— Где ты рос? — спрашиваю я.
— До Бостона?
— Да.
— В Сан-Франциско. Родители взяли меня оттуда.
Я борюсь с желанием прикоснуться к нему. Беру у него телефон, кладу на стол.
— Однажды она меня нашла, — продолжает он. — Когда мне было двенадцать. Приехала в Бостон. Появилась около нашего дома и спросила папу, можно ли ей увидеть меня. Он сказал «нет».
— Значит, тебе не дали поговорить с ней?
— Нет. — Он умолкает. Ему нужно отдышаться. Глаза у него горят. — Родители очень бесились. Велели сказать им, если она попытается снова увидеть меня.
Я киваю, прислоняюсь к подушкам. Теперь Итан говорит более свободно.
— А потом мы переехали сюда.
— Но твой отец потерял работу.
— Ага. — Он явно насторожился.
— А почему?
Итан беспокойно ерзает.
— Было что-то, связанное с женой его босса. Не знаю. Родители часто ссорились из-за этого.
«Все это весьма таинственно», — злорадствовала Алекс. Теперь я знаю. Небольшая интрижка. Ничего особенного. Интересно, стоило ли оно того.
— Сразу после переезда мама вернулась в Бостон по какому-то делу. И для того, думаю, чтобы улизнуть от отца. Тогда он тоже поехал туда. Они оставили меня одного на одну ночь. Они и раньше так делали. И она появилась.
— Твоя биологическая мать?
— Да.
— Как ее зовут?
Он сопит. Вытирает нос.
— Кэти.
— И она пришла к вам домой.
— Угу.
Снова сопит.
— Когда, если точно?
— Не помню. — Итан качает головой. — Нет, постойте, был Хеллоуин.
Вечер нашей встречи с Джейн…
— Она сказала мне, что… завязала, — говорит он, выжимая из себя слова, как воду из мокрого полотенца. — Что больше не принимает наркотики.
Я киваю.
— Она прочитала в Сети о переводе отца и узнала, что мы переезжаем в Нью-Йорк. Взяла и отправилась за нами. А когда родители уехали в Бостон, решила воспользоваться моментом.
Он умолкает, потирая ладони.
— А что произошло потом?
— А потом… — Он прикрывает веки. — Потом она пришла в дом.
— И ты с ней разговаривал?
— Угу. Я ее впустил.
— Это было на Хеллоуин?
— Угу. В тот день.
— В тот день и я с ней встретилась, — говорю я.
Он кивает, опустив голову.
— Она пошла в гостиницу за фотоальбомом. Хотела показать мне старые снимки. Детские фото и всякое такое. А на обратном пути увидела вас.
Вспоминаю, как она помогала мне подняться, придерживая за пояс, а ее волосы касались моей щеки.
— Но она назвалась твоей матерью. Джейн Рассел.
Он снова кивает.
— Ты знал об этом.
— Угу.
— Зачем? Зачем ей было выдавать себя за другого человека?
Наконец он поднимает на меня взгляд:
— Она сказала, что не делала этого. Утверждала, что это вы назвали ее именем мамы, и она не сразу придумала отговорку. Не забывайте, ей не следовало находиться там. Да и здесь тоже. — Он обводит рукой комнату. Молчит, снова чешет ладонь. — Кроме того, ей нравилось делать вид, что она… ну, вы понимаете… моя мама.
Раскат грома, словно небеса раскололись. Мы оба вздрагиваем.
Минуту спустя я продолжаю давить на него:
— Так что же случилось потом? После того, как она мне помогла?
Он переводит взгляд на свои руки.
— Она вернулась в дом, и мы поговорили еще. О том, каким я был в раннем детстве. О том, чем она занималась с того момента, как отказалась от меня. Показывала мне снимки.
— А потом?
— Ушла.
— Вернулась в гостиницу?
Он медленно качает головой.
— Куда она направилась?
— Ну, тогда я не знал.
У меня падает сердце.
— Куда она пошла? — добиваюсь ответа я.
Он вновь поднимает на меня глаза:
— Сюда.
Тиканье часов.
— В каком смысле?
— Она познакомилась с тем парнем, который живет внизу. Или жил.
Я цепенею.
— С Дэвидом?
Итан кивает.
Я вспоминаю утро после Хеллоуина, шум воды в трубах внизу, когда мы с Дэвидом рассматривали дохлую крысу. Вспоминаю серьгу на тумбочке. «Она принадлежала леди по имени Кэтрин». Кэти.
— Она была у меня в цокольном этаже, — говорю я.
— Я узнал об этом не сразу, — настаивает он.
— Долго она здесь пробыла?
— До… — Его голос еле слышен.
— До какого времени?
Он сплел пальцы.
— Она вернулась на следующий день после Хеллоуина, и мы немного пообщались. Я говорил, что скажу родителям: мол, хочу видеться с ней официально. Потому что мне без малого семнадцать, а когда исполнится восемнадцать, я смогу делать что захочу. Так что я позвонил маме и папе и сказал им. Папа стал ругаться, — продолжает он. — Мама будто помешалась, а отец просто рассвирепел. Он скоро приехал и стал допытываться, где она, а я не хотел говорить, и он…
Из глаза у него выкатывается слезинка.
Я кладу руку ему на плечо.
— Ударил тебя? — спрашиваю я.
Он кивает. Мы сидим молча.
Итан судорожно вздыхает раз, другой.
— Я знал, что она была у вас, — дрожащим голосом говорит он. — Я видел вас здесь… — Он смотрит в кухню. — Из моей комнаты. В конце концов я признался отцу. Простите. Мне так жаль.
Теперь он плачет.
— О-о… — Я не решаюсь снова положить руку ему на плечо.
— Просто чтобы он отвязался…
— Понимаю.
— В смысле… — Итан чешет нос пальцем. — Я видел, что она вышла из вашего дома. И знал, что он не найдет ее. Вот тогда отец и явился к вам.
— Да.
— Я наблюдал за вами. Молил Бога, чтобы он не разозлился на вас.
— Нет, не разозлился.
«Просто хотел узнать, были ли у вас сегодня гости, — объяснил Алистер. А позднее заявил: — Я искал сына, не жену». Ложь!
— Потом, сразу после его возвращения, она… она появилась вновь. Она не знала, что отец уже дома. Он должен был приехать на следующий день. Она позвонила в дверь, и он заставил меня открыть и пригласить ее. Я очень испугался.
Я ничего не говорю, слушаю.
— Мы пытались поговорить с ним. Мы оба.
— В гостиной, — бормочу я.
Он моргает.
— Вы видели?
— Видела.
Помню, как они сидели там, Итан и Джейн — то есть Кэти — на маленьком диване, Алистер в кресле напротив. «Кто знает, что происходит в чужой семье?»
— Ничего хорошего не вышло. — Он дышит неровно, начинает икать. — Отец сказал ей, что, если она снова придет, он вызовет полицию и ее арестуют. И больше она нам докучать не будет.
Я продолжаю думать об этой картине в окне: ребенок, отец, мать… «Кто знает, что происходит…»
А потом я вспоминаю кое-что еще.
— На следующий день… — начинаю я.
Он кивает, уставившись в пол. Сплетает пальцы на коленях.
— Она пришла снова. И отец сказал, что убьет ее. Он схватил ее за горло.
Тишина. Эти слова будто звучат эхом. «…Убьет ее. Он схватил ее за горло». Вспоминаю, как Алистер прижал меня к стене и его пальцы сомкнулись на моем горле.
— И она пронзительно закричала, — тихо говорю я.
— Ага.
— Вот тогда я позвонила вам домой.
Он снова кивает.
— Почему ты не рассказал мне о том, что происходит?
— Он был там. И мне было страшно, — тонким голоском говорит Итан. У него мокрые щеки. — Я хотел это сделать. Когда он ушел, я бросился сюда.
— Знаю. Знаю об этом.
— Я пытался…
— Знаю.
— А на следующий день из Бостона вернулась мама. — Он сопит. — И Кэти опять пришла. Тем же вечером. Наверное, она думала, что с мамой легче будет говорить.
Он опускает лицо в ладони, трет щеки.
— Так что же случилось?
Какое-то время он молча косится на меня, почти подозрительно.
— Вы правда не видели?
— Нет. Я видела только, как твоя… как она на кого-то кричит, а потом увидела ее с… — Моя рука трепещет у груди. — С чем-то в… И это все. — Я умолкаю.
Он начинает рассказывать, и теперь его голос звучит более низко и ровно:
— Они пошли наверх поговорить. Папа, мама и она. Я был в своей комнате, но все слышал. Папа хотел вызвать полицию. Она… моя… все твердила, что я ее сын и надо дать нам возможность встречаться: мол, родители не должны этому мешать. А мама кричала на нее, говорила, что добьется того, чтобы она меня больше не увидела. А потом все стихло. Минуту спустя я пошел вниз, и она была…
