Теперь она расхаживает вокруг, как львица. Я медленно поворачиваюсь, пытаясь за ней поспеть. Какое-то детское ощущение, ей-ей. Разговоры в кафе затихают, повисает зыбкая тишина. Краем глаза замечаю мальчика Такеда, он по-прежнему стоит у двери.
— Вы следите за моим домом. Вы преследуете меня.
Я медленно и тупо качаю головой из стороны в сторону.
— Необходимо прекратить это. Мы не можем больше так жить. Вероятно, для вас это нормально, но не для нас.
— Просто скажите мне, где она, — шепчу я.
Мы совершили полный круг.
— Не знаю, о ком и о чем вы говорите. Я вызываю полицию.
Она протискивается мимо меня, задев мое плечо. В зеркале я вижу, как она уходит, маневрируя между столами, как между буйками.
Женщина в красном открывает дверь под звон колокольчика, захлопывает ее, и колокольчик снова звенит.
Я стою на месте. В зале тихо. Мой взгляд опускается на зонт. Глаза закрываются. «Будто внешний мир пытается проникнуть внутрь». Чувствую себя истерзанной, опустошенной. Опять я ничего не узнала.
Кроме одного — она со мной не спорила.
Думаю, она умоляла меня о чем-то.
Глава 62
— Доктор Фокс?
Приглушенный голос у меня за спиной. Кто-то осторожно дотрагивается до моего локтя. Я поворачиваюсь, приоткрываю веки.
Это мальчик Такеда.
Никак не вспомнить его имя. Я прикрываю глаза.
— Вам помочь?
Нужна ли мне помощь? Я в паре сотен ярдов от дома, стою посредине кафе в купальном халате, покачиваясь и зажмурившись. Да, мне нужна помощь. Я наклоняю голову.
Он крепко берет меня за локоть и говорит:
— Пойдемте отсюда.
Такеда ведет меня через зал, и мой зонт, как белая трость слепого, на ходу задевает стулья и колени. Нас обволакивает приглушенный гул разговоров.
Потом звенит колокольчик, в дверь врывается сквозняк, и парень слегка подталкивает меня ладонью в поясницу. Переступаю порог.
Снаружи воздух неподвижен — никакой мороси. Такеда хочет забрать у меня зонт, но я отвожу его в сторону.
Тогда молодой человек снова берет меня за локоть.
— Позвольте проводить вас домой, — любезно произносит он.
Мы пускаемся в путь. Его пальцы крепко обхватывают мою руку повыше локтя, как манжета для измерения давления. Я представляю себе, что он чувствует гул крови в моих артериях. Странно когда тебя вот так ведут, ощущаешь себя старухой. Мне хочется открыть глаза, заглянуть ему в лицо. Однако я этого не делаю.
Мы двигаемся рывками, мальчик Такеда приноравливается к моим шагам. Под ногами шуршат опавшие листья. Я слышу, как слева проносится машина. Сверху дерево роняет мне на голову и плечи дождевые капли. Интересно, не идет ли впереди нас самозванка? Воображаю, как она оборачивается и видит, что я преследую ее.
Такеда нарушает молчание:
— Родители рассказали мне, что случилось. Мне очень жаль.
Я киваю, не открывая глаз. Идем дальше.
— Наверное, вы давно не выходили из дому?
«В последнее время я выхожу на удивление часто», — думаю я, но опять киваю.
— Ну, мы почти дома. Вот он.
Мое сердце переполняется радостью.
Что-то задевает меня за колено — должно быть, зонт Такеда, который висит у него на руке.
— Извините, — говорит он.
Я не удосуживаюсь ответить.
Когда мы разговаривали с ним в последний раз? Думаю, в Хеллоуин, больше года назад. Верно — он открыл дверь, когда мы постучали. Я и Эд были в нарядной одежде, Оливия изображала пожарную машину. Он похвалил ее костюм, сунул ей в рюкзак конфеты. Пожелал веселого праздника. Такой милый мальчик.
А теперь, год спустя, он ведет по нашему кварталу меня, одетую в купальный халат, бредущую шаркающей походкой, с зажмуренными глазами.
Такой милый мальчик…
Это кое о чем мне напоминает.
— Ты знаешь Расселов? — Голос у меня слабый, но не сломленный.
Он останавливается. Возможно, удивлен, что я заговорила.
— Расселов?
Пожалуй, он ответил на мой вопрос, но я не сдаюсь:
— Они живут с другой стороны сквера.
— А-а, — говорит он. — Новых соседей я не знаю. Мама собиралась к ним зайти, но, наверное, еще не зашла.
Еще один удар мимо цели.
— Ну вот, пришли, — произносит Такеда, осторожно поворачивая меня вправо.
Я поднимаю зонт и, разлепив веки, вижу, что я перед воротами, а за ними маячит мой дом. Я вздрагиваю.
— У вас открыта дверь, — замечает мой спутник.
Разумеется, он прав — можно заглянуть прямо в освещенную лампой гостиную, сверкающую на фасаде дома, как золотой зуб во рту. Зонт дрожит у меня в руке. Я снова закрываю глаза.
— Вы оставили ее открытой?
— Да ладно, ничего страшного.
Его рука касается моего плеча и осторожно подталкивает меня вперед.
— Что вы делаете?
Это не его голос. Такеда снимает руку с моего плеча, у меня сами собой распахиваются глаза.
Рядом с нами, съежившись в просторной толстовке, стоит Итан. Его лицо в сумерках кажется бледным. На одной брови заметна припухлость. Руки беспокойно шарят в карманах.
Слышу собственный голос: я бормочу его имя.
Такеда поворачивается ко мне:
— Вы знакомы?
— Что вы делаете? — делая шаг вперед, повторяет Итан. — Вам нельзя выходить из дому.
«Твоя лжемамуля может рассказать тебе об этом», — думаю я.
— Она в порядке? — спрашивает он.
— Думаю, да, — отвечает Такеда.
Каким-то образом я неожиданно вспоминаю, что его зовут Ник.
Я медленно перевожу взгляд с одного на другого. Они примерно одного возраста, но мой сопровождающий — это молодой человек, полностью сформировавшийся. Так сказать, окончательный вариант в мраморе. Итан, неуклюжий, узкоплечий, с рассеченной бровью, рядом с ним выглядит ребенком. Он и есть ребенок, напоминаю я себе.
— Можно… можно, я отведу ее в дом? — глядя на меня, говорит Итан.
Ник тоже смотрит на меня. Я киваю.
— Думаю, да, — соглашается он.
Итан делает к нам еще один шаг, кладет ладонь мне на спину. На миг я оказываюсь между мальчиками, примостившимися к моим лопаткам, наподобие крыльев.
— Если только вы не возражаете, — добавляет Итан.
Я смотрю ему в глаза, эти прозрачные голубые глаза.
— Не возражаю, — выдыхаю я.
Ник отпускает меня, отступает назад. Я беззвучно шевелю губами. Слова не идут с языка.
— Пожалуйста, — отвечает Ник и говорит Итану: — Наверное, у нее был шок. Нужно дать ей воды. — И выходит из ворот на улицу. — Не хотите, чтобы я зашел к вам попозже? — напоследок обращается он ко мне.
Я качаю головой. Итан пожимает плечами:
— Может быть. Посмотрим, что будет дальше.
— Хорошо. — Ник легонько машет рукой на прощанье. — Пока, доктор Фокс.
Зарядил дождик, брызги разлетаются от моего зонта.
— Пойдемте в дом, — говорит Итан.
Глава 63
В камине продолжает гореть огонь, как будто его только что разожгли. Я оставила его гореть. Какая безответственность.
Несмотря на гуляющий по дому ноябрьский сквозняк, здесь тепло. Как только мы входим в гостиную, Итан забирает у меня зонтик и ставит в угол, а я шаткой походкой бреду к родному очагу, к его манящему пламени, и валюсь на колени.
Некоторое время я прислушиваюсь к потрескиванию огня. Прислушиваюсь к собственному дыханию.
Спиной чувствую взгляд.
Дедушкины часы собираются с духом, звонят три раза.
Потом Итан идет в кухню. У раковины наполняет стакан водой. Ставит его рядом со мной, стекло легонько звякает о плитки пола.
— Почему ты врал? — спрашиваю я.
Молчание. Уставившись на пламя, жду ответа.
Слышу, как Итан делает шаг ко мне. Не вставая с коленей, я поворачиваюсь к нему. Он возвышается надо мной, тонкий как тростинка, на лице отсветы пламени.
— О чем? — наконец произносит он, потупившись.
Я качаю головой:
— Ты знаешь о чем.
Пауза. Он зажмуривается, тень ресниц ложится на щеки веером. Он кажется очень юным, моложе прежнего.
