— О боже! — воскликнул за спиной начальника тюрьмы Летро.
— Мы, конечно, испугались. Нам совсем не хотелось самим превратиться в заключенных. На том человеке были множественные следы побоев, и мы не могли заявить, что он умер от естественных причин… Поэтому свалили все на его сокамерника Леклерка… Мы побили его слегка, чтобы он попал в лазарет и чтобы все выглядело так, будто эти двое подрались. Когда Леклерк на следующий день пришел в себя, мы сообщили ему, что на нем теперь висит убийство, и пообещали приглядывать за ним, чтобы никто из арестантов его не тронул.
— Ну да, ведь для него это было лучше, чем «несчастный случай», который произошел бы с ним, начни он рассказывать другую версию.
На это начальник тюрьмы ничего не ответил.
— Но кто-то же добрался до него в конечном счете.
Опустив глаза, начальник тюрьмы пожал плечами:
— В конечном счете да. Но я теперь начальник тюрьмы и редко бываю с обходом в блоках. Сольдо на пенсии, а Пассемье работал тогда в другую смену. Мы не могли ограждать его от опасности постоянно.
— Ну да, а он себя и подавно не мог оградить.
Тут в разговор вмешался Летро. Шумно прочистив горло, он сказал:
— Инспектор, сделанное вами разоблачение, конечно, ценно, но какое отношение оно имеет к чему-либо? — Шефу полиции Вераржана нужно было раскрыть текущее убийство, а не какое-то там убийство многолетней давности.
Но Пеллетер, жестом попросив его потерпеть, продолжал наседать на начальника тюрьмы:
— Итак, когда Леклерк был убит…
— Это было ужасно.
— Но в то же время это стало для вас облегчением, не правда ли? Это сняло вас с крючка, на котором вы висели. Наконец-то.
Начальник тюрьмы не ответил. Летро у него за спиной топтался у двери, все больше и больше проявляя признаки нетерпения.
Пеллетер продолжал:
— А потом убили еще одного заключенного…
— Знаете, когда арестант погибает от ножа один раз, это еще куда ни шло. Такое случается. Но второй случай подряд… мог бы вызвать вопросы. Могли даже снова открыть старое дело. Я не хотел рисковать своим местом начальника тюрьмы.
— Особенно сейчас, когда вам и Пассемье осталось всего три года до пенсии. — Пеллетер переглянулся с Летро и по его лицу понял, что тот наконец уловил его идею — теперь, когда начальника тюрьмы наконец удалось разговорить, его нельзя было останавливать. И Пеллетер продолжал подстегивать его: — К вам даже уже прислали Фурнье, чтобы он присматривал за вами. Вы, конечно, надеялись, что он просто сменит вас, когда вы уйдете на пенсию, но у вас не было уверенности, что он не прислан сюда, чтобы сместить вас…
— Не только у меня. Пассемье и Сольдо еще больше тряслись за свою пенсию. Я твердил им, что прошло тридцать лет и что такое старое дело никак не сможет выплыть наружу, и все же… Благодаря нежелательным вопросам могли вскрыться нежелательные ответы, касающиеся Леклерка… Поэтому Сольдо сколотил ящик, и мы воспользовались его грузовиком. Мы, конечно, уже давно не молоды, но найти выход из положения сумели.
— Поэтому, когда убили третьего арестанта, а потом четвертого…
— Все верно, да. Мы просто продолжали.
— Ну и сколько их всего?
— После Леклерка? Пятеро, плюс Меранже. То есть шестеро.
— А если бы родственники этих арестантов стали их искать?
— У кого-то не было родственников и даже кого-либо, с кем бы они поддерживали связь. А тем, у кого они были, мы подделали записи в личных делах — написали, что их перевели в другие тюрьмы. Если бы это вскрылось, у нас было бы время или удрать из страны, или придумать этому какое-то объяснение.
— Да, тюрьма большая, и у вас получалось держать в секрете такое число жертв…
— Люди могли знать что-то, но никто не мог знать всего.
— А как насчет Меранже? — неожиданно вмешался в разговор Летро, не очень довольный тем, что Пеллетер так долго тянет с тем, чтобы подойти к вопросу вплотную.
Пеллетер сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что сигар там нет.
— В день убийства Меранже вечером шел дождь. Слишком сильный дождь, чтобы закапывать тело в поле. Поэтому им пришлось избавляться от тела другим способом. Я правильно говорю?
— Да, — сказал начальник тюрьмы.
— Они переодели Меранже в обычную одежду и бросили его в городе на дороге. С тем расчетом, что все решат, будто он совершил побег, а потом был убит своими сообщниками.
— Да, обычное дело, так всегда бывает, — сказал Летро, качая головой.
— Но ливень, помешавший им закопать Меранже в поле, сделал им и еще одну пакость — размыл место захоронения других арестантов.
Начальник тюрьмы только и мог делать, что качать головой в недоумении.
— Подумать только, тридцать два года… — сокрушенно проговорил он.
Гвалт за дверью тем временем достиг апогея, и Летро с озадаченным выражением на лице отошел подальше от двери.
Пеллетер встал и кивнул шефу полиции, чтобы тот открыл дверь.
В приемном помещении полицейского участка происходила потасовка. Мартен, Арно и Ламбер возле стойки дежурного офицера боролись со здоровенным мужиком лет шестидесяти. Руки у него за спиной были скованы наручниками. На заднем плане маячил изумленный Розенкранц, на всякий случай бережно прикрывающий рукой свою жену.
Начальник тюрьмы встал, и Пеллетер взял его под локоть, хотя не беспокоился насчет того, что тот может броситься бежать.
Летро метнулся к дерущимся и подоспел как раз, когда Ламбер скрутил задержанного надзирателя, ткнув его «мордой об стол».
Пеллетер с удовольствием отметил про себя, что оказался прав. Дядька был под два метра ростом, весил явно больше ста килограммов и, несмотря на седину в волосах, вел себя как трансформаторная будка.
Когда Пеллетер вывел начальника тюрьмы из кабинета Летро, задержанный заорал:
— Сволочь!.. На нас все решил свалить?!
— Спасибо, месье Сольдо, что почтили нас своим визитом, — проговорил Пеллетер. — Рад снова с вами встретиться и хоть разглядеть вас получше.
Верзила, пытаясь вырваться, двигал плечами:
— Я никогда вас не видел и не хотел бы видеть сейчас.
Пеллетер потрогал разбитую скулу и задумчиво посмотрел на арестованного. Жена начальника тюрьмы стояла в сторонке, потеряв дар речи от происходящего. Сервьер в углу лихорадочно все записывал в своем блокноте.
— А где Пассемье? — вдруг спросил Пеллетер.
— Его не было дома.
Пеллетер повернулся к начальнику тюрьмы.
— У него есть машина?
— Нет.
Тут вперед выступил Летро и громко распорядился:
— Поместите задержанных в камеру! И вообще хватит уже этих спектаклей! Вам всем что, нечем заняться?
Полицейские офицеры вернулись к своим делам. Задержанных увели, и Летро ушел с ними. А Ламбер подошел к Пеллетеру, который первым делом сказал:
— Нам необходимо разыскать второго надзирателя. Это он напал на меня вчера вечером.
— Ах вот оно что, а я-то гадал, что у тебя с лицом? Думал, ты поскользнулся, когда брился, и упал.
Пеллетер улыбнулся шутке и поморщился от криков, доносившихся из дальнего конца коридора. Это жена начальника тюрьмы донимала двух офицеров, требуя объяснить, куда увели ее мужа.
— Инспектор! — Это уже был Розенкранц.
Подняв вверх палец, Пеллетер сделал ему знак не мешать и продолжал говорить с Ламбером.
— Попробуй выцепить Летро. Скажи ему, что надо срочно объявить план перехвата. Железнодорожная станция, все дороги и выезды из города. Если Пассемье еще здесь, мы не должны дать ему улизнуть.
Ламбер уже побежал, но обернулся на ходу, когда Пеллетер сказал ему вдогонку:
— И нам понадобится ордер! Я хочу провести обыск у него в доме.
— Инспектор, я хотел поблагодарить вас…
Пеллетер повернулся к Розенкранцу, крепко прижимавшему к себе Клотильду.
— Инспектор, я просто хотел сказать вам спасибо… Вы даже не представляете, как я благодарен вам за все, что вы сделали!..
Интонация, с какой были произнесены эти слова, подразумевала нечто большее, нежели просто благодарность за то, что его жена нашлась. Интересно, подумал Пеллетер, рассказал он Клотильде о своей позавчерашней пьянке? Скорее всего, нет.
