Он осторожно взял ее руку и прижался ртом к ее ладони.
— Как же так вышло, что ни один мужчина тебя до сих пор не похитил? Ты такая обольстительная, с ума сойти…
Причиной того, что она была одна и, возможно, осталась бы одна, было нечто, что Энн скрывала много лет. Но теперь она чувствовала желание, даже необходимость быть с мужчиной. Она только не знала, как сделать так, чтобы они не причинили боль друг другу.
Макс взял ее указательный палец, положил его в рот и осторожно втянул в себя.
Она склонилась над ним, поцеловала его, в то время как он держал ее голову, а его пальцы утонули в ее волосах…
Истома прошла. Его язык и губы были напряжены, поцелуи становились все более глубокими — это было послание Энн, которое призывало ее безотлагательно откликнуться. Энн услышала, и этот миг изменил ее. «Секс — это не то, что привязывает людей друг к другу, а то, что оставляет след в их жизни», — подумала она… Он взял ее грудь, мягко нажимая большим пальцем на сосок.
Запомни меня. Они уже не были детьми. Мужчина не может утолить свое желание, предаваясь невинным ласкам в полутемной комнате. И Энн не сможет пережить полноты ощущений, пока не откроет для себя, что значит абсолютная близость с Максом Сэведжем.
Тысяча причин, по которым ей следовало остановиться, приходили на ум, напоминая, предупреждая, взывая подобно вою сирены — то, что случится, отбросит ее назад, в прежнюю смутную жизнь. Хватит с нее страхов, сказала она себе и прижала его руки к своей груди. Она глубоко вздохнула, освобождаясь от прошлого. Она хотела слиться с Максом, стать с ним одним целым.
— Энни, — тихо сказал Макс. — Мы не должны делать ничего такого, о чем пожалеем. — Мне нужна твоя помощь.
— О чем ты? — Другие женщины целовали мужчин просто потому, что они хотели этого.
— Нам надо расстаться. — Слова давались ему с трудом. — Позволь мне уйти. Пожалуйста.
— Можешь уйти, если хочешь.
— Я не хочу. — Он отвернулся от нее и убрал руку, которая лежала в ее руке, встал, закрыл руками лицо, затем запустил руки в волосы, пытаясь пригладить их. — Я чувствую себя полным идиотом, — пробормотал он.
Сквозь полуоткрытые губы Энн вырывалось частое дыхание, она выдернула блузку из джинсов и неловко стала расстегивать пуговицы, словно делала это впервые в жизни. Нетерпение овладело ею, и жгучая боль заполнила ее тело.
Макс смотрел на нее, не сводил глаз с ее пальцев, расстегивающих блузку. Он понимал, что она напугана и делает это, превозмогая себя. Он не мог не видеть, как она страдает, и одновременно был не в силах прийти ей на помощь.
Будь обстоятельства несколько иными, Макс понял бы, что сбываются его мечты и самые необузданные фантазии, и он поспешил бы им навстречу. Раньше Энн не спешила, а теперь требовала близости, но Макс не знал почему. Имело ли это хоть какое-то значение? Но что имело значение, так это его страх — за Энн и за себя.
— Помоги мне, — пробормотала она. — Перестань анализировать, что происходит или что может произойти. Просто отдайся течению. — Ее голос был необычно высоким, в нем звучало отчаяние.
— Проклятье, — произнес Макс. Устоять перед ней было выше его сил. — Ты — такая прелесть.
Она сняла блузку и отбросила ее в сторону. Он не мог отвести глаз от нее.
Энн была стремительна… Она присела, охватив ногами его бедра. Он сидел напротив нее, опираясь на руки.
— Теперь моя очередь, — сказала Энн. — Ты говоришь, чтобы я оставила тебя в покое.
— Я не знаю. То, что может случиться… — Макс не договорил. Она расстегивала пуговицы на его рубашке. — Энни!
— Энни, — передразнила она его, — тогда выгони меня вон, или… я пойду до конца.
Невероятно. Эта необузданная пылкая женщина, казалось, ничем не напоминала прежнюю Энн.
— Я слушаю тебя, — бросила она. Ее голос дрожал. Она покончила с его рубашкой. — Сними ее, пожалуйста.
— Послушай, у тебя есть последний шанс отступить, — сказал Макс. — Когда мы будем вместе, я не смогу… — Ее поцелуй заставил его замолчать. Она толкнула его, и он откинулся на спину. Энн легла сверху, их губы слились в поцелуе. Она захватила своими губами его нижнюю губу, слегка покусывая ее и отпуская…
Затем она оторвалась от его губ и снова присела на его бедра. Энн ощутила, как самый трудолюбивый орган его тела коснулся ее. Она почувствовала его восторг.
Энн расстегнула лифчик и сняла его. Из ее горла вырвался сдавленный крик. Энн щипала его соски — Макс вздрагивал, постанывал и не отводил взгляда от ее грудей, потом стал ласкать их губами, что побуждало Энн вскрикивать от восторга. Когда она склонилась над ним и прижалась всем телом к нему, ему показалось, что их окутал полумрак.
— Пожалуйста, — проговорил он, — не исчезай, я тысячу раз прокручивал это в сознании.
— А я была там, в твоих фантазиях?
Он улыбнулся:
— Да, была. — У него было такое чувство, что в его животе разгорается пламя. — В моих фантазиях я занимался с тобой любовью всеми мыслимыми способами. И я понял одну вещь — ты хочешь этого так же сильно, как и я. И мы больше не играем в это. — С этими слонами он приподнял Энн так, что ее груди почти касались по лица. А он продолжал сражение, пытаясь остановить себя.
Впрочем, он проигрывал битву безнадежно.
Энн просунула руки под его голову и притянула его лицо к своей груди. Макс ласкал ртом ее грудь, прижимая языком ее соски, в то время как Энн извивалась от восторга.
Она застыла на его груди, и Макс освободил плечи, сбросив рубашку. Энн слегка приподнялась и вытянулась рядом с Максом. Она держала его член, сжимала его снова и снова. Он расстегнул «молнию» на ее джинсах, и она ощутила движение его руки.
Энн думала о том, что они запомнят эту ночь. Так ей казалось. Она убрала его руку и, встав на колени, попыталась расстегнуть его джинсы. Он был так возбужден, что сделать это было нелегко.
Каждый раз, когда он пытался «поучаствовать», она отодвигала его руку и предпринимала очередную попытку спустить его трусы. Ее взгляд был прикован к восхитительной выпуклости под его белой майкой. Энн прижалась к ней щекой, и ее сердце словно провалилось куда-то. Она чувствовала его дыхание и безуспешные усилия сдержать себя.
Словно исследуя его тело, она положила руку на мускулистое бедро. Ее рука медленно продвигалась все выше. Она ощущала его напряженную плоть, и все было естественно, как если бы она никогда прежде не касалась тела мужчины и не проявляла инициативы в подобных ситуациях.
Энн засмеялась и поцеловала его сквозь ткань, которая стала влажной. Между ног она чувствовала его член, горячий и упругий. Ей хотелось, чтобы он коснулся ее, но она не решалась отдать ему инициативу.
Его тело выгибалось, и своими сильными руками он пытался убрать ее руки.
Энн вскочила на ноги. Она медленно отошла от него.
— Иди сюда, — сказал он, приподнимаясь. Его голос обрел уверенность. И в нем не было мягкости.
Энн ринулась в гостиную и оттуда услышала его голос. Окна в комнате были занавешены, и темнота была почти полной.
Макс остался в одиночестве, впрочем ненадолго. Он встал и приблизился к ней. На этот раз белые трусы исчезли.
Ее била дрожь, лицо пылало. Я сумасшедшая. Сойти с ума — этого она желала так сильно. Сойти с ума вместе с ним.
Он приблизился к ней, и она прислонилась к стене, разбросав руки в стороны. Так, словно она хотела взлететь.
— Я собираюсь предаться любви с тобой, — сказал он, — нет возражений?
Его голос казался незнакомым. Что бы она ни ответила, он решил идти до конца.
Расставив ноги, он прижал ее бедра к стене и накрыл ее своим телом. Он щипал и покусывал ее рот, ее плечи, мочки ушей. Его страстные поцелуи точно оставят синяки на плечах, подумала девушка. Глаза Энн были закрыты. Все вокруг окрасилось сначала черным, затем слепящим красным цветом. Ее тело покрылось испариной. Она не чувствовала ни ясности, ни покоя. Звенящие диссонирующие звуки вторглись в ее мозг.
