство, у нее не оставалось шансов, что на нее не повесят теперь смерть Джо. Как она могла быть такой глупой, чтобы действовать по одной и той же схеме? Нет, ей срочно нужно было убираться из Калверта! Мне необходимо было срочно добраться до нее и предупредить, чтобы поскорее уезжала. Нет, ну как вообще можно было быть такой дурой?!
Когда замкнутый круг моих мыслей стал совсем невыносим, я опять набрал номер отеля. Дважды. И оба раза меня соединяли с люксом Брауни, и там снова отвечал мужской голос, и я снова бросал трубку, и моя тревога все больше и больше росла. После третьего такого звонка я понял, что это мое бросание трубки точно так же навредит Ви, как если бы я признался, что звоню я, поэтому отказался от новых попыток и решил дождаться нашего с ней назначенного на завтра рандеву. Но тревожные мысли после этого не покинули меня и так и продолжали ходить по замкнутому кругу всю ночь.
Глава 18
Следующий день выдался пасмурным. Густые пепельные облака заволокли солнце, при этом никак не повлияв на жару. Наоборот, из-за них повысилась влажность, создававшая невыносимую духоту. Пока я пешком добрался от дома тети Элис до отеля, я весь покрылся испариной, и рубашка на спине липла к телу. Я платком вытер пот со лба и шеи. Нервы у меня после бессонной ночи были напряжены до предела, и от желания заглянуть в бар и опрокинуть там стаканчик меня удерживала только жуткая изжога.
Придя на свидание гораздо раньше условленного времени, я решил для начала справиться у дежурного портье, нет ли для меня какой почты. Вообще-то я просил их направлять все полученные на мое имя сообщения на адрес тети Элис — собственно говоря, полицейские потому и разыскали меня на прошлой неделе, — но мне казался странным тот факт, что за все это время я так и не получил ни одного послания ни от кого вообще. На этот раз за дежурной стойкой был какой-то новый, совершенно незнакомый мне портье. То есть работников, как я понял, у них хватало.
