Она кивнула.
— Тогда припаркуйте машину и приходите в офис. Я буду там через пару минут.
Она вздохнула — без облегчения, горько.
— Спасибо.
— Это длинная история.
Кельда даже не стала садиться на стул и стояла передо мной, теребя в руках сумочку. Наверное, она совсем не была уверена в том, что я стану требовать от нее объяснения происходящего.
Я сел и скрестил ноги.
— В три у меня другой пациент. Вам, пожалуй, стоит перейти к своей длинной истории.
Любопытство и тревога за Тома Клуна, соединившись, почти заглушили аппетит. Почти.
— Мне бы не хотелось… тратить время… — я заметил, что она едва не сказала «попусту терять», — рассказывая вам все. Было бы лучше — и в первую очередь для Тома Клуна, — если бы вы просто поверили мне на слово и ответили на мой вопрос. И тогда я смогла бы сделать что-то… помочь ему.
— Извините, Кельда, но на этот раз мы все сделаем по-моему. Почему бы вам не сесть? Я могу поделиться закрытой информацией, но только при определенных обстоятельствах.
Она тяжело опустилась на стул. Сумочка соскользнула с плеча и со стуком упала на пол. Пальцы левой руки почти сразу же легли на ногу.
— Думаю, Тому угрожает опасность.
— Продолжайте.
Фибергласовый панцирь стал вдруг тяжелым, словно кто-то сменил его на свинцовый.
Глава 37
— Том? Куда подевались змеи?
В голосе, прогремевшем из динамика, послышался новый тембр. Тембр неуверенности.
— У'олжли. — Сердце даже не екнуло. Том протянул руку в направлении сосен, подступавших к южной стороне «тюрьмы». Сам он стоял у северной стороны, всего в нескольких дюймах от ограждения. — Ду'аю, и' стало жарко, 'от они и у'олжли ф тень.
— Со змеями такое случается. Им становится то жарко, то холодно. Кто знает, может быть, они еще вернутся? Например, вечером. Со змеями не угадаешь. Может, ночью они замерзнут и начнут искать тепло? Например, в спальном мешке. Представляешь?
— Да.
За прошедший с тех пор, как незнакомец выпустил змей, час с небольшим Том понял, что змеи беспокоят его куда сильнее, чем пчелы. Намного больше.
— Когда ты уснешь, я могу запросто подбросить тебе несколько мышек. Змеи любят мышек. Нельзя же, чтобы они проголодались.
— Ж'еи, 'ыфи, — тупо повторил Том. — 'ожалуйста, не надо. Не надо 'ыфей. Я уже 'ыучил урок.
— Выучил урок? Великолепно. С удовольствием послушаю. Пожалуйста, расскажи, что ты знаешь о страхе. Нет, нет. Сначала расскажи, почему так важно, чтобы ты выучил урок.
Том не знал.
— 'ото'у фто это 'ажно.
— Верно. Но почему важно?
— 'ото'у фто… 'от'у фто…
— Ну? Подумай о девушках, Том. О девушках, с которыми ты был знаком. Помогает?
— А?
— Динь-дон. Слышишь звоночек, Том? Думай о девушках.
Том устал. Ему было жарко. Хотелось пить. Казалось, мозги вот-вот поджарятся от страха. Железы, выбросившие в кровь галлоны гормонов, высохли. Гистамина в организме было предостаточно, чтобы заблокировать действие тонны бенадрила. Как он ни старался, как ни напрягался, ничего не получалось. Синапсические связи прервались, и ему никак не удавалось связать в единую логическую цепь девушек из прошлого, пчел и змей.
— О де'ушках? О де'ушках, с которыми я 'стрефался?
— Думай, Том, думай. Думай о девушках, с которыми ты встречался. У тебя были блондинки? Настоящие блондинки? Ну, Том, почему мы сейчас здесь?
— Фт'о'ы 'ыуфить урок.
— Очень хорошо.
— Де'уфки и штрах. Они с'яжаны.
Том не знал, откуда пришла эта мысль, но понял, что вышел на правильный след. Девушки и страх. Он вдруг почувствовал себя отличником, только что решившим трудную задачку.
— О да, Том. Некоторые девушки знают о страхе все. Они знают о страхе больше, чем пчелы о меде.
— 'челы, — повторил Том. Одно лишь слово заставило пульс стучать вдвое быстрее.
Незнакомец вдруг вышел из-за деревьев. Его лицо снова закрывал мотоциклетный шлем. На сей раз он тащил за собой какой-то мешок, по-видимому, очень тяжелый, потому что иногда мужчина брался за него обеими руками.
— Фто это? — спросил Том, с опаской поглядывая на мешок, как будто из него в любую секунду мог выпрыгнуть барс или медведь-гризли.
Мужчина не ответил. Оставив мешок на земле, он снова исчез в лесу, а через минуту вернулся, волоча еще один. Подтащив второй мешок к первому, незнакомец шагнул к ограждению и перебросил через него бутылку с водой. Том отпрыгнул в сторону и даже не попытался ее поймать.
Он посмотрел на бутылку, потом перевел взгляд на мешки и снова посмотрел на бутылку.
— Фто этих 'ефках?
Голос его дрогнул и сорвался.
— В этих мешках? — Голос незнакомца, напротив, звучал ровно и немного глухо. — Боишься, Том? Понемногу становишься параноиком, а? В этих мешках ничего особенного. Только то, что нужно для урока. Для урока страха.
— Для урока штраха? — Том сделал шаг назад. Оглянулся через плечо и, убедившись, что до ограждения еще далеко, сделал второй шаг. — Я 'се жнаю о штрахе. Не надо 'ольше уроко'. 'ожалуйста.
— Попей, Том. В бутылке только вода. Я тебя не обманываю. А если не хочешь пить, верни бутылку. Не хочется, чтобы вода зря пропадала.
Том поднял бутылку, внимательно осмотрел ее со всех сторон и не обнаружил ничего подозрительного.
Мужчина по ту сторону ограждения поцокал языком.
— Будешь пить или отправишь на лабораторный анализ?
Том отвернул пробку. Принюхался. И лишь затем поднес бутылку к губам. Он выпил все, но хотел еще.
— Сасио.
Мужчина перебросил через ограждение запечатанный пакетик. Том осмотрел его, не поднимая с земли, но так и не понял, что в нем может быть. Потом снова взглянул на мешки.
— Это высокоэнергетическая пища, Том. Совершенно новая штука. Называется «энергетический гель». Большое содержание углеводов и протеинов. Надорви уголок и просто соси. Не беспокойся, никаких побочных эффектов.
Том прочитал надпись на задней стороне пакета и сделал так, как сказал незнакомец.
— Я не хочу, чтобы ты голодал, — объяснил тюремщик. — Уроки еще не закончены. Тебе еще нужно многое узнать о страхе.
— Деу'фки, — сказал Том.
— Да, девушки. Особенно одна девушка.
И вот тогда Том, как ему показалось, начал понимать.
— 'от дерь'о, — сказал он.
Железы встрепенулись, выбросили в кровь то, что в них еще оставалось, и Тому хватило нескольких секунд, чтобы увязать девушку и страх.
— Это Джоан? — едва не плача, прошептал он.
Вопрос громом прогремел в его голове, но с распухших губ слетело лишь слабое эхо.
— Что? — спросил незнакомец. — Я не слышу тебя, Том.
Глава 38
Кельда открыла рот с такой неохотой, что я почувствовал себя не психотерапевтом, а дантистом, размахивающим перед пациентом шприцем с новокаином.
— Дневник Джонс. Помните, я упоминала о нем? Он был среди ее вещей, которые мы нашли на Мауи.
— Да, помню, — сказал я.
— Несколько лет назад мне представилась возможность прочитать его.
— Да, — сказал я.
«Держу пари, чтение не самое веселое».
— Ее кто-то преследовал. Потому-то Джонс и улетела на Гавайи. Чтобы спастись от него.
«Психически больная женщина пишет в дневнике, что ее преследуют, — подумал я. — И что тут удивительного?»
Голод и усталость лишь усиливали раздражение. Подождав секунд десять, я не выдержал.
— Вот что, Кельда, сокращенный вариант не пройдет. Прежде чем решать, чем вам можно помочь, я должен знать, что происходит.
Она отвела глаза в сторону, потом снова посмотрела на меня:
— Хорошо, я расскажу. Тот парень, с которым она познакомилась и начала встречаться после моего отъезда в Австралию, угрожал ей. В дневнике Джонс назвала его имя — Том Клун.
Вот оно что!..
— Едва Джонс стала встречаться с ним, как в газетах появились сообщения о его причастности к убийству Айви Кэмпбелл.
