— Скажи-ка, Тони, может быть, ты напряжен?
— Даже не сомневайся!
— Почему?
— Потому… потому что моего босса второй раз за четыре дня чуть не подорвали… Потому что мой самый близкий помощник был найден с простреленной головой в лесу… Потому что Борис собирается прикончить нашу фирму… Этого достаточно?
Я проследил взглядом, как маленькая шапка грязновато-белой пены у бортика фонтана гонит кусочек картошки.
— Устрой себе островок времени. Помогает.
— Ты издеваешься?
— Я хочу только помочь.
— Если хочешь мне помочь, старик, то отведи меня к Драгану. Срочно.
Я не намеревался поддаваться давлению поддавшегося давлению Тони. Пока голубь пытался достать разбухшую картошку из фонтана, я перешел к нападению:
— Может быть, ты объяснишь мне, как так получилось, что не прошло и часа после моего эсэмэс тебе, как квартира фрау Брегенц взлетела на воздух?
— Конечно могу. Это ясно любому дураку: нашу сраную переписку перехватили.
— Значит, это полиция бросила гранату в квартиру?
— Ну очевидно же, что у Бориса среди легавых есть свой человек. Он донес обо всем Борису, а люди Бориса бросили эту сраную гранату. Нужно срочно выступить против Бориса.
Вся эта нервозная срочность стала постепенно действовать мне на нервы.
— Это все же будет решать Драган. И не раньше четверга.
— Нет! До этого отведи меня к нему!
— Это уж точно не тебе решать.
— Господин адвокат, в выходные ты преспокойно отдыхал у озера со своим ребенком, ловил рыбку, купался и жарил сраные маршмеллоу. В то время как я тут по уши залез в дерьмо, чтобы спасти фирму. Скажу тебе одно: если ты срочно не свяжешь меня с Драганом, то на следующих выходных твоя дочурка будет лежать на дне озера. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Пена у бортика фонтана в одно мгновение превратилась в ничто по сравнению с пеной у меня на губах.
Само собой, мы поняли друг друга. Угрозами моей дочери Тони нажил себе вечного врага. За последние четыре дня некоторые уже поплатились жизнью и за меньшее. К тому же Тони только что признался мне, что в полиции у него есть информатор, иначе откуда ему знать в таких подробностях, как я провел выходные. А если этот информатор имел доступ к данным на моем телефоне, то от него Тони также знал, что со мной хотел встретиться Мурат. А если этот информатор знал, что на соседнем участке был найден палец с кольцом Драгана, то рано или поздно Тони об этом тоже узнает. Тони не упомянул о пальце, это позволило мне сделать вывод, что он либо еще ничего не знал о нем, либо хотел припасти козырь на будущее.
Но прежде всего моя осознанность, ставшая уже привычной и доведенная до автоматизма, диктовала мне следующее:
1. Я обозначил цель того, что сейчас хочу сделать: пригрозить Тони.
2. Я сделал глубокий вдох и выдох.
3. Я спокойно и сосредоточенно начал вербально кастрировать Тони.
— Правильно ли мы поняли друг друга, господин бармен? Давай-ка я резюмирую: я должен передать от тебя Драгану, что тебе насрать на его четкие указания сидеть смирно и ждать его инструкций. Я должен передать Драгану, что ему следует как можно скорее связаться с тобой. А еще я должен передать чадолюбивому дяде Драгану, что ты хочешь убить дочку его любимого адвоката, если тот не исполнит твои прихоти. Если я все правильно понял, то прямо сейчас с правовой точки зрения могу дать тебе совет отрезать свой член и приготовить его по собственному вкусу, прежде чем ты съешь его. В противном случае Драган лично определит и время, и рецепт. Мы друг друга верно поняли?
Тони впервые видел меня таким. Но и дочери моей он еще ни разу не угрожал прежде.
После длительного молчания он наконец сказал:
— Я… дело в том, что… может, ты просто попросишь Драгана обратить внимание на то, что тут творится. Я просто хочу, чтобы…
— Не понял.
— Я просто хочу, чтобы…
— Выбирай выражения: ты не «хочешь», ты «хотел бы».
— Хорошо, значит, я хотел бы, просто чтобы Драган сказал мне, что делать.
— Отлично. Тогда сиди и жди указаний Драгана или следующую гранату можешь засунуть себе вместо свечки.
— Я… я…
— Еще что-то?
— Послушай, Бьорн, если Драган жив и ты с ним на связи, то я извиняюсь перед ним по всей форме.
Ага, сработало. Непривычные интонации от этого кретина. К сожалению, он не стал их придерживаться и вернулся к привычным интонациям.
— Но если Драгана уже нет в живых или ты не можешь связаться с ним, то ты труп. У тебя есть время до конца месяца свести меня с Драганом. Если этого не произойдет, то первое мая ты встретишь по частям.
Я отключился.
Итак, это был уже второй ультиматум. До тридцатого апреля я должен был уладить дело с местом в детском саду. Как-то мой новый осознанный образ жизни ставил меня в условия жесткого цейтнота.
Первый вариант решения проблемы, который приходил на ум, звучал так: Тони, несомненно, нужно убрать.
Но решение, несомненно, не стоит принимать прямо сейчас. В любом случае прежде, несомненно, следует увидеться с Борисом.
Глава 20
Еда с наслаждением
Осознанность — это также искусство наслаждаться повседневным. Например, едой. Еда стимулирует все органы чувств. Возьмите любую повседневную пищу и представьте, что пробуете ее в первый раз. Как она выглядит? Как она ощущается? Как она пахнет? Слышны ли какие-либо звуки, когда жуете ее? Что вы чувствуете, когда эта пища становится частью вашего тела?
Наслаждайтесь принятием пищи всеми органами чувств. Познайте все на своем опыте. Этот опыт будет единственно верным.
Йошка Брайтнер. Замедление на полосе обгона — курс осознанности для руководителей
Связаться с Борисом было довольно просто. Почти каждый вечер он в одно и то же время ел в собственном ресторане русской кухни. На верхних этажах ресторана располагались служебные помещения. В подвале находилась дискотека. В ресторан можно было попасть только по предварительной брони или с ордером на обыск. Или по желанию Бориса. Швейцары у дверей русского ресторана обыскали меня на предмет оружия и сообщили Борису о моем приходе.
С Борисом у меня были хорошие отношения. Он мне даже немного нравился. В отличие от Драгана он не был подвержен перепадам настроения. Но при этом не был менее жестоким. Совсем напротив: Борис точно знал, что делал. Он никому не причинял боли под влиянием импульса. Только из расчета. Он был русским немцем и вырос в той же части города, что и Драган. Оба в школе были аутсайдерами и на этой почве подружились. Они дрались с одними и теми же отморозками, ухаживали за одними и теми же девушками. Они вместе совершали первые преступления, стали вместе продавать наркотики и вместе отправили первых девушек на панель. С первых заработанных совместно денег они заказали себе кольца с печаткой.
Причина их разрыва была очень обычной: Драган отбил у Бориса подружку. Что было необычно, так это реакция Бориса. Он приказал обезглавить подружку и прибил ее тело к дверям Драгана. После этого полиция перевернула с ног на голову жизнь Драгана. Каждый из них пошел своей дорогой. Борис снял с пальца кольцо, чего Драган, к сожалению, сделать не мог. Драган и Борис разделили между собой зоны влияния. Борис знал, что Драган в любой момент был готов нарушить перемирие. Драган знал, что это ему отольется самым непредсказуемым образом. Так что между ними установилось равновесие, основанное на страхе и недоверии.
Чтобы это равновесие не было нарушено, каждые полгода проводились переговоры. С тех пор как я стал адвокатом Драгана, я принимал участие в этих консультациях. Борис ценил мою работу не в последнюю очередь еще и потому, что я тайно давал ему советы по легализации отдельных направлений его бизнеса. Это скрепляло установившийся гражданский мир. Но Борис никогда бы не стал переманивать меня у Драгана. В их среде с адвокатами, как и с подружками, так не поступают. Это знание, по правде говоря, успокаивало меня многие годы. Мне бы доставило мало удовольствия, если бы Драган из мести прибил мое обезглавленное тело к дверям Бориса.
