— Она считает, деньги останутся у нее? — Голос мой дрожал.
— Да, — подтвердила Эмбер. — Так и заявила.
Мисти и не думала спать. Скрестив ноги, она, как и сказала Эмбер, сидела на своей кровати в вареной ночнушке в сине-лиловых тонах. Коленки сжимали конверт, туго набитый деньгами.
Она улыбнулась мне странной, вымученной улыбкой.
Я сразу направился к ней. Больше всего на свете мне хотелось ударить ее. Один взгляд на конверт — и я чуть не грохнулся в обморок. Лицо у Мисти было смертельно спокойное — и надменное.
— Это мое, — произнесла Мисти. — Это я нашла.
— Где? — с трудом выдавил я.
— В мамином ящике с нижним бельем. Больше я тебе ничего не скажу.
Рука моя выбросилась вперед с такой скоростью, что не успел я опомниться, как она уже сжимала что-то мягкое и живое.
Голова Мисти с глухим стуком ударилась о стену. Голубые ногти впились в мою руку, схватившую ее за горло.
— Ты мне все расскажешь, — прорычал я.
— А то что? — Она закашлялась, пытаясь высвободиться.
Так же внезапно, как напал, я отпустил ее. Постарался отойти подальше. Руку я при этом держал на отлете, словно она могла наброситься на меня самого.
Мисти захрипела. Пальцы у меня затряслись. На правом предплечье виднелись глубокие красные отметины. Они уже саднили.
Я хотел извиниться — и не мог. Уставился на стену. Пора бы ее покрасить.
— Ты мне ничего не можешь сделать. — Взгляд Мисти сверлил мне затылок. — Не можешь побить меня. Не можешь выбросить вон. По закону ты — мой опекун и должен заботиться обо мне.
Я не смотрел на нее. Старался не приближаться. Я боялся самого себя.
— Я ничего тебе и не сделаю. Не хочешь рассказывать про деньги — не надо. — Я старался говорить спокойно. — И подробности про маму и отца меня тоже не интересуют. Совсем.
Я повернулся и увидел пустую кровать Джоди. Всех динозавров она забрала с собой. Это сколько же понадобилось времени, чтобы перетащить их в комнату Эмбер?
Мисти терла шею. Она сидела все в той же позе, вот разве конверт затолкала под себя поглубже. Чтобы вытащить его, мне пришлось бы залезть ей между ног.
— Я взяла деньги, чтобы остановить ее, — произнесла она. — Она хотела забрать нас от него. Понимаешь?
Глаза у нее чуть оживились, словно у оголодавшего перед трапезой.
— Меня это не интересует, — повторил я, потирая саднящую руку. — Отдай мне деньги, Мисти.
— Нет.
— Не понимаю. Даже если тебе наплевать на всех нас, потратила бы на себя. Чего ради держать их в кубышке?
— На колледж, — торжествующе заявила сестра.
Меня снова захлестнула ярость. С каким наслаждением я бы сейчас отшлепал Мисти!
СОВРАТИТЬ, — зажглись буквы у нее на груди, поверх пробивающихся под тканью юных бугорков. Я помотал головой, но слово не исчезло.
Из глаз у меня сами по себе хлынули слезы. Причем ничего такого особенного я не испытывал. Капли стекали по щекам, по подбородку, расплывались на рубашке «Шопрайт», оставляя темные пятна.
— Дай сюда, — прохрипел я.
— Они мои.
— Ничего подобного. Они мамины. Она и не знает, что деньги у тебя, ведь так?
Мисти молчала.
— Мы спросим маму, на что нам их потратить.
— Из-за твоих закидонов ее лишили свиданий.
— Но по телефону-то с ней можно поговорить?
Мисти вцепилась в конверт.
— Мисти, отдай, — уговаривал я. — Я все равно их у тебя заберу, ты же знаешь. Даже если придется тебя побить.
— Нет, не заберешь, — объявила вдруг Эмбер.
А я и забыл про нее. Молчала-молчала, и на тебе.
— Ты никого не побьешь, — пояснила Эмбер. — А я побью.
Она улучила момент и влепила Мисти пощечину. От удара та свалилась с кровати. И конверт тоже. Эмбер перешагнула через сестру, подняла конверт и, помахивая им, удалилась.
Мисти уставилась на меня. В ее ставших пустыми глазах блестели слезы.
— Она так из-за тебя, — всхлипнула она.
— Сама виновата.
— Нет. Я не об этом. Она бы так себя не вела, если бы ты позаботился о ней.
Я насторожился. Мне стало любопытно.
— Позаботься о ней, — повторила Мисти.
Ее глаза удерживали меня на месте, приковывали к себе, словно заброшенный колодец, который, кажется, так и велит: «А ну, брось в меня камень!»
— Ты будешь счастлив, и Эмбер будет счастлива, — продолжала Мисти. — А тогда и мы с Джоди будем счастливы. А то с вами так тяжело.
Одна щека у нее горела.
— Хочу, чтобы мы все были счастливы, — еще сказала Мисти, перед тем как замолчать. — Только и всего.
Это прозвучало как угроза.
— Не смотри на меня так, — сказала мне Эмбер, когда я вошел в кухню. — У тебя бы ничего не вышло. Всю оставшуюся жизнь мы бы разгребали документы, стараясь определить собственника.
Она поднесла ладонь ко рту и подула на нее:
— Больно.
Потрясенный, я сел. Конверт лежал в центре стола. В жизни не видел такой кучи денег.
— Пожалуй, отношения между папой и мамой были еще хуже, чем я думала, — произнесла Эмбер, — если она задумала бросить его.
Я глянул на нее. Она наливала воду в кофеварку. Хотя терпеть не могла кофе.
— Ты мне делаешь кофе? — спросил я.
Она обернулась, улыбнулась. Красный халатик, кружевная ночнушка, кофейник в руках. Ни дать ни взять новобрачная из рекламы кофе.
— Хочешь? — осведомилась она. Врубила кофеварку и села напротив меня. — Теперь понятно. То есть ясно, что произошло.
— Ничего не понятно, — возразил я. — Зачем стрелять в человека, которого хочешь бросить?
— Она не могла его бросить. Вспомни, деньги-то забрала Мисти.
Аромат кофе был изумителен. К этому бы кофе да сытный завтрак: бекон, блины, колбаски с подливой, домашнее жаркое. Под ложечкой у меня засосало, член встал. Келли Мерсер наверняка может приготовить из яиц не один десяток блюд.
— Так или иначе, — объявила Эмбер, — теперь я могу получить права.
— А?
— Ты же говорил, нужна штука баксов.
Я расхохотался:
— С ума сошла?
Моя рука оказалась быстрее. Конверт теперь был у меня.
— Отдай, — накинулась на меня Эмбер.
Я спрятал деньги в карман.
— Нам надо платить налог на недвижимость.
— Ты о чем?
— Тысяча сто долларов. Срок через две недели, и нет ни гроша.
— А кто в этом виноват?
— Пошла ты, Эмбер.
— Сам туда иди.
— Привет. — В кухне появилась Джоди, протирая заспанные глаза кулачком. — Опять ругаетесь?
— Вовсе нет. — Я закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
— Не твое дело, — рявкнула Эмбер.
Джоди села к столу, выложила блокнот, Трехрогого Спаркла, Желтяка и розового пластмассового тираннозавра, которого выиграла в прошлом году на ярмарке.
— Ты просто не хочешь, чтобы я получила права, — возмутилась Эмбер.
Поняв, что я больше не желаю спорить, она перегнулась через стол и придвинулась ко мне. Опять, что ли, принюхивается? А вдруг обоняние ей подскажет, что я был с женщиной?
— С тобой что-то не так, — убежденно заявила Эмбер.
— Все со мной нормально. Просто устал.
И я положил голову на стол, словно вундеркинд, досрочно закончивший контрольную.
— Поиграешь со мной сегодня? — спросила Джоди.
Я слышал, как Эмбер отодвигает свой стул от стола и снова придвигает.
— Тебя спрашивают, — прошипела она.
— Конечно, — пробормотал я. — Подашь мне чашечку кофе?
Эмбер фыркнула и встала. Открылась дверца буфета. Чашка стукнула о стол. Щелкнул выключатель кофеварки. Послышалось бульканье.
Благоухание заставило меня поднять голову. Я обхватил чашку обеими руками. Блаженное тепло. Я подержал поцарапанную Мисти руку над паром. Напротив меня Джоди трудилась над списком дел:
ПАКАРМИТЬ ДЕНОЗАВРОВ
ПАЗАВТРАКАТЬ
ПАЧИСТИТЬ ЗУБЫ
Эмбер раскрыла коробку «Поп-Тартов».
— Я вот все думаю, — сказала она, разворачивая фольгу, — откуда Мисти узнала, что мама хочет уйти от папы? Ведь у мамы могли быть какие угодно причины, чтобы копить деньги.
