Энн пыталась сбросить напряжение, но у нее ничего не получалось. Раньше стоило Максу погладить ее по затылку, и усталость как рукой снимало. Но сейчас все было по-другому.
— Пожалуйста, Макс, не спеши. Мне нужно время. Прояви терпение.
Макс ничего не ответил, только поднял бровь. Вид у него был совсем убитый.
— Макс, мне жаль, что все так закончилось прошлой ночью… Сама не понимаю, что это вдруг я сбежала в ванную… Это было так ужасно… Знаешь, как это было… Я наговорила такое, чего никогда и никому не говорила, мне надо было набраться храбрости, и я хотела тебя удивить… И потом мне стало стыдно, и я убежала. Ты прости, со мной так трудно…
— Трудно, с тобой? Ты считаешь, мне с тобой трудно?
— Мне нужно было остаться и все тебе объяснить…
— Вот и хорошо. Мы вместе, ты хочешь что-то рассказать, а я готов тебя внимательно слушать.
Энн понимала, что всю правду она не решится рассказать. Во всяком случае, не сейчас. Но оставить вопрос Макса без ответа тоже было невозможно. Он выглядел таким измученным. Энн прижала ладонь к его щеке.
— У тебя слишком много хлопот со мной.
— Ты права, так что не заставляй меня лишний раз волноваться из-за тебя.
Энн придвинулась поближе к Максу и уютно свернулась, прижавшись к нему.
— Это было очень страшно, но мне повезло. Один подлец напал на меня, но мне повезло. Он не добился своего. Не успел. Мама вернулась домой и его остановила.
Энн охватил ужас, как и всегда, когда она вспоминала о той ночи. Ей и в самом деле очень повезло.
— Он не успел изнасиловать меня.
Макс крепко обнял Энн и прижал ее к себе.
— Когда это случилось?
— Почти десять лет тому назад.
— И с тех пор каждый раз, когда у тебя был секс, тебе становилось плохо?
— Не надо об этом говорить. Я была напугана, вот и все. Ты говоришь со мной так, будто пишешь мою историю болезни.
— Ты права, — засмеялся Макс. — Есть такой момент. Не забывай, я медик, это уже профессиональное.
— И я — не девственница, но с тех самых пор никакого секса у меня не было.
— Милая, милая, — Макс нежно поцеловал Энн в губы, — как же ты натерпелась. Теперь я понимаю. Господи, если бы я только знал…
— Ты не стал бы заниматься со мной любовью, — грустно заметила Энн.
— Что ты такое говоришь! Если бы я знал обо всем и был бы уверен, что ты хочешь нашей близости, я был бы внимательнее и терпеливее…
— Знаешь, я хотела именно того, что у нас было, — ответила Энн и обиженно поджала губы.
— А ты та еще штучка, — засмеялся Макс. Конечно, он вымотался за день, но близость Энн отвлекала его от серьезных мыслей. Совсем не того ему хотелось.
— Энни, можно я спрошу тебя еще об одной вещи?
— Спросить ты можешь, но не факт, что я стану отвечать.
«Да, кажется, Энн оттаяла и вернулась в свое обычное состояние круговой обороны», — подумал Макс. А то слишком уж покладистой она была сегодня.
— Я хочу спросить о Бобби, другого имени я не знаю. Это был Бобби? Это он на тебя напал?
— Нет, нет, не он…
— Ты как-то неуверенно отвечаешь. Скажи мне правду.
— Я уже сказала правду. Это не он.
Макс с трудом подавил приступ гнева:
— Если это был он, я должен знать!
— Это был не он, я же сказала.
— Он плохо говорил о тебе, когда ты ушла из кафе.
Энни почувствовала, что тоска наваливается на нее с новой силой.
— Прошу тебя, не думай об этом, — произнесла она с трудом, — я с трудом его узнала, я не видела его со школьных времен. Когда-то он всерьез на меня запал, но потом много лет не напоминал о себе.
Макс внимательно выслушал тираду Энн, выждал некоторое время и задал следующий вопрос, который волновал его не меньше предыдущего:
— И как же он тебя нашел?
— Он увидел меня в Сент-Мартинвилле, когда мы с тобой собирались там перекусить. Это тот самый парень, который выходил из магазина. Не знаю, что так на него подействовало. Может, ему стало обидно, что я не бросилась ему на шею? Но с какой такой стати? Да, было время, когда он помог мне, но странно теперь, через столько лет чего-то от меня требовать.
— Но это никак не объясняет, как он нашел тебя в Туссэне.
— Возможно, у нас есть общие знакомые, я не знаю точно. — Энн пожала плечами. — Ему, кажется, от меня что-то нужно, не могу понять только, что именно.
«Все это замечательно, но риск все-таки есть», — подумал Макс. Он не видел связи между Бобби и своими проблемами, но боялся, что тот опасен для Энн.
— Он действительно тебе помог? Это правда?
— Да! Он пришел вместе с моей мамой. Они вернулись как раз вовремя и остановили психа, который на меня напал. Задержись они на пару минут — и мне конец.
— Почему он на тебя напал?
Нет, Энн не может опять возвращаться в прошлое, она не сможет пересказать Максу всего того ужаса, который ей пришлось пережить, но пристальный взгляд Макса тревожил ее, и она с трудом выдавила из себя несколько слов:
— Этот человек был болен психически. И я была не первой женщиной, на которую он напал.
— Что он делал с женщинами?
— Он их насиловал, связывал, бросал на землю…
Более вразумительного ответа Макс добиться не смог.
— Энни. — Макс встал, взял девушку за руки и помог ей подняться. — Энни, я не хочу, чтобы ты от меня уходила.
Макс поцеловал ей руки и подождал ее реакции.
— Я надеюсь, у нас будет возможность соединить наши жизни. Я чувствую себя полным идиотом, когда говорю это, но единственное, что я хочу понять, сможем ли мы быть вместе по-настоящему.
Энн чувствовала себя примерно так же. Как же она могла подумать, что такому мужчине, как Макс, нужно что-то другое, кроме любимого дома и любимой женщины в нем?
Макс отодвинул Энн подальше от окна: занавески так и остались незадернутыми.
— Я рассказал тебе всю правду о себе, — продолжал Макс, — а сегодня этот ад начался снова с исчезновением Мишель. Я молю Бога, чтобы она отозвалась, приехала или позвонила. Сказала бы, что сбежала в Лас-Вегас или уехала в Париж, по делу, срочно. Господи, не она первая сбегает от привычной жизни.
— Но разве это на нее похоже?
— Нет, конечно нет. Мишель — очень ответственный человек. Она относится к тому редкому сорту женщин, которые делают то, что говорят, и говорят то, что делают. И она согласилась работать в Грин-Вейл. Она планировала съездить домой и организовать переезд. Она собиралась выйти замуж. Ее жених — санитар, и мы готовы были принять его на работу в клинику. Им обоим нравится тихая провинциальная жизнь.
— Спайк обнаружил хоть что-нибудь, что помогло бы поискам? Отпечатки пальцев на ручке входной двери? Не могла же она войти в отель, не взявшись за ручку двери?
— Пока ничего не нашли. Они обшаривают все окрестности, но мне с ними делать нечего.
— Почему, Макс?
— Да потому, что я — подозреваемый номер один, понимаешь? Они не допустят меня к поискам. Сегодня я встречаюсь со Спайком и еще с кучей народу, занятого этим делом. — Макс посмотрел вверх, словно прося помощи у высших сил. — Мишель просила, чтобы я не провожал ее до дверей номера, но я должен был настоять.
— Но ты же видел, как она вошла внутрь?
— Конечно. Она вошла в холл и повернула к лестнице наверх. Кто мне мешал остаться чуть дольше и убедиться, что все в порядке?
— Макс, тебе не в чем себя винить. Скажи, может быть, нам не стоит больше прятать наши отношения? Пусть все видят, что я тебе доверяю, что тебе можно доверять! Что ты не тот человек, которого следует бояться женщинам.
— Я бы очень хотел принять твое предложение Энни. Я бы хотел быть рядом с тобой всегда, когда я не занят на работе. Я бы хотел строить наше будущее вместе, но не имею права. Ты знаешь, что обе женщины, с которыми я был близок, — убиты.
— Макс, с тех пор прошло столько лет.
— Но убийца не найден. И три года — не такой уж большой срок. Люди не забывают таких вещей.
— Я уверена, поиски продолжаются. Убийцу найдут, и ты не должен терять надежды. Если перестанешь надеяться — значит, и твоя вина будет в том, что виновных не нашли.
