Комнаты Мэдж располагались в конце первого коридора, налево от лестницы. Макс Сэведж жил по соседству, а рядом с ним — Келли. Роджер и Уазо жили этажом выше. Мэдж остановилась против своей двери, опустив голову. Теперь она сможет запирать дверь, когда будет уходить. Раньше она этого никогда не делала, чтобы Милли могла свободно входить и выходить.
Мэдж переступила порог. Скромно обставленная гостиная казалась холодной, официальной и чужой, будто тут жил человек, лишенный корней. У Мэдж было совсем немного личных вещей. Ни одного удобного кресла, в котором хотелось бы уютно устроиться.
Мэдж прошла прямо в спальню. Остаток ночи обещал быть тяжелым. Скорей бы рассвет. Мэдж любила эту комнату больше всего. Ситцевые занавески на окнах, два мягких стула, стеганое ватное одеяло на кровати.
И тут грустные размышления Мэдж прервал легкий шорох, и из-под кровати выскочила пушистая черно-белая собачка, волоча за собой поводок.
Сердце Мэдж готово было выскочить от радости. Господи, это была Милли! Ее Милли. Ни одна собака не могла выглядеть более виноватой и расстроенной, чем Милли Поллард. Не успела Мэдж собраться с мыслями, как мисс Милли вскарабкалась на стул, перескочила на кровать и замерла, свесив уши и преданно глядя на хозяйку. Когда к Мэдж вернулась способность двигаться, она схватила Милли на руки и, сжав ее так сильно, что бедная собачка заскулила, осыпала поцелуями. Милли стоически перенесла приступ неуемного восторга хозяйки.
— Где же ты была, бесстыдница? — приговаривала Мэдж, ощупывая собачку в поисках ран и ссадин, но, судя по тому, что Милли не проявляла никакого беспокойства, с ней все было в полном порядке. — Бедняжка ты моя, давай-ка посмотрим твои ножки, тебе столько пришлось пройти.
Осматривать лапки Милли всегда было сложно. Собачка опасалась, и не без основания, что ей будут подстригать когти, а эту процедуру она терпеть не могла. Держа мисс Милли на руках, Мэдж отправилась в ванную и поднесла собачку к зеркалу, чтобы посмотреть, нет ли на ее лапках кровавых мозолей. Как ни странно, мозолей не было. Ступни были абсолютно чистыми, розовыми и мягкими.
— Где же ты была, мое маленькое чудовище? Как ты осмелилась убежать и так меня напугать? Смотри у меня, завтра не получишь ни еды, ни воды! Я буду запирать тебя в комнатах на целый день, и ты не сможешь больше мучить меня! — Мэдж держала Милли на руках, на уровне лица, нос к носу. — Ты слишком мала, чтобы путешествовать! Выпал шанс убежать — и ты была такова! Не понимаю, как ты смогла добраться до дома. Наверное, у собак тоже есть ангелы, и они тебя охраняли, хотя ты этого и не заслужила. Ну и как я могу теперь доверять тебе? Я…
Но Милли прервала сетования хозяйки, нежно лизнув ее в нос.
— Мамочка, тебе вовсе не обязательно сидеть со мной с утра до вечера, — сказала Вивиан. — Я уже большая, обо мне можно не беспокоиться.
Шарлотта усмехнулась. Она только что приехала и сидела, удобно свернувшись в соседнем кресле, рядом с дочерью.
— Девочка моя, стоит только ребенку появиться на свет, как жизнь матери меняется в корне. И сколько бы тебе лет ни было, доживи ты хоть до ста, все равно для тебя твои дети останутся детьми, и ты будешь волноваться за них ничуть не меньше. Время летит быстро. Оглянуться не успеешь, и Венди будет отправлять вас со Спайком посидеть в баре, потому что ждет гостей.
— Венди еще совсем ребенок, — прервала ее Вивиан и подумала — конечно, мать просто хочет ее отвлечь, старается заговорить, надеясь, что она задремлет в кресле в ожидании мужа.
Шарлотта взяла дочь за руку.
— Милая, я знаю, как ты любишь Спайка. Всегда знала, что была права, когда его привечала.
— Мама, сколько лет прошло, а ты все вспоминаешь. Но ты, конечно, права, и тогда была права.
Вивиан любила мужа, любила так сильно, что это чувство порой пугало ее. По вечерам она не могла сомкнуть глаз до тех пор, пока он не возвратится с работы.
— Уазо говорит, что у нас будет мальчик.
— Значит, надо запастись голубыми пинетками. — Шарлотта погладила руку дочери. — Уазо обычно не ошибается, когда речь идет о новорожденных. Да и в других случаях тоже.
Вивиан не стала спорить.
— Мэдж сказала мне то же самое, слово в слово, и про пинетки тоже. А Уазо, по-моему, лучше бы не говорить все, что она думает. Иногда она меня просто пугает.
— Ты права. Но желает она только добра.
— Я знаю. И люблю ее. Как ты думаешь, сама-то она когда-нибудь выйдет замуж?
Шарлотта хмыкнула и задумалась.
— Думаю, да. Поживем — увидим. Знаешь, сейчас я могу думать только о Лил. Когда ты прошлый раз говорила о ней со Спайком, он, как всегда, почти ничего не сказал. Упертый поганец, слова из него не вытянешь.
— Не называй его поганцем, мамочка. Не такой уж он молчун. Просто он не любит терять время на пустую болтовню. Он работает. И вообще, иногда он рассказывает гораздо больше, чем имеет право.
— Меня ему обмануть не удастся, — сказала Шарлотта. — На людях Спайк хочет казаться таким беспечным шалопаем, рубахой-парнем. А на самом деле он совсем другой. И он никогда не скажет лишнего.
Вивиан решила не отвечать и только заметила:
— Врачи недовольны состоянием Лил. Мэдж была у нее в больнице — я видела ее, когда она вернулась.
Женщины переглянулись и вздохнули.
— Она надеется вернуть Милли, — продолжала Вивиан.
— Трудный случай, — ответила Шарлотта. — А Спайк такой же упертый, как и его отец. Слова лишнего не вытянешь. Все в себе.
Вивиан промолчала. Ей не хотелось развивать эту тему.
— Мерзкий старый осел, этот Хоумер. — Шарлотта произнесла это тихо и грустно, и Вивиан стало до боли жаль мать. — Я знаю, в чем причина. Это все глупость. Мужики — полные идиоты. И спорить с ним бесполезно. Ладно, не будем больше об этом. Такие разговоры вредят моему внуку.
Вивиан улыбнулась и потерла уставшие глаза.
— Значит, у меня точно будет мальчик. Мам, но я тебя прошу, не говори ничего Спайку. Он не хотел, чтобы пол ребенка определяли заранее. Пусть это будет для него сюрприз.
— Нет, нет, нет! Ни слова, не волнуйся. От меня он ничего не узнает. Скажи лучше, что он рассказал про Лил. Что-нибудь, чего не знает Мэдж?
— Но я же не говорила с ним уже несколько часов. Ума не приложу, как Лил могла сбиться с дороги, по которой ездит всю жизнь.
— Я и сама об этом подумала, — ответила Шарлотта. — Я о другом. Меня совесть мучает — Лил ко мне приходила, просилась на работу, и я ей отказала.
— Лил хотела у тебя работать? Не могу поверить. Она у Сайруса всю жизнь работает и целый день занята.
— Думаю, проблема в деньгах, — заметила Шарлотта. — Ты же знаешь, Озэр все время затевает какой-нибудь бизнес и часто прогорает. А того, что он зарабатывает у Хоумера, ему явно не хватает.
— Готова поспорить, Сайрус и не подозревает о том, что Лил к тебе приходила. И знаешь, мам, мне непонятно, почему она не обратилась к Сайрусу. Он бы нашел выход и увеличил бы ей зарплату.
— Сайрус всегда находит подходящий выход, для всех и во всем, что не касается его самого.
— Знаешь, у Сайруса есть все, что ему надо, — улыбнулась Вивиан, — вообще, он счастливый человек. Почти счастливый.
Вивиан не стала продолжать, натолкнувшись на строгий взгляд матери. Было несколько тем, которые они никогда не затрагивали, и отношения Сайруса и Мэдж были одной из них.
— Мэдж, наверное, сможет нам помочь решить дела с Лил, — сказала Шарлотта, — я поговорю с ней попозже, когда она придет в себя.
Послышались шаги на лестнице.
— Кто бы это мог быть? — прошептала Шарлотта.
— Спорим, это Мэдж, ей трудно сейчас быть одной. Как она теперь без своей собаки?
Вивиан не успела закончить фразы, как в комнату влетел пушистый клубок и приземлился прямо на колени к Шарлотте.
— Господи, посмотрите, кто к нам пришел! — воскликнула Шарлотта. — И прямо ко мне! А раньше даже близко не подходила.
— И ко мне, — присоединилась к радостному воркованию Вивиан.
