После этого он отвернулся и подошел к машине, где сидело нечто, прежде бывшее человеческим существом. Запах сгоревших волос и древесного угля наполнил ноздри детектива, когда тот остановился у распахнутой дверцы, заглянул внутрь и осмотрел посмертные раскопки, которые были произведены между ног мертвого капрала. Все тело погибшего полицейского и внутреннюю часть машины усеивали куски шрапнели.
«Джанетто, боевая граната. Посмертная ампутация полового члена», — записал Беттингер.
Тяжелые шаги за спиной детектива предупредили его о приближении инспектора.
— Я понимаю, почему преступники убивают полицейских, — сказал Зволински. — В некотором смысле даже странно, что подобные вещи происходят так редко. Но, проклятье, зачем они сделали это… — Толстый палец указал на пах мертвого офицера. — И ведь действовал не какой-то психопат-одиночка, что еще можно было бы как-то объяснить.
— Устрашение, — предположил Жюль.
Инспектор ненадолго задумался.
— Как то безумное психическое дерьмо, которое случается во время войны?
— Да, — кивнул детектив, и тут ему в голову пришла одна идея. — А вы видели их значки?
— Нет. — Зволински повернул голову, наполнил легкие воздухом и закричал: — Лэнгфорд, Питерс, Джонсон!
В течение десяти минут инспектор, детектив и три офицера обыскивали место преступления. Им так и не удалось найти значки убитых офицеров.
Зволински отпустил трех помощников и посмотрел на Беттингера.
— И что это значит? Кто-то казнил их и забрал члены и значки?
— Никак не пойму. Убийцы могли пожелать унести с собой трофеи — ну, нечто вроде рогов на стене — или хотели иметь доказательство, что они действительно это сделали.
— Для кого?
— Для нас.
Инспектор помрачнел.
— Зачем?
— Может быть, они пришлют нам все это по почте вместе с советами, как выполнять нашу работу.
Лицо Зволински превратилось в уродливую маску, которую видели его противники на ринге перед тем, как оказывались на полу. Он был так разозлен, что ничего не сказал и лишь молча зашагал к желтой ленте.
Беттингер сосредоточил внимание на окружающей местности, которую позволяли осмотреть фары взорванной машины. В дальнем конце улицы, возле черного седана, стояли четверо мужчин, окруженные красно-синим паром. Вскоре детектив опознал всех членов квартета: Доминик, Хуан, Маллой и маленький тип с пятнистой кожей, Тэкли. Они о чем-то тихо разговаривали.
Жюль направился к ним.
Когда он обходил взорванный автомобиль, его взгляд встретился со взглядом Уильямса, и темный провал под носом здоровяка-полицейского превратился в тонкую линию. Азиат с рябым лицом закурил сигарету, а мужчина с пятнистой кожей сделал глоток из серебристого термоса, похожего на зенитный снаряд. Рыжий вытянул руку в сторону детектива.
— С каких это пор ночь расхаживает вертикально?
— Я думаю, это темная материя, — сказал Хуан, затягиваясь сигаретой.
— А разве ученые не пытаются ее отыскать?
— Изо всех сил.
— Похоже, я выбрал неудачный день замочить мои чашки Петри.
— Всегда есть риск.
Беттингер остановился на некотором расстоянии от квартета.
— Кто-нибудь из вас знает, что все это значит?
Перри обвел рукой место преступления.
— Это?
— Да, это.
— Кто-то не любит полицейских.
Хуан выдохнул дым.
— Согласен.
— Быть может, нам следует поделиться нашими выводами с инспектором? — спросил рыжий у детектива из Аризоны.
— Полагаю, он уже знает, — ответил азиат.
— Тогда, может быть, рассказать прессе? — Маллой приподнял брови, похожие на бледных гусениц. — Они любят, когда им преподносят сенсации.
Хуан снова сделал затяжку.
— Еще и еще, им всегда мало.
Тэкли продолжал пить кофе из термоса, сделанного из нержавеющей стали, и Беттингер не мог понять, хмурится он или ухмыляется.
— Когда я работал в других местах, убийство полицейского не было поводом для шуток, — сказал Жюль, стараясь не показывать своего раздражения.
— А где ты работал? — спросил Перри. — Могу спорить, это было чудесное место, где все по-настоящему умные и знают ответы на все вопросы.
Хуан выдохнул дым.
— Новый Гениевилль?
— Скажи нам! — взмолился рыжий. — Где ты раскрывал тайны?
Беттингер слишком устал, чтобы поддерживать эту издевательскую многоречивость, и указал на взорванную патрульную машину.
— Значит, у вас нет никаких идей о том, кто мог это сделать?
— Тот, кто не любит полицейских. — Маллой покачал головой и посмотрел на коллегу-азиата. — Он уже забыл.
— Есть что-то конкретное? — не унимался полицейский из Аризоны.
— Тот, кто умеет обращаться с ручными гранатами.
Кончик сигареты Хуана засветился.
— От и до.
— У меня есть идея, — сказал Перри. — Разослать ориентировки на человека с чекой от гранаты в руке.
— Капрал Уильямс! — позвал Беттингер напарника, после чего повернулся и пошел прочь.
— Думаю, он раздражен, — заметил Маллой. — Хотя трудно определить по лицу.
— А ночью так просто невозможно, — добавил Хуан.
Великан-полицейский присоединился к своему напарнику, и они вместе подошли к месту преступления. Белый мужчина и черная женщина, одетые в парки и шерстяные шапки, стояли возле патрульной машины и разгружали фотоаппаратуру с ручной тележки.
— Ты их знаешь? — спросил Жюль.
— Это судмедэксперты, — ответил Уильямс.
— Как их зовут?
Доминик пожал плечами.
— Они женаты.
Некоторое время детектив наблюдал, как эксперты фотографируют взорванный автомобиль. Искусственный яркий свет озарил пустые глазницы существа, которое раньше было полицейским Джанетто, а потом черная женщина повернула прожектор, и во рту у трупа стали видны кусок металла и три зуба.
— Тебя это не заботит? — спросил Беттингер у напарника. — То, что полицейских казнят?
— Конечно, заботит. Я ведь тебе позвонил, помнишь?
— Готов поставить дюйм банкнот, что это Зволински велел тебе позвонить.
— Как скажешь.
Детектив оглянулся через плечо. В пятидесяти футах от них Хуан и Перри слушали что-то тихое, вылетавшее изо рта Тэкли.
— Твои приятели не особенно рвутся помочь, — заметил Жюль.
Доминик указал в сторону трупов.
— Ты знаешь, кем были эти парни?
— Я встречал Джанетто, но совсем его не знал.
— А Дейва Стэнли?
— Никогда не видел.
— Верно.
Гигант кивнул забинтованной головой и скрестил руки на груди. Казалось, для него разговор на данную тему подошел к концу.
— Двое полицейских убиты и изуродованы, — продолжал детектив. — Это угроза для всех нас, и сейчас не время придерживать информацию и играть в закрытый клуб.
— Ты живешь будто на веселой картинке, — заявил Уильямс. — Так что позволь показать тебе неприглядное фото.
— Жду с нетерпением.
— Ты полицейский по стандартам того края, откуда приехал, — Аризона, верно? Далекого, теплого и приятного, где люди целый день потягивают ледяной чай. А я из Виктори, я его детище. Я прослужил копом девятнадцать лет, а каждый год здесь равен десяти в любом другом месте. Я хорошо понимаю наш город и знал этих парней — Джанетто произносил речь на моей свадьбе. Но ты… ты коп из Аризоны, ты здесь в командировке. Ты проклятый турист. Ты думаешь, что все знаешь, но и понятия не имеешь, как тут все работает. Я пошел тебе навстречу с дерьмом по поводу Элейн Джеймс, но здесь совсем другое.
— И что же?
Доминик пожал плечами.
— Случившееся имеет какое-то отношение к тому парню, которого ты с Тэкли отправил в отделение интенсивной терапии? — Беттингер вспомнил его имя. — Себастьян Рамирес?
— Нет. — В глазах капрала сверкнул гнев. — Ты расследуешь, чем занимались мы с моим напарником?
— С твоим бывшим напарником. И — да, расследую.
Открытая ладонь ударила в грудь Жюля так сильно, что вокруг зашатались здания, и ему пришлось сделать шаг назад. Детектив устоял на ногах, сжал кулаки и наклонился вперед, занимая боевую стойку, что стало для него второй натурой после многих лет изучения боевых единоборств. Периферийным зрением он заметил, как к ним поворачивается дюжина голов, в том числе массивный череп инспектора Зволински.
