— Это был несчастный случай, — тяжело вздыхает Бетан.
Это не вопрос, а утверждение, и я тронута ее лояльностью.
— Да.
— Но это ведь не все, верно?
Фабрика сплетен в Пенфаче работает впечатляюще.
— Нет, не все.
Дойдя до скал, мы поворачиваем налево и идем в сторону залива. Мне с трудом удается заставить себя заговорить снова.
— Я не остановилась. Я уехала и оставила его там, на дороге, с матерью.
Я не могу смотреть на Бетан, и она тоже несколько минут молчит. Когда же говорит, то бьет прямо в точку.
— Почему?
Ответить на этот вопрос труднее всего, но я, по крайней мере, могу сказать правду.
— Потому что я испугалась.
Я искоса смотрю на Бетан, но не могу разобрать выражение ее лица. Она смотрит на море, я стою рядом.
— Ты презираешь меня за то, что я сделала?
Она печально улыбается.
— Дженна, ты совершила ужасный поступок и будешь расплачиваться за него каждый день, до конца жизни. Думаю, этого наказания и так достаточно, как считаешь?
— Меня не обслужили в магазине.
Я чувствую себя мелочной, жалуясь на такие незначительные проблемы в местном гастрономе, но это унижение задело меня больше, чем я готова признать.
Бетан пожимает плечами.
— Смешной народ! Они не любят чужаков, и если находят повод ополчиться на них, то тут уж…
— Я не знаю, что мне делать.
— Не обращай на них внимания. Езди за покупками в город и ходи с гордо поднятой головой. То, что произошло, останется между тобой и судом, и больше никого это не касается.
Я с благодарностью улыбаюсь ей. Практичность Бетан очень основательная.
— Мне вчера пришлось отвезти одну из своих кошек к ветеринару, — небрежным тоном говорит она, как бы меняя тему.
— Ты говорила с Патриком?
Бетан останавливается и поворачивается ко мне лицом.
— Он не знает, что тебе сказать.
— Когда я видела его в последний раз, с этим у него было все в порядке.
Я вспоминаю холод в голосе и отсутствие эмоций в глазах Патрика, когда он уходил.
— Он мужчина, Дженна, а это существа простые и бесхитростные. Поговори с ним. Поговори с ним так, как говорила со мной. Расскажи ему, как ты тогда перепугалась. И он поймет, насколько ты раскаиваешься в том, что совершила.
Я думаю о том, насколько близки были Бетан и Патрик, когда росли вместе, и на короткий миг допускаю, что, возможно, Бетан и права: может быть, у меня есть шанс с Патриком? Но она не видела, как он на меня посмотрел…
— Нет, — говорю я. — Все кончено.
Мы доходим до залива. Какая-то парочка прогуливает внизу у моря собаку, больше никого не видно. Наступивший прилив лижет песок, постепенно наползая на сушу, а посредине пляжа стоит чайка и клюет панцирь краба. Я уже собираюсь попрощаться с Бетан, когда замечаю надпись на песке, возле линии прибывающей воды. Я напряженно прищуриваюсь и смотрю снова, но прибой размывает поверхность песка, и я не могу прочесть, что там было. Еще одна волна, и надпись исчезает окончательно, но я уверена, что видела там что-то, просто уверена. Мне вдруг становится холодно, и я плотнее закутываюсь в пальто. Я слышу какой-то шум на тропинке позади нас и резко оборачиваюсь, но там никого нет. Мой взгляд сканирует береговую тропу, вершину скалистого обрыва и вновь спускается на берег. Неужели Иен где-то здесь? Неужели он следит за мной?
Бетан с тревогой смотрит на меня.
— Что такое? Что случилось?
Я смотрю на нее, но ее не вижу. Я вижу ту надпись. Но я не уверена, видела ее на песке или в своем воображении. Вокруг меня кружатся белые облака, а кровь стучит в ушах так, что я уже не слышу шума прибоя.
— Дженнифер… — шепчу я.
— Дженнифер? — переспрашивает Бетан. Она смотрит вниз, где волны омывают гладкую поверхность песка. — Кто такая Дженнифер?
Я пытаюсь сглотнуть, но в горле стоит комок.
— Я. Дженнифер — это я.
Глава 32
— Мне очень жаль, — сказал Рей, усаживаясь на край рабочего стола Кейт и протягивая ей лист бумаги.
Кейт положила его на стол, даже не взглянув.
— Решение из суда о выдвижении обвинения?
Рей кивнул.
— Нет никаких доказательств в поддержку предположения, что Дженна от нас что-то скрывает, и тянуть это дело мы больше не можем. Она должна явиться в полицию сегодня во второй половине дня, и мы предъявим ей обвинение. — Он заметил, как изменилось выражение лица Кейт. — Ты отлично поработала. Ты видела не только улики, ты смотрела глубже — именно так и поступают хорошие детективы. Однако хорошие детективы также понимают, когда нужно остановиться.
Он встал и, слегка сжав ее плечо, ушел, оставив ее читать постановление суда. Это было досадно, но таков риск, когда опираешься на свою интуицию, — такой подход не всегда оказывается надежным.
В два часа позвонили с проходной и сообщили, что прибыла Дженна. Рей зарегистрировал ее в изоляторе предварительного заключения и велел присесть на металлическую скамью, пока он будет заполнять формуляр задержанного. Волосы ее были завязаны сзади в конский хвост, полностью открывая высокие скулы и чистую бледную кожу лица.
Рей взял у сержанта изолятора обвинительное заключение и прошел через комнату к скамье.
— Вы обвиняетесь согласно статье 1 Закона о дорожном движении в редакции тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в неосторожном вождении автомобиля, повлекшем за собой смерть Джейкоба Джордана двадцать шестого ноября две тысячи двенадцатого года. Далее вы обвиняетесь согласно статье 170, пункт 2 Закона о дорожном движении тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в том, что не остановились и не сообщили о дорожном происшествии. Хотите ли вы что-нибудь заявить?
Рей внимательно смотрел на нее, искал какие-то признаки страха или шока, но она лишь закрыла глаза и покачала головой.
— Нет.
— Я направляю вас в изолятор предварительного заключения с тем, чтобы завтра утром вы предстали перед судом бристольского магистрата.
Ожидавшая их надзирательница сделала шаг вперед, но Рей остановил ее.
— Я сам отведу.
Он аккуратно взял Дженну за руку выше локтя и повел в женское крыло. Мягкий звук их шагов в коридоре вызвал целую какофонию вопросов, пока они шли к ее камере.
— Можно мне выйти покурить?
— А записка по моему делу уже пришла?
— Можно мне еще одно одеяло?
Рей игнорировал все это, не собираясь вмешиваться в дела сержанта изолятора, и постепенно голоса перешли просто в недовольный ропот. Перед камерой номер семь он остановился.
— Снимите обувь, пожалуйста.
Она развязала шнурки и, по очереди упираясь носком одного ботинка в пятку другого, разулась. Она поставила свои ботинки возле двери, и из них на блестящий серый пол просыпался золотистый песок. Дженна вопросительно взглянула на Рея, и он кивнул в сторону пустой камеры. Она зашла внутрь и села на синий синтетический матрас.
Рей прислонился к косяку двери.
— Что-то вы нам не договариваете, Дженна.
Она резко повернулась к нему.
— Что вы хотите этим сказать?
— Почему вы уехали оттуда?
Дженна не ответила. Она нервно отбросила прядь волос со лба, и он вновь увидел страшный шрам, шедший через все основание ее ладони. Ожог, вероятно. Или какая-то производственная травма.
— Как это с вами случилось? — спросил он, показывая на ее руку.
Она отвела глаза в сторону и не ответила.
— Что со мной будет в суде?
Рей вздохнул. Ничего ему не добиться от Дженны Грей, это было совершенно очевидно.
— Завтра состоится только первое слушание, — сказал он. — Вас попросят принять присягу, и дело будет передано в Суд Короны[687].
— А потом?
— Вам вынесут приговор.
— Я отправлюсь в тюрьму?
Дженна подняла голову и заглянула Рею в глаза.
— Вероятно.
— Надолго?
— До четырнадцати лет.
Рей продолжал следить за выражением ее лица и наконец заметил промелькнувшую тень страха.
