Она выключила смех, но улыбку оставила. Это была идеальная, безукоризненная улыбка на идеальном, безукоризненном лице — лице юной прелестницы лет девятнадцати-двадцати.
— У вас, похоже, хорошо получается находить трупы, — заметила она.
— Ну, вы же присутствовали, когда Старк обратился ко мне с просьбой разыскать мистера Тэйлора. Я не обещал найти его живым.
Улыбка исчезла с ее лица.
— А вы помните вопрос, который я вам задала? И вы тогда еще посоветовали мне пойти спросить у папы. Вот поэтому я сейчас здесь. Но папы нет, а есть только вы.
— Это просто совпадение. А что за вопрос-то был?
— Вы опять переходите на личные темы.
— Простите. Я постараюсь впредь обходить их. Так какой был вопрос?
— Для чего мой отец нанял вас?
— А если это личное?
— Если это личное, то вы мне все равно скажете.
— Я?!
— Вчера вы бы этого не сделали, а сегодня сделаете. Он нанял вас из-за моего брата, так?
— Не знаю.
— О, я не сомневаюсь, что он велел вам быть осторожным, возможно, даже придумал какую-нибудь историю для прикрытия. Например, что якобы какой-то чудик утверждает, будто мы украли у него сценарий и сделали по нему свой последний фильм, и теперь он угрожает Томми расправой.
Наблюдать за ней было забавно. При всей своей молодости она не была глупа, даже когда в чем-то ошибалась. Мне даже показалось, что она способна нащупать нужное направление.
— Нет, это было совсем не так, — ответил я.
— Нет, это точно из-за моего брата. Только этим можно объяснить, почему папа предпочел сам взяться за такую черную работу, как найм частного детектива. И только так можно объяснить, почему он предпочел нанять кого-то со стороны, а не воспользоваться уже имеющимися кадрами.
— Вы слишком умны для меня, — сказал я. — Вы уже давно все это знали. Знали это даже еще до того, как я был нанят. — И, вопросительно кивнув, я поинтересовался: — А что такое с вашим братом, что ему требуется детектив?
Она заметно сникла, поняв, что, должно быть, сболтнула лишнее. Отвела взгляд в сторону занавешенного окна, потом сказала:
— Да ничего. Он игрок. — И она снова посмотрела мне прямо в глаза, чтобы доказать, что не боится встретиться со мной взглядом. — Азартные игры, женщины, слишком много поводов для шантажа. — Последние слова она произнесла так, словно не ожидала, что я поверю.
Мне стало жаль ее, и я сказал:
— Меня наняли исключительно по делу, касающемуся студии. И нанял вообще-то Эл Нокс, глава службы безопасности. Но он сделал это по распоряжению вашего отца.
Но это объяснение не вызвало у нее облегчения или успокоения, поэтому я поспешил прибавить:
— Это все, что я могу вам рассказать.
— Ну да, я понимаю, — сказала она, вскинув голову и распрямив плечи. — Я стараюсь не вникать в дела моего отца. Знаете, когда ваш отец создает сказку, то вся сказка уходит из жизни, потому что вы видели все трюки, при помощи которых она делается.
— Если только он не изобретет новые.
Она улыбнулась, и на этот раз это была победоносная улыбка.
— Ну да, у него еще есть порох в пороховницах. Так-то, мистер Фостер. Ой, я забыла: или вы говорили, что я могу называть вас просто Деннис?
— Что-то не припомню.
Она небрежно отмахнулась, а я сказал:
— Вам прекрасно известно, зачем меня наняли. А насчет брата вы все выдумали, потому что в вас говорит потребность как-то оградить его от неприятностей.
— Давайте забудем об этом разговоре, пусть он останется в прошлом, — тихо проговорила она.
— Хорошо, мы забудем об этом разговоре, но это не будет означать, что его не было, — сказал я.
Глаза наши встретились, и мы стали мериться, кто дольше выдержит. Кто-то из нас должен был первым отвести взгляд, и в конце концов это сделал я. Мне вообще не хотелось там больше оставаться.
— Желаю приятно посидеть в темноте, — пожелал я, вставая.
И тут она, не поднимая глаз и глядя в одну точку перед собой, проговорила:
— Мой отец сейчас, скорее всего, на ипподроме. Он там почти каждый день торчит с тех пор, как закон прошел. Он же вложил деньги в строительство еще до того, как оно было объявлено законным.
— Вы имеете в виду «Санта-Терезу» или «Голливуд-Парк»?
— «Голливуд-Парк», конечно.
— А кто же тогда руководит делами на студии? — поинтересовался я.
— Его подчиненные, — сказала она и снова отвела взгляд в сторону.
Я надел шляпу и поспешил выйти, пока она не успела пожалеть об этом разговоре.
Глава 28
Секретарша в приемной продолжала строчить на своей пишущей машинке, даже когда я, встав у нее над душой, поинтересовался:
— У вас тут телефон-автомат где-нибудь есть?
— А почему вы не хотите воспользоваться моим? — проговорила она чуть ли не с возмущением.
— Нет, боюсь, это очень личный звонок.
— Тогда внизу, справа от входа.
— Благодарю вас, — сказал я и коснулся полей шляпы в знак прощания, но она даже не оторвалась от своей пишущей машинки.
Я спустился вниз и направился в другой конец вестибюля, где на стене висел телефон. Когда оператор соединил меня с «Кроникл», я попросил подозвать Поли Фишера. Я ждал довольно долго, разглядывая в окно флаги на флагштоках, потом наконец услышал голос Фишера.
— У меня есть для тебя новости, — сказал он.
— Выкладывай.
— Я разговаривал с одним своим другом из полиции Харбор-Сити, это настоящий опытный профессионал. Ну, ты же сам разговаривал с ними там.
— Да, но у меня не сложилось впечатление, что мы теперь друзья.
Фишер усмехнулся:
— Ну так вот, несколько лет назад было еще одно такое дело. То же самое — перерезанное горло, искромсанный низ живота.
У меня зачастил пульс.
— Имя!
— Друсайла Картер. Она на временной основе работала приемщицей в химчистке. Биография неизвестна, семья где-то на Среднем Западе. У них даже ни одного подозреваемого не нашлось.
— А еще что-нибудь есть?
— Ну, этот мой друг из полиции вроде бы припомнил, что дело тогда постарались замять. А ты-то вообще куда гнешь, Деннис? Мне что, теперь еще проверять и другие части города?
— Нет, — сказал я. — Просто хочу знать о том, чего якобы нет.
— Да черта с два нет, ты видишь, что творится?
— Спасибо тебе, Фишер, — сказал я, интонациями давая понять, что склонен закончить разговор, но, пока он не успел повесить трубку, спросил: — Слушай, а тебе известно что-нибудь о детях Мертона?
Я постарался задать этот вопрос как можно более небрежно, но эта моя попытка не ускользнула от него.
— Так это все как-то с ними связано? С детьми Мертона?
— Не знаю. Возможно, — уклончиво ответил я.
— Ну, не могу похвастать, что знаю о них много. Только то, что пишут в колонках светской хроники. Девчонка сногсшибательная красотка, к тому же с мозгами, получила прекрасное образование на Восточном побережье, но у нее есть склонность к уединению, и она любит фотографироваться. Двадцатка? Ну что-то вроде того. Парень на несколько лет старше, но с ним что-то не так, потому что он то по нескольку месяцев торчит у всех на виду, то вдруг на несколько месяцев куда-то пропадает. Я думаю, он нарик. Все эти богатенькие детишки — нарики.
— Ладно, спасибо, — сказал я. — И позвони, если еще что-нибудь узнаешь.
— Ой, ну я чую, это будет отличный материал, — оживился Фишер. — Ты только не делись информацией ни с кем, кроме меня.
Я неопределенно крякнул, и он, судя по всему, истолковал этот звук как позитивный факт, после чего я повесил трубку.
Я направился к выходу, и там у меня произошла неожиданная встреча. Он заходил в здание, открывая наружную дверь, а я выходил, открывая внутреннюю. Ускорив шаг, я подскочил к нему и закатал ему в челюсть со всей мощью своих девяноста килограммов. Это было все равно что бить по мешку с неразведенным цементом. Митч зашатался, держась за дверную ручку, но устоял на ногах, хотя я тут же поправил это положение и добил его ударом в грудь, после чего он все-таки рухнул на пол, а я выскочил на улицу.
