Беттингер изучил карту, определил кратчайший маршрут к первому адресу и выехал вслед за другими машинами, которые выруливали с парковки. Казалось, боевые корабли выходят в море на поиски врага.
Глава 22
Темные дверные проемы
Зевок взорвал лицо детектива. Он ехал на юг и строил гипотезы. Город снял все обвинения против Себастьяна Рамиреса, пока тот находился в коме (по очевидным причинам), и когда избитый Себастьян пришел в себя, он связался со своим адвокатом и подал на Доминика Уильямса, Эдварда Тэкли и весь полицейский департамент Большого Виктори в суд за жестокое обращение. Против детективов имелось множество улик — четырнадцать свидетелей и даже видеосъемка, — и суд должен был неизбежно привести к двум судебным срокам и двум увольнениям. И когда через пять недель судебный иск был отозван, все сильно удивились.
Себастьян Рамирес сообщил «Виктори кроникл», что он просто решил оставить эту историю в прошлом и жить дальше.
Возмущенный врач больницы Иоанна Крестителя Большого Виктори не верил, что жестоко избитый человек естественным путем пришел к такому прозрению, и Беттингер испытывал такие же сомнения. Он легко мог представить, как Доминик и Тэкли угрожали страдавшему от увечий Себастьяну.
По мере того как детектив ехал по Саммер-драйв все дальше на юг, унылые пустующие кварталы постепенно сменялись более населенными, и горячий воздух, идущий от печки, превратил костяшки его пальцев в кожу рептилии. Он записал в блокнот: «Купить увлажняющий крем».
Красный свет остановил хетчбэк на углу, где молодая пара восхищенно смотрела на своего младенца в коляске. Судя по их удовлетворенным улыбкам, ребенок еще не замерз окончательно.
Загорелся зеленый, и детектив повернул руль против часовой стрелки, направляя машину на Пятую улицу, где выстроились ряды трех— и четырехэтажных домов из бурого песчаника. Взглянув на номера, Жюль понял, что дом Себастьяна Рамиреса находится через несколько кварталов справа.
Беттингер не знал наверняка, связан ли изуродованный дилер с казнями, но этот человек явно затаил обиду на полицию Виктори, и его исчезновение из больницы в день убийства полицейских было из разряда совпадений, которые следовало проверить.
Голова Жюля извергла чудовищный зевок. Глаза ему жгла влага, а дорога превратилась в акварельный рисунок.
— Святые угодники!
Полицейский проехал перекресток и увидел увитое плющом бурое четырехэтажное здание с номером «261». Через мгновение он остановил машину у тротуара, рядом с двумя очень большими белыми парнями, которые перебрасывались футбольным мячом.
Детектив убрал пистолет в кобуру и вышел из машины. Когда он ступил на тротуар, ребята с телосложением фуллбеков[76] переглянулись и разошлись подальше друг от друга.
— Берегись! — крикнул один из них.
Мяч просвистел мимо затылка Беттингера и попал в ладони более высокого парня, обладателя темных очков и рыжеватой бородки.
Не обращая внимания на провокацию, детектив поднялся по ступенькам к двери дома, остановился и нажал на звонок квартиры на верхнем этаже.
Ответа не последовало.
Жюль подождал немного, а потом нажал кнопку во второй раз. Теперь он держал ее дольше, но все равно не дождался никакой реакции. Мяч снова просвистел по воздуху у него за спиной и оказался в руках второго игрока.
Беттингер повернулся к ближайшему фуллбеку.
— Прошу меня простить.
— Да? — Бородатый игрок сделал резкий бросок в сторону своего приятеля, который поймал мяч и теперь держал его так, словно тот превратился в отсеченную во время военных действий голову врага.
— Вы знакомы с Себастьяном Родригесом?
— Немного.
— Вы его видели?
Мяч угодил в розовые ладони, и парень помахал приятелю рукой, предлагая отойти подальше. Второй фуллбек зашагал на восток, а лохматый игрок вновь взглянул на детектива.
— Он в больнице. И уже довольно давно. — Он посмотрел на своего напарника, который остановился. — Дальше! — закричал лохматый.
— Благодарю, — сказал Беттингер и стал спускаться по ступенькам.
— Ты выглядишь паршиво, — заявил бородатый фуллбек.
Детектив остановился.
— У тебя ломка? — Фуллбек превратился в куотербека[77]. — Ты поэтому ищешь Себастьяна? — Снаряд описал дугу и опустился в руки его приятеля, стоявшего достаточно далеко.
— Вы знаете, где он? — спросил Жюль.
— Я же сказал, в больнице. — Мяч, словно по волшебству, снова возник в руках фуллбека. — Тебя что-то интересует?
— Ты занял его место, пока он отсутствует?
— Не я. — Бородатый выдал еще один длинный пас. — Но я могу знать парня, который знаком с нужным человеком.
У Беттингера были дела поважнее, чем искать еще одного дилера.
— Может быть, позже.
— Если что, я буду работать у себя над моей бомбой.
— Пока Себастьян не вернется? — спросил детектив, подходя к своей желтой машине.
— Не думаю, что инвалидное кресло способно подняться или спуститься по этим ступенькам. — Мяч вновь возник между ладонями фуллбека. — Ну… разве что спуститься, да.
— Да уж, это не просто, — сказал полицейский, усаживаясь в хетчбэк.
— До скорой встречи.
Беттингер закрыл дверцу, переключил передачу и уехал.
* * *
Через двадцать минут Жюль добрался до светло-голубого многоквартирного комплекса, где жила сестра Себастьяна Маргарита. Он поставил машину на стоянку, подошел к двери и нажал на кнопку звонка.
В ответ послышался лишь вой ветра, врывавшегося в трещину в оконном стекле.
Уже уходя, Беттингер отыскал красный спортивный внедорожник Маргариты на парковке. На ветровом стекле, под дворниками, он заметил несколько рекламных листовок, которые лежали там достаточно долго. Эти детали детектив тоже добавил в свой блокнот, хотя редко что-то забывал.
* * *
Беттингер вел машину, отчаянно сопротивляясь засасыванию в дренажный колодец сна.
Вскоре он приблизился к третьему адресу, где жила молодая женщина, по слухам, подружка Себастьяна. В досье Мелиссы Спринг содержалось совсем немного информации: брюнетка, выпускница двухгодичного колледжа, еще подростком была арестована за вождение в состоянии алкогольного опьянения и кражу в магазине.
Жюль остановился на парковке возле розового многоквартирного дома, в котором жила эта женщина, запер машину и пошел по покрытой трещинами каменной дорожке, разделявшей два прямоугольника мертвой травы. В животе у него заурчало — организм требовал чего-то более существенного, чем протеиновый батончик или кофе.
— Потерпи, — велел себе полицейский.
Когда он подходил к входной двери, та распахнулась, и Беттингер схватился за ручку. Невысокая белая женщина с торчащими в разные стороны черными волосами, с пирсингом в носу и в толстой лимонно-зеленой куртке бросила на детектива мрачный взгляд.
— Полиция, — сказал Жюль и показал ей значок.
— У вас есть ордер?
— Конечно, есть.
Детектив прошел мимо женщины в вестибюль, украшенный матовыми зеркалами, которые целую неделю были в моде в восьмидесятые годы прошлого века. Три толстые кошки спали в углу возле батареи, и полицейский позавидовал их простому существованию.
— Это здание является частным владением, — заявила женщина, задержавшаяся в дверном проеме. — Вы не можете входить сюда только из-за того, что вам того захотелось.
— Поразительно, и чего я только не могу… — Детектив нажал на кнопку вызова лифта.
— Значок не делает вас всемогущим.
— Не могу знать — академиев не кончал.
Дверь лифта открылась, и Беттингер вошел в саркофаг с матовыми зеркалами, где к нему почти сразу присоединилась возмущенная женщина.
— Вам больше нечем заняться? — спросил детектив.
— У вас нет разрешения здесь находиться. Я хочу убедиться, что вы ничего не испортите, никому не причините вреда и не подбросите улики.
