А потом ее время вышло. Еще какое-то мгновение он смотрел на нее, затем отвернулся. И мрак поглотил его. Вот так просто и внезапно все кончилось. У нее закружилась голова, она кое-как доковыляла до стенки. Сползла на пол, уткнулась лицом в колени, как можно плотнее сжалась в комок. Из глаз потекли слезы. Текли и никак не кончались.
Прошло время, она подняла голову и увидела двух мужчин: они стояли и смеялись над ней. Не обращая на насмешки внимания, она встала, прошла мимо них так стремительно, что они сразу заткнулись. А она пошла дальше, пробиваясь сквозь толпу танцующих. Не глядя уже в сторону ВИП-зоны, не ища его взглядом. У нее больше не осталось сил.
Она добралась до бара, заказала еще один джин с тоником. Чтобы пополнить коллекцию. Шон, бывало, говаривал, что печенка у всех в их семье с рождения железная. Она решила выпить за все и ни за что. Два глотка — и стакан пустой. Смотрела на него и думала, как это она оплошала. Сейчас возьмет и напьется — а что еще делать, чтобы забыть и забыться? И это тоже пойдет на пользу его святости… Моргана Шеппарда.
— Разрешите вас угостить? — услышала она голос.
Опять Тим? Потерпел неудачу со всеми дамами в клубе и решил, что сумасшедшая все же лучше, чем ничего? Она подняла голову… Нет, перед ней совсем другой человек. Тот самый элегантный мужчина, которого она видела в очереди.
— Джин с тоником, — отрывисто сказала она.
Мужчина, кажется, не имел ничего против. Он жестом позвал бармена и заказал напиток. Она присмотрелась к нему. Молодой, но старше ее. Лет тридцать, тридцать пять от силы. Квадратные очки, костюм, красный галстук. На вид серьезный, но привлекательный. Для большинства людей — ничего особенного, мужик как мужик. Но была в нем какая-то изюминка. Она заметила это еще в очереди, он излучал некое обаяние.
Незнакомец подвинул ей стакан с напитком, а себе заказал пива.
— Вы чем-то расстроены, — сказал он.
— Все нормально, — ответила она.
— Это все обычно кажется омерзительным, — сказал он, взмахом указывая на пьющих и танцующих. — Особенно для тех, кому есть о чем подумать.
— Тогда зачем вы сюда пришли? — спросила она и отпила.
— Здесь очень удобно присматривать за людьми. Иначе рискуешь остаться за бортом, — ответил он, и она сразу поняла, о чем речь, и все, что он говорил потом, ей казалось предельно ясным. — А вас каким ветром сюда занесло?
Она печально улыбнулась:
— Хотела получить ответы на кое-какие вопросы.
— Получили?
— Была такая возможность. Но я ее упустила.
Должно быть, он все понял по ее грустному лицу.
— Но нельзя же срывать злость на себе самой, ведь ответы не всегда означают конец. Иногда их просто не стоит ждать. И с хорошими людьми происходят нехорошие вещи. Такова жизнь.
А он прав. Она прикоснулась стаканом к его кружке, совсем слегка, совсем беззвучно, чтобы только он заметил.
Со стороны ВИП-зоны донесся громкий шум. Коллега Шеппарда отключился, и Шеппард поднял по этому поводу страшную суматоху. Он отчаянно замахал рукой диджею, и музыка смолкла.
Шеппард вскарабкался на стол, напиток расплескался, облив его с головы до ног, будто он только что искупался в луже, и поднял микрофон:
— Поздравим нашего Роджерса, он отрубился!
Она не знала, кто такой Роджерс, но предположила, что это тот самый коллега, который отключился. Весь клуб взорвался троекратным: «Гип-гип-ура». Она кричать не стала, незнакомец тоже.
Шум утих, снова заиграла музыка.
— Однако этого Моргана Шеппарда не мешало бы слегка проучить.
Она удивленно посмотрела на него, а он на нее.
— Кас Карвер, — сказал незнакомец и протянул руку.
Она открыла рот и уже хотела ответить: «Зоя» — но вовремя удержалась. Откашлявшись, назвалась настоящим именем:
— Мэнди.
И пожала ему руку.
В первый раз за весь вечер она улыбнулась.
Глава 51
Извилины Шеппарда работали на всю катушку. Уинтер крайне все для него упростил, а он так ничего и не понял. Но сейчас картина обрела смысл и логику. Все стало совершенно ясно. Единственно возможное умозаключение. Уинтер поставил ловушку — возможно, увидел, что ситуация ухудшается, все летит к черту, и решил насыпать для Шеппарда дорожку из хлебных крошек. Будь он поумнее, увидел бы раньше.
Пошатываясь, он вышел из ванной комнаты и оглядел всех. В руке он держал записную книжку, заложив палец на странице, где были подчеркнутые слова. «Агрессивный. Мутный. Ага — новый душераздирающий ад…» Вот и ответ. И пусть Шеппард долго не понимал, на что именно намекал Уинтер, он все же расшифровал послание. Словесная головоломка оказалась невероятно простой.
— Так это, значит, вы, — тихо сказал он, сам не желая, чтобы слова его оказались правдой.
Райан оглянулся.
Первые буквы… Они складываются в имя… АМАНДА. Нет никакого сомнения: это ловушка, которую Уинтер поставил для Мэнди, рассказав ей про сон и надеясь, что она проболтается. Так и вышло.
Та, что в наушниках, вскочила на ноги. Но несколько поздновато. Мэнди все поняла, схватила девчушку и крепко прижала к себе. Внезапно выхватила нож — должно быть, он выскользнул у него из заднего кармана — и занесла его над горлом Той, что в наушниках. Девчушка и пикнуть не успела, она смотрела на Шеппарда, и в глазах читалось непонимание.
— Не двигаться, — приказала Мэнди, по очереди глядя на каждого. — Одно движение — и я перережу этой плаксе горло.
Лично он двигаться пока не собирался. Слишком был занят, обдумывал ситуацию. Ах, Мэнди, Мэнди, милая девушка, она же всегда его поддерживала.
Райан, кажется, тоже впал в ступор, стоял, подняв руки, словно сдавался.
Мэнди попятилась к Ахерн, и та радостно взвизгнула. Мэнди не обратила на чокнутую старуху внимания, бочком протиснулась мимо и встала спиной к окну, чтобы Шеппард или Райан не смогли зайти сзади.
— Мэнди, что ты делаешь?! — воскликнул Райан.
— Давай, Шеппард, — сказала Мэнди, и голос ее звучал совсем не так, как прежде, он стал холодным, жестким и безжалостным, словно это была вовсе не Мэнди, а кто-то другой. — Объясни ему все.
Она взмахнула ножом перед горлом Той, что в наушниках, словно жаждала крови.
— Что такое? Неужели это ты? — возопил Райан.
— Я ошибался, — сказал Шеппард, а сам лихорадочно думал, как обезвредить Мэнди, пока она не натворила беды.
Он сделал шажок вперед, тоже подняв руки. И Мэнди, кажется, этого не заметила, она сосредоточенно смотрела ему в глаза.
— С самого начала все было продумано так, чтобы заморочить мне голову. А все из-за этих ран… ран в животе Уинтера… они были слишком глубокие. Поэтому я и не мог представить, что убийца — Мэнди. Но было кое-что еще, на что я не обратил внимания… или не совсем обратил… но она была очень даже способна всадить нож в Саймона Уинтера глубоко.
«Она поддерживала решетку, это первое, что она сделала. Помню, я еще подумал: она довольно сильная».
— Прежде всего, когда ты помогла мне удержать решетку. Будь я нормальным сыщиком, сразу обратил бы внимание.
Еще шажок.
«И она залепила мне пощечину. Да такую крепкую, что голову чуть не оторвало».
И злость. Лютая злость в глазах, когда она это сделала. Злость, которую она копила месяцами, даже, может, годами. Злость, от которой по-волчьи горели глаза.
«Самое худшее — семья в доме, заживо горящие наверху дети».
Последняя оплошность в том, что она сама не знала, в чем участвует. Уинтер был умным человеком, и Шеппард не сразу это учел.
Райан помочь ему был не в состоянии, он все еще ничего не понимал. Соображал туго, вел себя неуверенно — словом, толку от него было мало. Та, что в наушниках, извивалась в крепких руках Мэнди, не сводя глаз с острого ножа, порхающего у горла. А Шеппард не знал, способна ли Мэнди сделать это. Как оказалось, он совсем не понимал, что она за человек. Еще шажок.
— Ты сильная девушка, но это еще не повод для обвинения в убийстве. Но ведь были и другие улики, разве не так? Другие причины тебя подозревать, — сказал он, продвигаясь еще ближе. — Например, как это: ты очнулась первая, а все о каждом уже знаешь. Наверное, и сообщила бы мне побольше, если бы я больше спрашивал, но подробностей рассказала мало, лишь бы я поскорее отстал.
