В памяти возникли картинки, и такие яркие, что у нее дух захватило. Крошечная квартирка, в которой они жили после окончания университета, Адам, крепкий и бодрый, сидит на их кровати с картонной коробкой, в которой доставляют еду, в одной руке и палочками в другой. Сидит в одних очках и широко улыбается тому, что она сказала. Она вспомнила, что подумала тогда: пока он рядом, она будет бесконечно счастлива.
Чарли удивленным хихиканьем вернула ее к реальности, и воспоминания откатили, как волна назад в море. «Подожди!» — хотелось закричать Дженне, но она понимала, что напрасно расходует силы. Адам умер. Его больше нет. И она все равно научилась быть счастливой. Научилась.
— Он правда говорил о том, что мама ужасно готовит?
Дженна проглотила ком в горле.
— Правда.
— А мне казалось, я одна так думаю.
Дженна опять сглотнула, прогоняя эмоции, которые грозили вырваться наружу.
— Не одна. — Она поднялась. — Но для твоей мамы этот ужин очень важен, поэтому идем в дом.
Суббота, 1 октября, 19.00
— Пап, ты хотел меня видеть?
Виктор Лютц оторвался от гроссбуха, который изучал. Руди стоял в дверях его домашнего кабинета, заполняя дверной проем своими широкими плечами. Его сын — красавчик. Черные волосы, бронзовая кожа, волевой подбородок. Слава Богу, удался внешностью в его род.
— Да, Руди, входи, садись. Я слышал, за тобой зашли друзья?
Руди опустился в одно из дорогих кожаных кресел вишневого цвета и сгорбился.
— Да, мы собирались пойти в тренажерный зал, позаниматься. — Он поморщился. — Нужно держать мою бросающую руку в форме для следующей недели.
— Да. Отличная мысль. Руди, нам нужно обсудить проблему, возникшую в школе.
Улыбка юноши поблекла.
— Я думал, ты уже все уладил.
— Блэкмэн обещал, что на следующей неделе ты выйдешь играть. Но я не уверен, что он сдержит слово.
Руди нахмурился.
— И что нам делать?
Виктор пожал плечами.
— Все зависит от того, как высоко твоя учительница ценит принципы.
Руди непонимающе уставился на отца. Виктор вздохнул. Да, внешностью он пошел в него, но, к сожалению, мозги унаследовал от Норы. Да поможет ему Бог, если мальчик оставит футбол, потому что Виктор был на сто процентов уверен: силой своего интеллекта его сын ничего не добьется.
— Ты к чему, пап?
— Буду говорить прямо. Я слышал, что вчера ей порезали колеса.
Руди выпрямился в кресле.
— Я не имею к этому ни малейшего отношения, — поспешно заверил он. — Парни все сделали по собственной воле. Ну, вроде в знак поддержки.
— Разумеется. И такие «знаки поддержки» могут заставить ее передумать и… изменить твой балл.
Руди прищурился.
— Ты намекаешь, что это круто?
— Это круто, Руди. Она же учительница, Господи Боже. Разве она, если трезво поразмыслить, может позволить себе постоянно менять колеса? Скажи своим приятелям, чтобы продолжали в том же духе, а сам держись от них подальше. Скажи им, чтобы не болтали и действовали осмотрительно. — Он откинулся на спинку кресла и нахмурился. — Ты понимаешь, что значит «осмотрительно»?
Руди неспешно встал, на загорелом лице в дерзкой усмешке блеснули белые зубы.
— Это означает — так, чтобы тебя не поймали.
— Именно! — Виктор смотрел в спину неторопливо удаляющемуся сыну — самонадеянный юнец, у которого весь мир под хвостом. — Руди!
Тот остановился, ладонь уже лежала на ручке двери.
— Что еще? — спросил он со знакомой смесью подросткового сарказма и скуки на лице.
— Ничего не говори ни маме, ни Джошу.
Нора настолько непредсказуема, что сложно угадать ее реакцию на такой план. Джош… Его поступки как раз вполне прогнозируемы. Предсказуемо бестолковы. Дай Джошу волю, и он приведет полицию прямо к Руди с приятелями, все еще сжимающими нож, которым резали колеса. Невозможно поверить, что Руди с Джошем — братья. А ту досадную подробность, что они вообще двуяйцевые близнецы, Руди даже не приходилось отрицать — никому и в голову не пришло бы такое, тем более что Виктор молчал об этом. Джош, к несчастью, унаследовал и ум, и внешность, и физические данные по Нориной линии. Когда-то Джош демонстрировал проблески интеллекта, но даже они угасли с началом пубертатного периода. Сейчас чаще всего он с трудом вспоминал собственное имя. Лучше держать от него подальше все хоть сколько-нибудь важные дела.
Руди от отвращения закатил глаза.
— Как будто я подпускаю к себе этого дебила. Ну уж нет. — Но когда он распахнул дверь, в кабинет ввалился Джош — красный, бормочущий извинения.
Виктор сжал лежащие на письменном столе кулаки. Черт! С таким же успехом можно было пригласить в кабинет и Нору, потому что Джош обязательно побежит к мамочке после окончания разговора. Если только он не окажется запертым в подвале… на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, это всего лишь фантазии — повторяющиеся фантазии непреодолимой привлекательности.
— Ну, Джош! Чего ты хочешь?
Тот расправил плечи и попытался сохранить чувство собственного достоинства. И, разумеется, ему это не удалось.
— Это неправильно, — запинаясь, произнес он. — Она хорошая, доктор Маршалл.
Руди фыркнул.
— Такая хорошая, что топчет мои шансы быть замеченным футбольным агентом.
К удивлению Виктора, Джош прямо и открыто посмотрел ему в глаза.
— Руди не сдал химию. Ему придется следовать правилам, как и всем остальным. — Джош охнул от боли, когда Руди впечатал его в дверь, крепкой рукой сжав горло, и даже приподнял на пару сантиметров над полом.
— Я не буду следовать этим правилам, дерьмо, — процедил Руди. — Запомни это, если сможешь.
Джош стал хватать ртом воздух, и Виктор мягко сказал:
— Отпусти его, Руди.
Тот резко отошел, бросил на брата угрожающий взгляд, потом нехотя вышел из кабинета. Джош завалился на пол, тяжело дыша.
— Не глупи, Джош, — мягко предупредил Виктор и вернулся к своему гроссбуху.
Суббота, 1 октября, 21.30
Стивен закрыл комнату для допросов № 2 и остановился рядом с Лиз Джонсон, помощницей окружного прокурора, по виду которой можно было сказать, что ей весело.
— Прости, что пришлось напрасно притянуть тебя в участок, Лиз, — извинился он.
Женщина улыбнулась в ответ.
— Не извиняйся. Посмотреть, как ты ловко допрашиваешь «этот никчемный кусок дерьма», Джеральда Портера, стоит тех денег, что я потратила на бензин. Мне кажется, настоящий фейерверк начнется, когда юный Джеральд вернется домой.
Стивен стоял, опираясь о стекло, по другую сторону которого мистер Портер грозил, что этот никчемный… Джеральд ответит за свои прегрешения.
— Плохо, что нам, кроме фальшивого удостоверения личности, нечего ему предъявить, — мрачно сказал он. — В баре, где я его обнаружил, не заметили, что у их шестнадцатилетнего клиента удостоверение личности сорокапятилетнего латиноамериканца.
Лиз похлопала его по плечу, как делала бесчисленное количество раз до этого.
— Да уж, миссис Портер, похоже, неприятно поразил тот факт, что Джеральд бросил Саманту, потому что она не захотела с ним спать. По-моему, его ждет достаточное наказание.
— Но мне нужен подозреваемый в деле об убийстве, — проворчал Стивен. — А не кандидат на роль «козла года».
— Будет тебе подозреваемый. Пойдем, куплю тебе пиво.
Стивен улыбнулся и клюнул ее в щеку.
— Хорошая ты женщина, Лиз. Как это еще мужики тебя не расхватали?
Лиз пожала плечами.
— Начнем с того, что у меня нет такой доброй тетушки-волшебницы, как у тебя, чтобы подобрать мне жениха. А закончим тем, что я чертовски много работаю.
Стивен вздохнул.
— Тогда давай по два пива.
Суббота, 1 октября, 22.30
— Хороший мальчик.
Дженна отцепила поводок от ошейника Джима и погладила пса по голове, радуясь, что наконец-то сможет сесть. Лодыжка ныла, голова болела, в животе все горело огнем. Проклятые семейные ужины с «ленивыми» бутербродами! Она улеглась на диван и вздохнула, когда напряженные мышцы расслабились. Горячая ванна была бы лучше, но это означало, что нужно встать.
