Прежде всего, деньги. На текущие и на будущие расходы. У них оставалось чуть более трех тысяч, на которые предстояло прожить неделю. Интересно, сколько возьмет этот гипотетический врач из Мейкона? Наверное, три тысячи — это абсолютный минимум.
Далее: даже если они вылечат Крота, вызволят Мэри и смогут улизнуть за границу, то денег в оффшоре все равно недостаточно для долгой безбедной жизни. Пендер примерно прикинул, что его доля составляет около полумиллиона, а вместе с долей Мэри — миллион. Согласно его расчетам, на двоих им нужно два, то есть в два раза больше, и где достать еще миллион, он не представлял.
Сойер, сидевший на пассажирском сиденье, покосился на него и спросил:
— Все в порядке, босс?
— Да, нормально.
— А о чем ты думаешь?
— О деньгах. Во-первых, они нужны срочно. Во-вторых, за границей мы не успели накопить столько, чтобы навсегда бросить работу.
— Ты думаешь, нам пока не стоит бросать?
— Не знаю, каковы наши шансы, — нахмурился Пендер. — Думаю, их немного и становится все меньше.
— Это точно.
— Допустим, нам повезет и мы провернем все, как планируем. Но с чем мы останемся?
— Слушай, да что-нибудь придумаем, — сказал Сойер. — Станем экономить. Устроимся на работу в «Макдоналдс» где-нибудь в джунглях. Все будет в порядке, лишь бы уехать отсюда.
Пендер открыл было рот, но не нашелся с ответом. Пару минут он как завороженный глядел на дорогу. «Экономить, черт подери, — думал он. — Об этом ли мы мечтали?»
Вдруг Тиффани наклонилась и стукнула его по плечу:
— Эй, ребята, вы говорите, вам нужны деньги? Может быть, я смогу помочь?
Глава 52
— Когда вы в последний раз звонили жене? — спросила Уиндермер.
Стивенс опустил вилку и задумался.
— Наверное, из Миннесоты, перед отъездом в Сиэтл.
В стейк-хаусе у гостиницы они снова ужинали за государственный счет. «А я ведь привыкаю, — отметил про себя Стивенс. — Неплохая компенсация за эти адские перелеты».
Уиндермер пожевала бифштекс.
— Так ваша жена не знает, что вы во Флориде?
Стивенс пожал плечами, глупо улыбаясь:
— Наверное, стоит ей позвонить и сообщить об этом, да? — Отхлебнув пива, он смотрел, как Уиндермер режет бифштекс, и вдруг ощутил вину перед Нэнси. В суете он почти забыл о ней.
— Звоните, если вам от этого станет легче, — посоветовала Уиндермер. — Я тоже пару дней не разговаривала с Марком.
— У нас столько событий, что просто некогда.
На самом деле он собирался позвонить Нэнси сегодня, до того как Макаллистер заблевала всю камеру. Допрос окончился ничем, разве что они узнали, что у девушки было на обед. Похоже, им придется немало потрудиться, чтобы она перестала блевать и начала сотрудничать.
А вот Уэнди Галлант добилась более впечатляющих результатов.
Когда Уиндермер и Стивенс вышли из камеры, сопровождаемые резким рвотным запахом, она скорчила гримасу и спросила:
— О господи, чем вы там занимались?
— Это все Стивенс, — ответила Уиндермер. — Он вызывает у женщин такую реакцию.
— Значит, она вас отвергла? — Галлант подмигнула Стивенсу. — Ну ничего, у меня есть что предложить вам в утешение.
Она повела их к себе — в отдельный кабинет с видом на парковку и хайвей.
— Я смотрю, ты неплохо устроилась, — заметила Уиндермер. — В Миннесоте мне тоже обещали такой кабинет.
— И что же?
— А вместо того я получила красивую кабинку.
— Ха! Возвращайся к нам, мы дадим тебе кабинет.
— Как же, — покачала головой Уиндермер. — Однажды я уже поверила обещаниям. Так что у тебя?
— Мы нашли оранжевый «трансам»! Поступил анонимный звонок, что этот автомобиль стоит, брошенный, в одном голливудском переулке. И точно!
— Отпечатки пальцев?
— Отпечатков нет — машина чистая как стеклышко. Однако в пяти-шести кварталах находится агентство по продаже подержанных автомобилей. Там, наверное, они купили новую машину, на которой уехали.
— Пробейте имена в отделе транспортных средств, — сказал Стивенс. — Вдруг в последние несколько дней на них было что-то зарегистрировано?
— Хорошо, — кивнула Галлант. — И дилеров заодно проверим. Но это еще не все. Вы слышали, что ребят засекли недавно в одном дешевом мотеле в Голливуде?
— Конечно, — ответил Стивенс. Благодаря Вэнсу они были в курсе дела. — Патрульный уехал ни с чем, потому что у него не было ордера на обыск.
— Точно. Девушка, что открыла ему дверь, — этакая секси блонд, дочка богатого папочки. Приехала отдохнуть и развлечься. Ну так вот, сегодня в полицию Майами поступил звонок от некоей Хейли Уиттейкер, из Саут-Бич. Тоже богатая красивая девушка, но брюнетка.
— Крашеная?
— Нет. Она звонила, чтобы сообщить об исчезновении подруги-блондинки. Ее нет уже несколько дней. Хейли считала, что та пропадает где-нибудь с мужчиной, но сегодня они должны были возвращаться в Принстон, а подруги все нет. А подруга — та самая Тиффани Прентис, дочь Эндрю Прентиса, известного банкира.
— Родителям сообщили? — спросил Стивенс.
— Пока нет. Они в разводе. Мать где-то в Калифорнии, непонятно где. Мы сейчас пытаемся связаться с отцом, но он занятой сукин сын, до него не дозвонишься. Думаю, родители не очень-то интересуются дочерью.
— Ищите, ищите его. Если удастся вовлечь его в расследование, то громкая публичность делу обеспечена. Ребята не смогут и шагу ступить, чтобы об этом не сообщили в полицию.
Остаток дня они провели пытаясь дозвониться Эндрю Прентису и разъезжая по агентствам подержанных машин в Голливуде, и теперь Стивенс сидел в кафе, смотрел на Уиндермер и думал о Нэнси. Тяжелая это работа — поддерживать семейные отношения по телефону.
— Значит, вы тоже давно не разговаривали с Марком? — спросил Стивенс, отрезая кусок бифштекса.
— В последний раз я звонила ему из Сиэтла. — Уиндермер хмуро потупилась. — Неприятный был разговор.
— Да? А что так?
— Все то же самое. Он психует, не может найти работу, а еще я уехала.
— О чем он думал, когда заводил отношения с агентом ФБР?
— Сначала ему нравилось. Он был горд тем, что смог подцепить симпатичную девушку, которая работает в ФБР. Это повышало его самооценку. Я знаю, что должна чувствовать свою вину перед ним, считать дни до окончания расследования, когда я смогу вернуться домой к бойфренду. Но если честно, Стивенс, я не чувствую себя виноватой.
Стивенс пожевал бифштекс. А ведь она права. Признаться, он тоже ничего такого не чувствует.
— Мне нравится наша работа, — продолжала Уиндермер. — Потому что чаще всего приходится разбирать разную мелочовку, а если повезет, то ограбление банка. А за это дело можно получить нехилое повышение по службе. Ну, вы понимаете. Жаль, что Марк не понимает.
— Я же говорил вам, что это бомба, блокбастер.
— По этой причине вы и перешли в ФБР, верно? Да и в управление уголовной полиции, наверное, тоже. Это вопрос карьеры. Вам ведь приходилось слышать разговоры, как не хочется закрывать какое-то дело. Глупости, казалось бы. Откуда такое нелепое нежелание найти и наказать преступников?
— Почему же глупости? Не все так просто.
— И я о том же. Как только мы покончим с текущим расследованием, нас опять ждут наркоманы и телефонные террористы среднего школьного возраста, — вздохнула Уиндермер. — И стеклянная кабинка. Что ж, работа есть работа, но такая работа, как сейчас, не в пример интереснее. Марк этого не понимает, а мне так хотелось бы, чтобы он за меня порадовался.
— Знаете, моя жена все понимает и вполне в состоянии за меня порадоваться, — заметил Стивенс. — Но мне от этого не легче, потому что я-то здесь, а она дома одна.
Уиндермер взглянула на него в упор, так что Стивенс даже покраснел, смущенный своей откровенностью и прямотой ее взгляда.
— Что? — пробормотал он. — Что вы увидели?
— Вы боитесь, что она вас подозревает?
— В смысле? Думает, что между нами что-то есть? Но это не так.
