— Ну здравствуйте, — говорит гора приятным низким голосом. — Я детектив Литл[666].
Я моргаю. На уровне его локтя маячит женщина в желтом халате медсестры.
— Вы понимаете, о чем мы говорим? — спрашивает она.
Я снова моргаю, потом киваю. Чувствую, как вокруг колеблется воздух, словно он вязкий, словно я по-прежнему под водой.
— Это больница «Морнингсайд», — объясняет медсестра. — Полицейские все утро ждали, когда вы придете в себя.
Так можно распекать человека за то, что он не услышал звонка в дверь.
— Как вас зовут? Можете назвать свое имя? — спрашивает детектив Литл.
Я открываю рот, издаю какой-то писк. У меня пересохло в горле. Такое ощущение, что я вдохнула облачко пыли.
Медсестра обходит кровать, нацеливается на прикроватный столик. Я следую за ней взглядом, медленно поворачивая голову, и смотрю, как она вкладывает мне в руки чашку. Я отпиваю. Тепловатая вода.
— Вам дали успокоительное, — говорит медсестра почти виновато. — Вы немного разволновались.
Вопрос детектива повисает в воздухе. Я вновь обращаю взгляд к Маленькой Горе.
— Анна, — говорю я, чувствуя, как звуки запинаются у меня во рту, словно язык мой — «лежачий полицейский». Чем, черт возьми, они меня накачали?
— У вас есть фамилия, Анна? — спрашивает Литл.
Я делаю еще один глоток.
— Фокс.
Моя фамилия кажется мне какой-то длинной.
— Угу. — Он достает из нагрудного кармана блокнот, заглядывает в него.
— Можете назвать ваш адрес?
Я справляюсь с заданием.
Литл кивает:
— Вы знаете, где вас подобрали вчера вечером, миз[667] Фокс?
— Доктор… — бормочу я.
Медсестра подскакивает ко мне:
— Доктор скоро придет.
— Нет. — Я качаю головой. — Я — доктор.
Литл в упор смотрит на меня.
— Я доктор Фокс.
Его лицо освещается улыбкой. Белизна зубов просто ослепляет.
— Доктор Фокс, — говорит он, постукивая пальцем по блокноту. — Вы знаете, где вас подобрали вчера вечером?
Прихлебывая из чашки, я изучаю его. Вокруг меня хлопочет медсестра.
— Кто подобрал? — спрашиваю я. Верно: я тоже буду задавать вопросы. Пусть даже и невнятно.
— Фельдшеры скорой помощи. — И добавляет, пока я не успела ответить: — Они обнаружили вас в Ганновер-сквере. Вы были без сознания.
— Без сознания, — вторит медсестра на тот случай, если я не поняла.
— Вы позвонили по телефону чуть позже половины одиннадцатого. Вас нашли в купальном халате с этим вот в кармане. — Он раскрывает огромную ручищу, и я вижу на его ладони посверкивающий ключ от моего дома. — А рядом с вами было вот это.
Он кладет себе на колени мой искореженный зонтик.
Где-то в недрах моего существа зарождается некий импульс, поднимается к легким и сердцу.
«Джейн».
— Что такое?
Литл смотрит на меня, нахмурившись.
— Джейн, — повторяю я.
Медсестра бросает взгляд на Литла.
— Она сказала «Джейн», — с неизменной услужливостью переводит она.
— Моя соседка. Я видела, как ее пырнули ножом.
Слова замерзают у меня на языке, и, после того как они долго оттаивают во рту, я в состоянии выплюнуть их.
— Да. Я слышал о вызове «девять-один-один», — говорит Литл.
«Девять-один-один». Верно: сначала был разговор с диспетчером-южанином. А потом путешествие из боковой двери по скверу, колышущиеся ветки над головой, огни, кружащиеся в чаше зонта наподобие какого-то дьявольского варева. У меня перед глазами туман. Я тяжело дышу.
— Постарайтесь не волноваться, — говорит мне медсестра.
Я снова ловлю ртом воздух, задыхаюсь.
— Спокойно! — сердится медсестра.
Я встречаюсь взглядом с Литлом.
— Она в порядке, — говорит он.
Я соплю, напрягая шею, приподнимаю голову с подушки, делаю частые вдохи через рот. Легкие у меня как будто съежились. Я злюсь — откуда он знает, каково мне? Он, коп, которого я впервые вижу. Встречалась ли я с копом прежде? Думаю, мне выпал случайный билет.
Перед глазами вспыхивает слабый свет, поле зрения перечеркивают полоски тьмы. Литл продолжает смотреть мне в глаза, в то время как мой взгляд поднимается по его лицу и соскальзывает вниз, как упорный скалолаз. Зрачки у детектива до нелепого огромны. Губы полные, добрые.
Пока я глазею на Литла, а мои пальцы комкают одеяло, чувствую, как мышцы тела расслабляются, грудь расширяется и проясняется зрение. Уж не знаю, что в меня влили, но это помогло. Я действительно пришла в себя.
— Она в порядке, — вновь произносит Литл.
Медсестра похлопывает меня по руке. Хорошая девочка.
Я откидываю голову, закрываю глаза. Чувствую себя обессиленной. Но я жива.
— Мою соседку ударили ножом, — шепчу я. — Ее зовут Джейн Рассел.
Слышу, как скрипит стул Литла, когда он наклоняется ко мне.
— Вы видели, кто на нее напал?
— Нет.
Я с трудом приподнимаю веки, будто это заржавевшие гаражные двери. Литл склонился над блокнотом, наморщив лоб. Он хмурится и кивает одновременно. Путаная информация.
— Но вы видели, как она истекала кровью?
— Да.
Хотела бы я перестать мямлить. Хотела бы, чтобы он перестал меня допрашивать.
— Выпивали вчера?
Изрядно.
— Немного, — признаюсь я. — Но… — Я делаю вдох, чувствуя, как на меня накатывает новая волна паники. — Надо ей помочь. Она… она может умереть.
— Позову врача, — говорит медсестра, направляясь к двери.
Она уходит. Литл наклоняется ко мне:
— Вы знаете, кто мог бы причинить вред вашей соседке?
Я сглатываю.
— Ее муж.
Он опять кивает, хмурится, встряхивает рукой и захлопывает блокнот.
— Вот какое дело, Анна Фокс, — говорит он неожиданно резко, по-деловому. — Сегодня утром я навещал Расселов.
— С ней все хорошо?
— Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной и сделали заявление.
Врач — моложавая латиноамериканка, такая красивая, что у меня перехватывает дыхание, и дело не в том, что она делает мне укол лоразепама.
— У вас есть близкие, с которыми мы можем связаться? — спрашивает она.
Я уже собираюсь назвать имя Эда, но потом спохватываюсь. Нет смысла.
— Нет смысла, — говорю я.
— Что вы хотите этим сказать?
— Никого, — говорю я, — у меня нет… Все в порядке. — Осторожно складываю каждое слово, словно это оригами. — Но…
— Нет родных?
Она смотрит на мое обручальное кольцо.
— Нет, — отвечаю я, прикрывая правой рукой левую. — Мой муж… я не… мы больше не живем вместе.
— Может быть, есть друг или подруга?
Я качаю головой. Кому она могла бы позвонить? Не Дэвиду, и точно не Уэсли. Возможно, Бине, учитывая, что я чувствую себя хорошо. Но не Джейн.
— Кто ваш врач?
— Джулиан Филдинг, — автоматически отвечаю я, но потом поправляю себя: — Нет, не он.
Я смотрю, как она переглядывается с медсестрой, которая поворачивается к Литлу, а тот в свою очередь бросает взгляд на врача. Тупиковая ситуация. Меня разбирает смех. Не буду смеяться. Надо думать о Джейн.
— Как вам известно, вы потеряли сознание в сквере, — продолжает врач, — и фельдшеры скорой помощи не смогли установить вашу личность, поэтому привезли вас в «Морнингсайд». Когда вы очнулись, у вас случился приступ паники.
— Сильный приступ, — тонким голосом произносит медсестра.
Врач кивает.
— Сильный. — Она изучает свой планшет с историей болезни. — И он повторился сегодня утром. Насколько я понимаю, вы врач?
— Да, но не терапевт, — отвечаю я.
— Какая у вас специальность?
— Психолог. Я работаю с детьми.
— У вас есть…
— Женщину пырнули ножом, — с нажимом говорю я. Медсестра отступает назад, словно я выставила кулак. — Почему никто ничего не предпринимает?
Женщина-врач бросает взгляд на Литла.
— У вас есть история ваших приступов паники? — спрашивает она меня.
