Для этих четырех девушек справедливость восторжествует, чего бы ему это ни стоило.
— Береги себя, Нейл, — сказал Барроу.
И Дэвис выдавил улыбку.
— Как всегда. Спасибо, что подвез.
Нейл выбрался из машины, перекинул сумку через плечо, в правой руке зажал запертый кейс со служебным оружием.
— Каролина, я еду, — пробормотал он. — Если ты — Уильям Паркер, берегись. Больше ты от меня не уйдешь.
Роли, штат Северная Каролина, воскресенье, 2 октября, 21.00
Глядя на маленький дверной глазок в двери Дженны, Стивен думал об объявленном ему бойкоте. С ним не разговаривали ни его тетя, ни сыновья, а теперь с ним не хочет общаться и женщина, чьего прощения просто необходимо добиться, — в противном случае он не сможет глаз сомкнуть. Он еще раз постучал.
— Дженна, пожалуйста, открой дверь. Я знаю, что ты дома. — Он уткнулся лбом в холодную сталь. — Пожалуйста, позволь мне объяснить. — Что он собирался говорить, Стивен понятия не имел. Он только знал, что должен исправить хотя бы это. Ах, если бы только это!
Он пытался пустить ситуацию на самотек. Положил себе в тарелку индейки, но еда напоминала по вкусу опилки. Он все равно съел, только для того, чтобы показать — ничего экстраординарного не произошло. Потом оторвался от тарелки и наткнулся на пристальный взгляд серьезных карих глаз Ники.
— Ты не должен был кричать, папа, — сказал ребенок. — Она хорошая женщина и ничего не знала о том, что тетя Хелен пригласила ее специально. — Он приподнял обе морковного цвета брови и выглядел сейчас гораздо старше, чем обычный семилетний мальчик. — Ты должен извиниться, папа. — И намного умнее.
Как будто одного выговора было недостаточно, в свою очередь выступил Мэтт: принялся превозносить достоинства Дженны и бросать на отца сердитые и презрительные взгляды, как на грязь под ногами. Хелен вообще не обращала на Стивена внимания. С Брэдом он говорить даже не пытался. Поэтому вышел из дому, сел в машину и отправился куда глаза глядят, однако совершенно не удивился, когда, оторвав взгляд от дороги, обнаружил, что сидит в машине прямо перед квартирой доктора Маршалл.
— Дженна, я видел тебя в окно. Я буду стучать, пока ты не откроешь.
— Я вызову полицию, — ответила она через дверь.
— Я и есть полиция, — напомнил он ей. — Пожалуйста.
— Вот упрямица, — раздался голос у него за спиной.
Он обернулся и обнаружил, что стал объектом пристального внимания восьмидесятилетней старушки, которая разглядывала его через щель приоткрытой соседской двери.
— Я миссис Кассельбаум.
«Ясно, — подумал он. — Беспокойная соседка. Ее можно взять в союзники». Он протянул руку.
— Спецагент Стивен Тэтчер из Бюро расследований штата, — представился он и заметил, как округлились глаза старушки, становясь блюдцами. Антикварными блюдцами.
Из приоткрытой двери показалась узловатая, скрученная артритом рука и ответила ему крепким рукопожатием.
— Неужели у нашей Дженны неприятности? — спросила она, снижая голос до громкого шепота.
— Нет, мадам. Это у меня неприятности. Я сказал то, что не должен был, а теперь она не дает мне возможности извиниться. Может быть, что-то подскажете?
Она поджала губы и сказала:
— У меня есть ключ.
Теперь настала очередь Стивена округлять глаза.
— Правда? Вам Дженна дала?
Она потупилась.
— Нет, — призналась она. — Предыдущий жилец часто путешествовал, я поливала его цветы и кормила кота. Владелец дома никогда не меняет замки после смены жильцов.
Стивен решил, что это нарушение, и запомнил это, а также уловил мысль о том, что надо немедленно поменять замки в двери Дженны.
— Ключом я воспользоваться не могу. Другие предложения есть? — Он нагнулся ближе. — У нас с ней вышла небольшая… размолвка. Вы же знаете, как это бывает.
Она кивнула.
— У нас с Харви время от времени тоже случались размолвки. Пусть земля ему будет пухом.
— Соболезную, мадам.
Миссис Кассельбаум пожала плечами — она принимала смерть мужа как данность.
— Ему было девяносто два. Понимаете, муж был намного старше меня. — Она прикрыла глаза, а Стивен спрятал улыбку. Она просто прелесть!
— Я действительно хочу извиниться перед Дженной. — Он печально вздохнул. — Мы дали друг другу обещание, что больше ни дня не будем сердиться друг на друга.
Услышав слегка искаженную цитату из Библии, миссис Кассельбаум кивнула, как Стивен и предполагал.
— Разумно. Мы с Харви обещали друг другу то же самое. Посторонитесь, молодой человек.
Стивен повиновался, и миссис Кассельбаум выплыла из своей квартиры и коротко постучала в дверь Дженны.
— Дженна Маршалл, немедленно открой дверь.
В ответ — тишина. Она вздохнула.
— Я не хочу этого делать, но ты не оставляешь мне выбора. Я позвоню хозяину и расскажу ему о второй собаке.
Дверь мгновенно распахнулась, и Стивену пришлось поддержать миссис Кассельбаум, чтобы она не упала. В дверях, скрестив руки на груди, стояла Дженна, по обе стороны от нее — по немецкой овчарке. Женщина кипела от праведного возмущения. Стивен подумал о том, как она великолепна, и рот непроизвольно наполнился слюной. Она сердито взглянула на пожилую соседку.
— Вы этого не сделаете.
Миссис Кассельбаум ответила ей дерзким взглядом.
— Ты позволишь этому юноше извиниться?
Дженна посмотрела на Стивена, который выглядел как сама невинность. Она фыркнула.
— Ради бога, входите, и покончим с этим. — Она нагнулась, чтобы взглянуть миссис Кассельбаум прямо в глаза, пока Стивен протискивался в квартиру. — Если Сет об этом узнает…
Миссис Кассельбаум негодующе расправила плечи.
— Я не сплетница, юная леди.
— Ну конечно, не сплетница, — с сарказмом ответила Дженна. — Поэтому когда будете ему рассказывать об этом визите, не забудьте упомянуть, что в нем не было никакой романтической подоплеки. Я вообще не собираюсь заводить романы.
Она выпрямилась и решительно захлопнула дверь, но не стала поворачиваться к Стивену лицом. Повисло неловкое молчание, он сгорбился, сжал кулаки, чтобы удержаться от попытки развернуть ее к себе лицом.
— Ну что ж, агент Тэтчер, — негромко произнесла она, и он поморщился от боли, прозвучавшей в ее голосе. — Вам очень жаль, больше подобного не повторится. Вы уже извинились. Теперь можете идти.
Он наконец выдохнул.
— Дженна, прошу тебя. Мне нужно сделать что-то прямо сегодня. Дети со мной не разговаривают.
Она медленно развернулась, и в ее глазах он увидел не злость, а смертельное разочарование.
— Еще бы! И я здесь ни при чем.
Стивен прищурился. В ее словах звучал укор.
— А кто при чем?
— Стивен, сколько вечеров на этой неделе ты провел дома?
Теперь он понимал, к чему она клонит.
— Ты, наверное, и сама знаешь, если спрашиваешь, — напряженно ответил он.
Дженна долго и пристально смотрела на Стивена, потом похромала в столовую и села за стол, на котором были разбросаны папки. Она похлопала по столу.
— Присядь. Пожалуйста.
Она сказала «пожалуйста». Поэтому он сел.
— Это совсем не мое дело, — начала Дженна.
— Да, если честно, не твое.
Она улыбнулась, и одному Богу известно, почему ему стало легче. Напряжение спало.
— Но я все равно тебе скажу. За тобой должок, поскольку сегодня ты вел себя по-хамски.
— А ты нагрубила мне в пятницу, — напомнил он. — Значит, мы квиты.
Она приподняла бровь.
— Ты же уже принял мои извинения. Хорошая попытка, но так не пойдет. Пока мы ждали твоего возвращения, я поговорила с детьми. Ники рассказал мне, что тебя никогда не бывает дома. Мэтт сказал, что ты обещал на этих выходных сводить его на кинофестиваль, но замотался на работе и забыл. И сегодня вечером ты опять опоздал… на семейный ужин.
Стивен понимал, что она права. Но слова, произнесенные вслух, все равно вызывали раздражение.
— А вы специалист по детям, доктор Маршалл? — Он опять принял официальный тон.
