Ближе к полудню Стивен оставил Сандру за старшую и взял передышку — зашел в кабинет к Дженне. Она молча бросилась к нему в объятия на глазах у изумленных учеников, с которыми проводила третий урок. Она прошла через ад, но держалась молодцом — он знал, что так и будет. Он удовлетворился непродолжительными объятиями и шепотом: «Я люблю тебя». Казалось, целый год прошел с тех пор, как он это говорил, хотя миновало всего несколько часов: он разбудил ее на рассвете, чтобы заняться любовью. «Еще один раз», — думал он в темноте, прежде чем возвращаться к ужасу, который, он точно знал, уже поджидает его на работе. И она молча покорилась, предложила свое тело, обнимала его, пока он не вырвался из ее объятий. Из ее постели. На работу, где ад начался сначала.
Потом он отправился к Темплтонам, где Гарри, Кент и Дэвис в буквальном смысле прочесывали каждую ворсинку и осматривали каждую трещинку пола. Они нашли пучок волос, вырванных с корнем. Но сейчас Кент был слишком потрясен тем, на что способен убийца, и потому обрадовался этой находке не так, как двенадцать дней назад — единственному волоску на опушке владений Клэри. Они обнаружили на подушке Келли и рядом с ее кроватью рассыпанную белую пудру. Мрачно собрали ее в пакет. Порошок был похож на кетамин. Кент объяснил, что преступник не только вводит препарат в вены девочек, но и заставляет жертв им дышать, отчего через десять секунд они становятся абсолютно беспомощными.
На ковре они обнаружили опилки. Вот эта находка Кента впечатлила. Он бережно поместил ее в пакет и подписал. Это первый ключ к тому, где Руди держит девочек.
Обнаружили сотовый Келли. За пять минут до полуночи ей позвонили с неизвестного номера. Как Стивен и ожидал. Для мальчика, который не может сдать химию, Руди Лютц казался слишком, черт побери, умным.
Они обнаружили след на мягкой земле под окном Келли, и Стивен был благодарен миссис Темплтон за то, что она так гордилась своей клумбой с цветами и добросовестно их поливала. Оросители автоматически отключались в одиннадцать вечера, когда почва наиболее активно впитывает воду, а это означало, что земля оставалась достаточно влажной, чтобы на ней отпечатался след от подошвы, примерно до трех часов утра.
Следовательно, у них есть трехчасовой промежуток времени, когда было совершено похищение.
И у них есть двое до смерти напуганных родителей, оглушенных горем, не способных добавить ничего нового к тому, что Стивен уже и так знал.
Сосредоточенно глядя на последнюю группу подростков, выходящих по одному из конференц-зала, он размышлял о том, что, кроме этого, у них ничего нет. Он встал и потянулся.
— Весело было.
Сандра бросила на него сердитый взгляд.
— Требую двойных сверхурочных.
Губы Стивена дрогнули.
— Ты получаешь фиксированную ставку. У тебя нет сверхурочных. Кроме того, у тебя же дети подростки. Ты должна была уже к этому привыкнуть.
Лиз потерла лоб.
— Я так отстала от жизни. Как мамы позволяют своим дочерям выходить из дому в таком виде? Я столько голых животов не видела с тех пор, как последний раз случайно переключила телек на канал МТВ. Это словно рекламный щит для насильников.
Сандра покачала головой, залезая в мусорную корзину, чтобы собрать стаканчики, которые выбросили подростки. Школа предоставляла новые стаканчики другого цвета перед тем, как входила следующая группа, и Сандра записывала, пока продолжался опрос, кто и какой стаканчик брал.
— Насильникам ни рекламные щиты, ни голые животы не нужны, Лиз. И ты это прекрасно знаешь.
Лиз по одному передавала Сандре подписанные стаканчики. Они выработали определенный ритм.
— Знаю. Мне просто противно видеть, как эти девочки демонстрируют свое тело так…
— По-шлюшьи? — подсказала Нэнси и скорчила гримасу. — Боже, такого слова нет. Один день среди этих детей, и я начинаю придумывать слова.
— А завтра нам придется вернуться, — заявил Стивен с притворной радостью и сделал вид, что испугался, когда все трое угрожающе на него посмотрели. — Эй, по крайней мере, сегодня мы опросили две футбольные команды и одну баскетбольную.
— Частично, — поправил Бондиоли, входя в зал с помеченным списком. — Осталось еще двадцать спортсменов и сто девятиклассников.
Сандра застонала.
— Мы просидим здесь неделю.
— Но нам необходимо поговорить со всеми, — напомнила Лиз. — Без исключения. — Но тут же резко прикусила язык, когда увидела, как взметнулись темные брови Бондиоли.
— Значит, у вас есть подозреваемый, — ошарашенно протянул он и опустился на стул. — И это один из наших учеников. Господи Боже.
Стивен вздохнул.
— Мы этого не говорили, Лукас.
Бондиоли прищурился.
— А вам и не нужно говорить. Только скажите кто.
Стивен задумался: интересно, а этот человек знает, что сейчас изо всех сил сжимает кулаки?
— Вы же понимаете, что мы не можем этого сделать, даже если бы у нас и был подозреваемый. — Он сел рядом с Бондиоли. — Вы же хотите, чтобы мы его поймали, правда?
Лукас кивнул, вид у него был совершенно несчастный.
— Он убил троих. А теперь у него Келли. Моя дочка — ее ровесница. Я просто представить не могу…
— Никто не может, — успокоил его Стивен, протягивая руку за списком в дрожащей ладони Бондиоли. Пробежал глазами по фамилиям тех, кого они уже опросили, и тех, кто остался. Нахмурился.
— Что? — спросила Лиз, опускаясь рядом с ним на стул.
Стивен покачал головой.
— Я только что заметил, что у нашего двоечника Лютца есть брат. Его имени не было в списке подозреваемых в совершении акта вандализма в кабинете Дженны.
Бондиоли откинулся на спинку стула и закрыл глаза, на его лице читалась усталость.
— Он не водится с друзьями Руди, — сказал он. — Джош — мальчик с особыми потребностями.
Стивен уставился на фамилию, недоумевая, почему Дэвис ни разу не обмолвился о Джоше.
— Какими особыми потребностями?
— У Джоша когнитивный диссонанс. Коэффициент его интеллекта — 85. Он может обучаться с остальными детьми лишь по коррективному учебному плану, с врачебной помощью.
— В таком случае что он делает у Дженны на уроке по основам химии? — удивился Стивен. — Ведь именно это она преподавала на первом уроке, нет?
Бондиоли кивнул.
— Джош подошел ко мне в начале учебного года и попросил записать его в «нормальный» класс. — Он поднял вверх указательный палец. — Сказал, что хочет по крайней мере попробовать с целью доказать отцу, что он хоть в чем-то не уступает Руди. А учитывая склонность Руди проваливать предметы из-за собственной лени, я думаю, что у Джоша есть отличный шанс утереть брату нос. Он аттестован по всем предметам, кроме английского и химии. В основном у него оценка С, по математике — Д. — Он открыл глаза и взглянул на Стивена. — Он учится в классе Кейси и, конечно, посещает уроки химии у Дженны. Обе не смогли выставить оценки за четверть.
— Наверное, обе были заняты другим, — пробормотал Стивен.
Его ум напряженно работал, он гадал, не предосудительно ли получать информацию у подростка с когнитивным диссонансом, и тут же понял, что ему плевать на мораль. Он допросит Джоша Лютца и воспользуется всеми своими талантами, чтобы вытащить из подростка все, что можно. Однако он продолжал говорить ровным голосом:
— Я с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы побеседовать с ним. Он ведь знал Келли, верно?
Глаза Бондиоли блеснули.
— Да, он ее знает. Или вы уже для себя решили, что она мертва?
Стивен вздохнул.
— Простите, Лукас. Это непростительная оговорка с моей стороны. Наверное, от усталости.
— Я понимаю. — Бондиоли встал. — Вы сегодня встречаете Дженну после работы?
— Да. — И сегодня, и каждый последующий вечер, пока ей грозит опасность.
Взгляд Бондиоли потеплел.
— Хорошо. Ей нужен человек, который мог бы о ней заботиться.
— Я это и планирую делать, — ответил Стивен, физически ощущая на себе любопытные взгляды троих коллег.
Лицо Бондиоли озарила улыбка.
