— Почему я ничего не помню?
Она усмехнулась.
— «Руфинол»[156], сука. Ты получил тройную дозу.
Господи.
Неудивительно, что там, где должна была быть его память, была большая черная дыра.
Разговаривать с опухшей челюстью было нелегко. Чип не мог сказать, была ли она сломана, но она определенно болела, как сука. Его язык казался слишком толстым в пересохшем горле. Он пытался вспомнить, когда в последний раз что-нибудь пил. Казалось невероятным, что он обходился без какой-либо жидкости со вчерашнего вечера, но, похоже, так оно и было. И теперь, когда он осознал этот недостаток, потребность в чем-то — в чем угодно — чтобы успокоить пересохшее горло стала настоятельной.
— Можно мне выпить воды?
— Нет.
— Ой, хочет пить, — сказала блондинка с большими сиськами.
Чип посмотрел в глаза Монике.
— Пожалуйста.
Она посмотрела на тощего парня, стоящего позади него.
— Принеси ему стакан воды, — она посмотрела на Чипа. — Видишь? Все, что тебе нужно сделать, это вежливо попросить, как хороший маленький мальчик, и, возможно, ты получишь то, что хочешь.
— Не могли бы вы меня отпустить?
Это вызвало взрыв искреннего смеха у Моники и ее друзей. Все они были очень удивлены. Реакция была немного чрезмерной, но в ней была удивительная искренность. Чип решил, что шутка — это последнее, чего они ожидали от парня в его положении. Эми и ее партнерша по поцелуям даже обменялись «дай пять».
Даже Моника на этот раз улыбалась, казалось бы, без злорадства.
— Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, чувак. Похоже, c тобой весело. Ты забавный
Чип попытался улыбнуться, но это было чертовски больно и, вероятно, больше напоминало гримасу.
— Со мной очень весело. Послушай, нет причин, по которым мы не можем быть друзьями. Ты можешь оставить деньги себе. Ты, блядь, заслужила это, насколько я понимаю. Просто позволь мне взять мою машину и верни мою одежду, и мы будем квиты, хорошо?
Моника покачала головой.
— Я не могу этого сделать. Я бы с удовольствием, потому что все это было потрясающе, но я ни за что не поверю, что ты не вернешься в другой раз, и не попытаешься снова напасть и захватить деньги. И я знаю, что ты не забудешь того, что я сделала с твоей девушкой. Кто знает? На твоем месте я бы тоже хотела отомстить. Нет, чувак, мы должны убить тебя.
Тощий парень вернулся из кухни с высоким пластиковым стаканом, заполненным до краев. От одного вида воды жажда Чипа значительно усилилась. Он жаждал ее. Тощий парень попытался отдать стакан Монике, но она усмехнулась и кивнула головой на Чипа.
— Разве я просил воды, тупица? Просто отдай ее ему. Господи, Мэтт.
На лице Мэтта мелькнуло обиженное выражение, но он сделал, как она сказала, протянув стакан Чипу, который поднес его ко рту и поморщился, наклонив голову назад. Он осушил его содержимое несколькими большими быстрыми глотками. Как только последняя капля была поглощена, он тяжело вздохнул и сказал:
— Mогу побеспокоить вас, попросив еще один стакан?
В ответ Моника лишь решительно покачала головой.
Мэтт вырвал стакан из его пальцев и отнес на кухню.
Лерой начал нервничать. Он вытянул шею и почесал ее прицелом пистолета. Он держал палец в спусковой скобе, сжимая курок. Чип отметил, что предохранитель все еще был снят. Он надеялся, что этот идиот надавит на него слишком сильно и вышибет себе мозги. Этого не случилось.
— Мы закончили играть по-хорошему с этим придурком? — он кивнул на клюшку. — Дай-ка мне поиграться с ним с этой штукой.
Моника сердито посмотрела на него.
— Это моя игра. Мы играем по моим правилам. Кроме того, ты просто забьешь его до смерти в течение пяти минут. Я хочу, чтобы это дерьмо длилось вечно.
Услышав, что пытку, которую он терпел, называли «игрой», и без того глубокое чувство отчаяния, охватившее Чипа, усилилось настолько, чтобы снова открыть шлюзы. Его нижняя губа непроизвольно задрожала, и по щекам потекли новые слезы. Он съежился, когда Моника постучала клюшкой по голове.
— Какие-нибудь последние вопросы, прежде чем мы повеселимся?
Чип попытался что-то придумать. Эти люди очень хотели, чтобы Моника возобновила игру. Он по-прежнему стремился оттянуть ее как можно дольше. У него перехватило дыхание, а паника на короткое время парализовала его мозг. Его глаза расширились, когда Моника подняла клюшку и сжала пальцы. Его взгляд метнулся от тяжелой клюшки к ее застывшим глазам и обратно несколько раз. Улыбка почти сексуального предвкушения изогнула уголки ее рта.
— Я приму твое молчание за «нет», Чип.
— Подожди!
Моника ухмыльнулась.
— Больше не тупи. Если есть вопрос, задавай.
Чип уставился на нее, его мозг все еще был безумно пуст, а потом он кое-что придумал.
— Как ты нас нашла? Я имею в виду после того, как мы покинули «Kwik-Stop».
— О, это было легко. Я видела, как ты уехал в сторону «Мангуста», там я тебя и искала. Если бы ты поехал дальше по дороге, твоя сучка была бы еще жива, и ничего этого не произошло бы, — она улыбнулась. — Забавно, как жизнь иногда устроена, а?
— А как же моя одежда? А мой бумажник? Зачем их брать?
— Не хотела, чтобы ты сбежал с места преступления. Я подумала, что это будет самый простой способ задержать тебя там.
Чип нахмурился.
— Но это не имеет смысла. Копы будут удивляться, что случилось со всеми моими вещами. Черт, это, вероятно, поставило бы под сомнение мою вину, возможно, заставило бы их с большей вероятностью купиться на идею подставы.
Моника пожала плечами.
— Признаю, что эта часть была не так хорошо продумана, как и все остальное. Никто не идеален, чувак. Мы были обдолбаны, и в то время это казалось хорошей идеей. Что-нибудь еще?
— Тот ребенок… кто он?
Она улыбнулась.
— Просто милый маленький сопляк, который любит иногда заходить и играть в Xbox. Его мама — беженка из того дурацкого культа Блуждающих Душ в Нэшвилле. Что забавно, потому что она в значительной степени позволяет ему бродить, где он хочет. Я проводила его до дома и сказала, что куплю ему свой Xbox, если он будет молчать о том, что видел.
Лерой хихикнул.
— Дерьмо, давайте отдадим ему нашу старую систему и купим себе новую на деньги Счастливчика Гилморa.
Разумеется, он имел в виду фильм Адама Сэндлера «Счастливчик Гилмор», в котором рассказывалось о парне, который любил играть в гольф.
Чертовски остроумно, мудак.
Моника медленно приблизила клюшку и прижала ее к уху Чипа.
— Интервью окончено, сука. Ты готов принять сильную боль?
— Пожалуйста…
Выражение лица Моники стало жестким.
— Заткнись.
Без дальнейших колебаний она подняла клюшку и замахнулась ею изо всех сил. Пока Чип наблюдал за дугой клюшки, он не хотел ничего другого, кроме как убраться с ее пути, но Лерой и Мэтт снова навели на него оружие, так что это было невозможно. Клюшка ударила его по уху, заставив взвизгнуть от боли. Это было самый сильный удар. Теперь он понял, что раньше она сдерживалась. Все было так, как она сказала — она хотела растянуть эту херню как можно дольше. Теперь, однако, она явно была готова увеличить интенсивность.
Клюшка снова пронеслась по воздуху и ударила его по шее. На этот раз он не мог закричать из-за удара и упал со стула. Две пары рук сразу же подняли его с пола и швырнули обратно на стул. Моника возобновила атаку, как только он снова сел. На этот раз она, наконец, нацелилась на колено, мышцы на ее шее напряглись, когда клюшка сильно отскочила от его коленной чашечки. Боль была мучительной, и Чип не мог сдержать крик.
Моника ударила его клюшкой еще как минимум с десяток раз. Затем, очевидно устав от этого, она отбросила клюшку в сторону.
— Кто-нибудь, включите музыку. И кто-нибудь еще, купите побольше выпивки. Мне все равно, кто что делает, лишь бы кто-нибудь присматривал за этим куском дерьма на стуле. Но больше ничего с ним не делайте, пока я не скажу, — она посмотрела на Эми и погрозила ей пальцем. — A ты пойдешь со мной.
