Она многое знала о Констанции: имя, где работает. Тут все объяснимо, потому что Констанция — личность известная. Но он готов дать голову на отсечение, что она знала все о каждом в этой комнате.
Еще шажок, незаметный вдох; Мэнди метнула взгляд на Райана, она как будто улыбалась про себя — видно, была очень довольна тем, как все провернула. Шеппард никак не ожидал увидеть торжество на ее лице.
Сейчас он поравнялся с телевизором. За ним внимательно наблюдала Та, что в наушниках, — она видела все, она всегда все видела. Такой вот вечно молчащий наблюдатель. За последние три с лишним часа эта девчушка вряд ли проговорила более десяти фраз. Зато могла видеть то, чего не замечали другие, как раз благодаря молчанию. Шеппарду удалось быстро и незаметно кивнуть ей. Он слегка качнул головой, сантиметра на два, не больше. Пару секунд она смотрела на него, соображая, потом ответила тем же.
Мэнди вряд ли это заметила: во-первых, ей было не до того, во-вторых, она откровенно гордилась сейчас собой, а это всегда притупляет внимание.
— Ничего не понимаю, — сказал Райан, — это никак не объясняет того, что она делала.
— Она стравливала нас, Райан, друг с другом. Перед тем как убить Алана, Констанция стояла за его спиной, так? А кто был с нею рядом?
Райан не ответил. Да и не нужно было.
— Констанция убила Алана, по-видимому, безо всякого повода. По крайней мере, вначале повода не было.
Он рискнул и посмотрел на Райана. Наконец-то в глазах его мелькнуло понимание.
— А вся та чепуха, которую нам пела Констанция, на самом деле вовсе не чепуха. Ей так сказали. Я смотрел ей в глаза и понял: она и сама в это верит, а я-то думал, что у нее крыша поехала. Простите, госпожа Ахерн, но вас обманули. Нас всех обманули.
— Но как может Мэнди заставить кого-то убить человека? Я сам видел, Ахерн это сделала.
— Не хотите ответить на вопрос? — спросил Шеппард у Мэнди, а когда та покачала головой, продолжил: — Вы хоть парой слов перекинулись с Констанцией, а, Райан? Нет, конечно. Был только один человек, который все время, пока мы торчали здесь, разговаривал с Констанцией, они непрерывно шептались, чтобы никто не слышал.
Шеппард внимательно наблюдал за Мэнди, он хотел убедиться, что все понимает правильно. Да, понимает.
— Вы знали, что она религиозна, и использовали это против нее. Мария Магдалина… неужели?
Мэнди улыбнулась… вот ничтожество, от нее так и разит ликованием!
— Подумаешь, слегка приукрасила! Побаловала себя красивым титулом.
— Вы использовали бедную женщину. Превратили ее в убийцу, — сказал Шеппард.
Мэнди наклонила головку и недовольно надула губки:
— Ну-ка, скажите, что не гордитесь мной.
— И для чего все это? Чтобы жить было интересней?
— Да бросьте вы! — вздохнула Мэнди. — Хьюз был такой скучный, от одного его вида мухи дохли. Расхаживал тут с таким видом, будто весь мир перед ним на задних лапках должен ходить. Туда ему и дорога.
Шеппард предпочел не заметить легкости, с которой она сбрасывала со счетов человеческую жизнь.
— Так это ты все устроила, да? Ты, и Эрен, да еще Уинтер. Вы заманили Уинтера сюда и убили его. Вы и его использовали. Вы извращенцы.
Мэнди засмеялась:
— Послушайте, Шеппард, Уинтер с самого начала был в этом деле. Он знал, куда ввязывается. Уинтер ненавидел вас не меньше, чем мы. Вы разрушили его жизнь точно так же, как нашу, неужели не помните?
— Я вас не знаю. До сегодняшнего утра я вас не видел.
— Верно. Но вы знали моего брата. Наверное, не помните его, да? Даже имя не помните — Шон Филлипс? Не помните, как вынудили его покончить с собой?
Шеппард пошатнулся, сделал шаг назад, словно защищаясь. Имя казалось знакомым, мелькнула мысль, что мог слышать его на каком-нибудь совещании или еще где-то. Но саму Мэнди никак не мог вспомнить. И это неудивительно, когда не можешь вспомнить, что было вчера.
— Что бы я там ни совершил, это не повод убивать невинного человека.
— Шон Филлипс был невиновен. А Уинтер — совсем другое дело. В душе у него царил мрак, он жаждал мести. Как и мы с Касом. Уинтер пришел сюда по доброй воле. Он очень хотел посмотреть вам в лицо, когда вы очнетесь. Когда поймете, что мы совершили. К сожалению, его час настал раньше вашего.
— Вы и его использовали.
— Да, — ответила Мэнди. — Для психоаналитика он был довольно глуп, вы не находите?
— Я считаю, что он был умнее, чем вы думаете. Мне кажется, он обо всем догадался. Хотя слишком поздно. Он ведь оставил мне сообщение. Сказал, кто его убьет. Так что не думаю, что вы так уж великолепны, как о себе думаете.
— Фантастика, просто удивительно, — сказала Мэнди, — вы поняли это слишком поздно. Вы, Шеппард, полное ничтожество, честное слово, и скоро об этом узнает весь мир. Вы пустышка, на ваших руках кровь, которую никогда не отмоете. Победа осталась за нами.
— Эрен знал, чем меня прельстить, — сказал Шеппард. — Знал, что я никак не ожидал бы встретить в таком месте юную блондинку. Знал ведь, что вы в моем вкусе.
Мэнди нахмурилась:
— Что? Какой же вы мерзкий, Шеппард. Мы с Касом любим друг друга. И он никогда не стал бы меня вот так использовать. У меня свои причины вас ненавидеть, не менее веские, чем у него. И вообще, почему вам не приходит в голову, что все придумала и организовала именно я?
— Если бы вы все это придумали, вас бы сейчас здесь не было. Мне вас почти жаль.
Шеппард замолчал. А Мэнди, кажется, заметила, что он продвинулся вперед. Они теперь стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Он вполне уже мог дотянуться до Той, что в наушниках. Очень надеялся на это.
Но Мэнди если и заметила его продвижение, то не подала виду.
— Не надо меня жалеть. С какой стати вам жалеть меня? Бросьте.
Нож у горла Той, что в наушниках, задрожал.
Шеппард напружинился, приготовился для броска.
— Мне жаль вас, потому что всех нас обвели вокруг пальца… — Он встретился взглядом с Той, что в наушниках, и еще раз незаметно кивнул. — Тебя тоже.
Та, что в наушниках, долго не думала и впилась зубами в запястье Мэнди.
Глава 52
Мэнди взвыла от боли, вырываясь из зубов девчонки. Шеппард нырнул вперед, уклонился от ножа, которым Мэнди взмахнула вслепую, схватил Ту, что в наушниках, и толкнул на кровать, где ей уже ничто не угрожало. Райан тоже отреагировал быстро, он перепрыгнул через кровать и рванулся к Мэнди. Но та перехитрила его: зажав покрасневшее запястье, она с диким воплем бросилась на Шеппарда. Шеппард уклонился, но поздно, и оба повалились в нишу у входной двери.
Они упали на пол, и Мэнди оказалась сверху. Он схватил ее за раненое запястье, она зарычала от боли и отпустила нож. Он выпал, Шеппард проследил за ним взглядом и на другом конце комнаты увидел Райана: он снимал с Констанции наручники. Та, что в наушниках, все еще лежала на кровати потрясенная.
Еще секунда — и Мэнди снова бросилась на него и вцепилась пальцами в горло. Хватка ее была крепка, и он захрипел, пытаясь глотнуть и без того уже спертый воздух, однако тело ее оказалось не очень тяжелым. Он оттолкнул ее от себя, отшвырнул, и Мэнди полетела в стенной шкаф, который оказался открытым. Она шмякнулась о стенку, и он ринулся за ней. Она успела увернуться и вцепилась ногтями ему в ногу. Шеппард кубарем полетел вперед. Кулак его врезался в стенку и пробил ее насквозь. Стенка оказалась из гипсокартона, тонкая и хрупкая, слабое место в стенах этой комнаты. Кусок гипсокартона впился ему в запястье, и кулак застрял. Ни туда ни сюда.
За спиной тяжело дышала Мэнди. Она пошарила рукой по полу и схватила нож. Он дернул рукой, еще раз, но чем больше дергал, тем крепче она застревала. Он оглянулся через плечо и увидел, что Мэнди с ножом в руке направляется к нему.
— Мэнди, — пролепетал Шеппард, тщетно пытаясь освободить руку.
— Вы не представляете, как долго я ждала этого мгновения… как мне хочется услышать ваши мольбы о пощаде, ваш крик, — сказала Мэнди, занося над ним нож.
