Но за свою беспорядочную жизнь ему довелось немало узнать. Например, что иногда следует с недоверием относиться к тем, кто неказист с виду. Как этот человечек, который порезал его в тюрьме и едва прежде времени не отправил на тот свет.
И все же Рафаэль предпочитал видеть перед собой типа, явно клонящегося к закату, нежели молодого крепкого волчару.
Однако больше всего его удивляло то, что у вновь прибывшего и словечка не нашлось для своей дульцинеи. Ну, например: «Дорогая, они причинили тебе боль?» или хотя бы «Мерзавцы, вы ударили мою жену!».
Пока она торопливо представляла ему их надоедливых гостей, он всего лишь холодно смотрел на нее.
Хотя, пожалуй, даже не холодно. И даже без тревоги.
Пустыми глазами.
Пустота. Абсолютная.
Теми самыми глазами, которые сейчас смотрели на Рафаэля.
— Чем я могу быть вам полезен? — спросил хозяин.
Рафаэль ушам своим не поверил. И громко, несколько нервически расхохотался. Супруг и бровью не повел.
— Неужели ты чем-то можешь быть мне полезен?!
— Да, я предполагаю, что мы с вами заинтересованы в одном и том же. Вы хотите уехать отсюда в лучшем виде. Я хочу, чтобы вы уехали отсюда как можно скорее. Так что нам следует постараться договориться.
Рафаэль вытаращил глаза:
— Ущипните меня, я сплю! Неужели ты думаешь, что я испытываю желание договориться с копом?
— Вы меня не интересуете. Мне абсолютно безразлично, схватят ли вас.
Рафаэль испытывал все большее удивление.
— Налетчики — это не моя сфера деятельности. Так что, честно говоря, единственное мое желание — это увидеть, как вы отсюда убираетесь.
— Могу себе представить! — бросил Рафаэль. — Видно, что ты очень счастлив встретиться со своей женой, вам, конечно, сильно хочется надолго остаться наедине… Но понимаешь, первое, чем ты можешь быть мне полезен, папочка, — это перестать держать меня за идиота! Потому что, напомню тебе, у меня в руке оружие. У меня, а не у тебя. Так что я не понимаю, о какой договоренности ты болтаешь. Впрочем, я даже не понимаю, почему ты вообще о чем-то болтаешь…
Пока он произносил эту тираду, голос у него изменился. Начав ироническим тоном, под конец он уже перешел к непосредственным и откровенным угрозам.
Однако Патрик по-прежнему не выказывал никакого беспокойства. Он был невозмутим.
И все же прежде, чем ответить, он дал себе время на размышление.
— Мы сделаем все, что вы пожелаете. Самое главное, чтобы вы не причинили зла моей жене.
Наконец-то, подумал Рафаэль.
— Ты немного опоздал, — буркнул он, прикуривая. — Видел ее физиономию?
— Зачем вы ее истязали?
В этом вопросе не было ни гнева, ни волнения. Он всего лишь осведомился. Таким же тоном, как если бы спросил, который час.
— Она вела себя неразумно!
— Понимаю.
Преступник был ошеломлен. На мгновение он даже потерял дар речи и принялся разглядывать полковника — сперва с удивлением, а потом и с презрением. То есть с отвращением.
— Но это не повторится, — добавил супруг.
— Ладно, я, конечно, смертельно хотел бы протрепаться с тобой всю ночь, но мне необходимо вздремнуть. Завтра меня ждет долгая дорога… Так что я привяжу тебя к этому роскошному фермерскому столу и засуну тебе кляп, чтобы ты заткнулся. Потом я свяжу твою жену прямо на койке и наконец буду спокоен. Такая программа тебя устраивает, папочка?
Патрик кивнул:
— Я вам сказал, мы не окажем никакого сопротивления.
— Чудно! Ты просто великолепен! — усмехнулся Рафаэль. — И это хорошо. Потому что, если ты сыграешь со мной злую шутку, я всажу пулю тебе в башку… Вот сюда, — добавил он, приложив указательный палец ко лбу полковника.
Патрик не выглядел ни убежденным, ни впечатленным. Снова этот пустой взгляд.
— Спроси у своей жены, — добавил Рафаэль. — Она тебе скажет, что это мой конек.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Давай поднимайся. Я специально для тебя припас рулон скотча. Нашел у тебя в сарае, там полная коробка… Ты его что, коллекционируешь?
— Нет.
— Уж не знаю, что ты с ним делаешь, но… в любом случае это очень практично.
Патрик ловким движением поднялся на ноги, что не ускользнуло от наметанного глаза налетчика. Выходит, не так уж он устал.
Рафаэль доверил свое оружие Вильяму, который изо всех сил пытался скрыть, что находится на грани обморока.
— Ну-ка, папочка, присядь сюда.
Патрик снова повиновался, без возражений позволив привязать себя к ножке стола. Но когда Рафаэль поднес к его губам кусок клейкой ленты, он отвернулся:
— В этом нет необходимости. Я дам вам спокойно выспаться.
Рафаэль ухватил его за подбородок и резко повернул лицом к себе, буквально выкручивая шейные позвонки.
— У меня проблемы с дыханием. Если вы заклеите мне рот, я могу задохнуться.
— Знал бы ты, как мне на это плевать! — широко улыбаясь, процедил Рафаэль.
— Понимаю. Но вы можете нечаянно убить жандарма, а это…
— Ты будешь не первым.
— Пожалуйста! — вмешалась Сандра. — Не заклеивай моему мужу рот, ему действительно трудно дышать…
— Ты с ним на «ты»? — удивился Патрик.
Рафаэль впервые различил в зрачках этого человека что-то кроме полного отсутствия чего бы то ни было. Возникшую без предупреждения угрозу, холодную и глубоко затаенную жестокость. Что тотчас исчезло.
— Да, — пробормотала Сандра.
Она выглядела напуганной.
— А почему? — спокойно продолжал ее муж.
Не зная, что ответить, Сандра так и осталась с приоткрытым ртом.
— Я думал, ты собирался заткнуться! — напомнил Рафаэль, помахав перед лицом копа куском скотча.
В знак согласия Патрик кивнул; Рафаэль поднялся:
— Не дрейфь: если ты думаешь, что я упакую твою девчонку в свой багаж, ты ошибаешься… Я охотно оставлю ее тебе!
Он подошел к Сандре:
— Твоя очередь, док. Дорогу ты знаешь…
Глава 22
За многие сотни километров оттуда плакала женщина.
Сидя на кровати в спальне своей дочери. Среди старых плюшевых игрушек, постеров с изображением вампиров или романтических героинь, разноцветных папок, школьных учебников, приключенческих романов… В этой вселенной, которую, ей казалось, она видит впервые, хотя знает ее наизусть.
Наверное, прежде она никогда так внимательно и подробно не рассматривала эту комнату. Где теперь не хватает главного.
Джесси.
Слезы не переставая текли у нее по щекам, проводя жгучую борозду.
Ее муж находился внизу, в гостиной. Сидел перед телефоном, положив руку на трубку. В ожидании гипотетического звонка, который избавит его от страданий.
Еще утром они были самой обыкновенной нормальной семьей. Счастливой — или почти. Строили планы на будущее.
А потом все пошло прахом.
Не знать. Воображать худшее. И еще гораздо хуже.
Не расставаясь с надеждой.
Она скоро вернется. Они нам ее привезут. И все будет как прежде.
Нет, не так, как прежде. Есть раны, которые кровоточат всю жизнь. Но какая разница, главное — тот миг, когда она снова появится в нашей жизни.
А если она не вернется? Если это чудовищное страдание никогда не прекратится?
Не исключено, что речь идет о побеге… В этом возрасте такое случается чаще, чем можно было бы предположить… Тем более что девочки пропали вдвоем… В таком случае мы очень быстро найдем их.
Побег? Лоранс Дюрье не слишком в это верила. Да, конечно, Орели уже сбегала, но это было прежде. С тех пор она была стабильна, уравновешенна. И никогда не увлекла бы за собой Джессику.
То, что заставляет нас заявить о похищении, — это тот факт, что ни Джессика, ни Орели не взяли никаких вещей… Обычно несовершеннолетние беглецы что-нибудь берут с собой… Вы уверены, что она не прихватила денег из вашего бумажника?
У нее на коленях лежала фотография. Джессика, в шестилетнем возрасте. Уже лучезарная, как летнее солнышко. Уже прекрасная, как звездочка.
