— К сожалению, в протокол судебного заседания занесен только факт твоей неявки. Я проверял. — Леон достал из кармана сложенный лист бумаги. — Кроме того, за тобой числится несколько опозданий на работу, пропуск совещаний.
— О Боже! Да с кем не бывает! Во всем управлении не найдется детектива, кого нельзя в этом упрекнуть. Получаешь срочный вызов и мчишься, в контору всегда успеешь явиться! Я сейчас и не упомню, сколько раз со мной так было.
— А майор Эрнст припомнила и, более того, нашла соответствующие записи. — Леон просмотрел свой листок. — Я же сказал, что придирки вздорные. Продолжать?
Эйнсли покачал головой. Изменение плана на ходу, быстрое принятие решений, множество непредвиденных факторов — все это было нормой в работе сыщика, особенно в отделе по расследованию убийств. Поэтому, с точки зрения бюрократической, методика работы могла показаться противоречивой и внешне нелогичной. Здесь ничего не поделаешь, такова уж их профессия. Это понимали все, включая и Синтию Эрнст.
Впрочем, он не искал оправданий. От него не зависело ровным счетом ничего. На стороне Синтии — высокий ранг и власть. Все козыри у нее на руках. Эйнсли не забыл ее угроз. Теперь он убедился, насколько она мстительна и как умеет приводить свои угрозы в исполнение.
— Черт побери! — процедил Эйнсли сквозь зубы, глядя на уличное движение за окном кафе.
— Сочувствую, Малколм. Ситуация действительно сволочная.
Эйнсли кивнул.
— Спасибо, что открыл мне глаза, Ральф. Будь уверен, ни одна живая душа о нашем разговоре не узнает.
— Да, в сущности, это не так важно, — сказал Леон, не поднимая взгляда, потом вдруг посмотрел Эйнсли прямо в глаза:
— Ты уйдешь?
— Не знаю… Нет, наверное, — ответил тот, отчетливо понимая, что выбора у него практически нет. Так и получилось: он остался.
Разговор с Ральфом Леоном заставил Эйнсли вспомнить о другой мимолетной и неожиданной встрече за несколько месяцев до того — с миссис Эленор Эрнст, матерью Синтии.
Вообще говоря, у полицейских сержантов мало шансов столкнуться с отцами города или их супругами в светской обстановке. Эта встреча произошла во время небольшого ужина, который давал по поводу своего выхода на пенсию один из высоких чинов. Эйнсли довелось с ним работать. Принял приглашение и сам городской комиссар, приехавший с супругой. Эйнсли знал миссис Эрнст в лицо — весьма почтенная дама, изысканно одета, но с застенчивыми манерами. Тем сильнее он был удивлен, когда она подошла к нему с бокалом вина и негромко спросила:
— Вы ведь сержант Эйнсли, не так ли?
— Так точно.
— Я полагаю, вы с моей дочерью больше не… как бы это сказать… словом, вы больше не встречаетесь? Верно? — Заметив его нерешительность, она поспешила добавить: — О, не беспокойтесь, я никому не скажу. Вот только Синтия бывает иногда несдержанна на язык.
— Я практически не вижусь с ней в последнее время, — пробормотал Эйнсли неопределенно.
— Вам может показаться странным услышать это из уст матери, сержант, но мне жаль. По-моему, вы имели на нее положительное влияние. Скажите, вы расстались друзьями или..?
— Или.
— Очень жаль! — Миссис Эрнст еще понизила голос: — Не надо бы мне этого делать, сержант Эйнсли, но я хочу кое-что сказать вам. Если Синтии втемяшится, что с ней поступили дурно, она никогда этого не забудет и никогда не простит. Зарубите себе на носу. Желаю всех благ.
И миссис Эрнст с бокалом в руке смешалась с толпой гостей.
Теперь пророческие слова Эленор Эрнст сбывались. Вестником этого стал Ральф Леон. Отныне Эйнсли вечно предстояло платить жестокую цену, назначенную Синтией.
И вот снова, после стольких событий, стольких перипетий, стольких перемен в жизни обоих, Малколм Эйнсли и Синтия Эрнст столкнулись в кабинете Лео Ньюболда.
— Говорите по существу, — сказала Синтия. — Мне нужно знать, что конкретно вы делаете. И не скрывайте от меня ничего.
— Нами составлен список подозреваемых, которых мы взяли под наблюдение. Я прослежу, чтобы вам послали его ко…
— Копия у меня уже есть. — Синтия указала на лежавшую перед ней папку. — Кого из этого списка вы считаете номером один?
— Я бы выделил Робинсона. Сразу несколько деталей его досье указывают на него, но делать выводы пока рано. Понаблюдаем, соберем больше материала.
— Вы уверены, что эти убийства совершены одним и тем же человеком?
— Да, так считают все, — ответил Эйнсли, рассудив, что его собственные сомнения в данном случае не существенны.
Она задала ему еще много вопросов. Эйнсли отвечал дружелюбно, вопреки холодной официальности Синтии, но держался настороже. Он уже знал, что Синтия может использовать против него любую информацию, причем самым беззастенчивым образом.
Под конец беседы она спросила:
— Как я поняла, вы обнаружили связь между некоторыми предметами с мест преступлений и Библейскими текстами?
— Да, в основном, с Апокалипсисом.
— Что значит, «в основном»?
— Видите ли, точность здесь относительна. Как вам известно, очень трудно определить, что именно толкнуло преступника на то или иное действие, какие мысли бродили в его голове. Убийцы часто непоследовательны. Единственное, в чем нам связь с Библией помогла, так это определить круг лиц, за которыми следует начать слежку.
— Я хочу, чтобы вы докладывали мне обо всем. Отчитывайтесь ежедневно по телефону.
— Прошу прощения, майор, но на это мне необходимо разрешение лейтенанта Ньюболда.
— Оно уже имеется. Лейтенант получил мои указания. Теперь ваша очередь их выслушать и неукоснительно им следовать.
Что ж, подумал Эйнсли, звание майора позволяет Синтии Эрнст давать такие указания, хотя, строго говоря, это выходило за рамки ее полномочий. К тому же, он не считал, что ее приказа достаточно, чтобы давать ей всю информацию до мелочей даже по делу об убийстве ее родителей.
Поднявшись с кресла. Эйнсли чуть наклонился ближе к Синтии и, глядя на нее сверху вниз, сказал:
— Я сделаю все возможное, майор, чтобы своевременно информировать вас обо всем, однако мой первоочередной долг как командира спецгруппы состоит в том, чтобы раскрыть преступления. — Он дождался, пока она подняла на него взгляд, и завершил свою мысль: — Это — самое важное.
Она хотела что-то сказать, но передумала. Эйнсли чуть подался назад, неотрывно глядя ей прямо в глаза. Да, ее положение выше, и она вправе заставить его делать практически все, что входит в служебные обязанности. Но в личных отношениях он больше не позволит ей распоряжаться собой. Никогда.
Он просто-напросто не верил ей больше и не любил ни на йоту. Он догадывался, что она что-то скрывает, хотя представления не имел, что именно, и была ли в этом связь с расследуемыми серийными убийствами. Зато от своих людей в ее отделе он достоверно знал, что Синтия продолжает пользоваться в своей работе неблаговидными методами и общаться со скользкими людьми, с Патриком Дженсеном в том числе.
Полиция Майами продолжала приглядывать за Дженсеном. Ходили слухи о его связи с бандой торговцев наркотиками, той самой, которая у отдела по расследованию убийств полицейского департамента округа Дейд числилась под подозрением в причастности к так называемому «убийству в инвалидной коляске». Его жертвой стал паралитик, который был ценным для полиции осведомителем. Однажды ночью его связали и в собственной инвалидной коляске завезли в приливную зону неподалеку от Хоумстеда. К коляске цепью прикрепили груз, и несчастный утонул в волнах наступившего прилива…
Впрочем, это не имело никакого отношения к самой Синтии Эрнст, которая с легким кивком сказала:
— На этом пока все, сержант. Можете быть свободны.
Глава 13
— В полиции хватает дерьмовой работенки, — сказал детектив Чарли Турстон со вздохом, — но наружное наблюдение — самая занудная.
— Хуже не придумаешь, — поддакнул Брэдфорд Эндрюз. — И еще этот чертов дождь…
