— По пятницам у нас всегда одно и то же. У папы и его друзей сокращенный рабочий день. Ну разве не дико, когда начальство по пятницам после обеда работает? Вот они всегда приходят к нам и смотрят по телику спортивные передачи, все равно что. А потом идут в паб. А я — в колледж, потом к психотерапевту, потом домой.
Шеппард похолодел.
— Что? — переспросил он.
— Иду в колледж Святого Мартина. Я изучаю там основы искусства и дизайна.
— Нет-нет. Ты ходишь к психотерапевту?
Девочка прищурилась:
— Ну да. А что тут такого? Дженнифер Лоуренс тоже ходила к психотерапевту.
— Да нет же. Это же…
«Тщательно подбирай каждое слово».
— Я хожу к нему в основном потому, что у меня есть семейные проблемы. Еще у меня клаустрофобия… ну, с этим, кажется, все шло гораздо лучше, пока меня не заперли в гостиничном номере с пятью незнакомыми людьми и трупом в ванной комнате.
Что ж, это немного проясняет ее поведение. Почему она забилась под стол, закрыла глаза и не снимала наушников.
Так, только осторожно, не надо слишком давить на эту мозоль.
— А сегодня была у психотерапевта?
— Нет. Пошла, конечно, как обычно, но у него никого не было дома. Очень странно. Доктор Уинтер раньше никогда не отменял сеансов. Мне кажется, тут что-то серьезное.
— Доктор Уинтер, значит.
«Конечно, кто же еще! Вот как мы, оказывается, все повязаны».
Это сюрприз. Впрочем, чему тут удивляться?
— Ну да, — ответила она.
Девчушка, наверно, заметила, что он изменился в лице. Скорее всего, побледнел.
— Что вы сказали? — переспросила она.
Не расслышала. Слушает «Стоунз». И ни о чем не догадывается.
Трясущейся рукой Шеппард достал бумажник Уинтера, открыл. Показал ей:
— Это он?
Та, что в наушниках, растерянно смотрела на водительское удостоверение.
— Да, — сказала она. — А откуда у вас…
Она замолчала. В голове закрутились шестеренки, она лихорадочно пыталась что-то связать, сама того не желая. И смотрела на Шеппарда округлившимися глазами. И вдруг — он не успел остановить — бросилась в ванную комнату.
Захваченный врасплох Шеппард, недолго думая, ринулся следом.
Он к ванной уже привык, и к яркому свету приноровился, и к запаху, хотя чувство отвращения никуда не делось. Та, что в наушниках, резко отдернула занавеску. Увидела мертвого Уинтера, упала на колени, вцепившись пальцами в край ванны.
— Как же это… — прохрипела она. — Не может быть…
Шеппард растерянно стоял у нее за спиной, не вполне понимая, что теперь делать.
Та, что в наушниках, не плакала. Стояла на коленях и смотрела.
Всякое сомнение в том, что эта девочка не убийца, сразу же испарилось.
Шеппард обошел ее, сел рядом.
«Нет-нет, здесь кровь. Ближе не надо…»
Та, что в наушниках, смотрела на тело доктора Уинтера так, словно потеряла близкого человека. Словно он значил для нее больше, чем родной отец. Шеппард никак не ожидал подобного.
Несколько минут они просидели молча. Потом он понял, что пора уводить ее отсюда.
— Мне очень жаль, — сказал Шеппард.
— Кто это сделал? — спросила Та, что в наушниках.
— Именно это я и собираюсь узнать.
— Я убью его, кем бы он ни был, — сказала Та, что в наушниках.
У него не было причин сомневаться в ее искренности.
— Он очень пожалеет об этом. Почему, почему с доктором Уинтером так поступили? Он не делал никому ничего плохого. Всегда старался помогать людям.
Никому ничего плохого не делал. Был человеком отзывчивым и добрым. И еще очень наивным.
— Ты давно его знаешь?
Та, что в наушниках, оторвала взгляд от Уинтера и посмотрела на него:
— Я пять лет ходила к нему на сеансы.
«Мы вполне могли бы случайно столкнуться».
— Ты не против, если я спрошу, в чем причина?
— У меня социальная фобия. Очень неприятная штука. Поэтому я и ни в чем не участвую. Сейчас мне намного лучше, но до конца я от нее не избавилась. Доктор Уинтер помогал мне. Показывал, как с этим сладить. Он очень… был… очень хорошим человеком.
«Скажите, вы хороший человек?»
Каждое слово пульсировало в голове, усиливая головную боль. Он пытался прогнать их, рассеять, как дым в воздухе.
Та, что в наушниках, смотрела на него с замешательством. Шеппард понял, что он на самом деле месил руками воздух.
«Держи себя в руках».
— Когда ты видела его в последний раз?
Она еще раз бросила взгляд на Уинтера:
— Неделю назад. На нашем обычном сеансе. Доктор Уинтер говорил, что он мне, в общем-то, больше не нужен. Но он был мне нужен… Он мне и сейчас нужен. Он говорил, что мне уже лучше. Но это не так. Он нужен мне.
— Что-нибудь странное, необычное во время сеанса ты не заметила? Может, он что-то сказал такое?
Что-нибудь на тему ближайших планов…
Шеппард все еще не мог до конца осознать, что Уинтера втянули в это дело.
Та, что в наушниках, вытерла глаза, хотя и не плакала.
— Он закончил сеанс раньше времени. Обычно я сижу у него час, но в тот раз у нас прошло где-то полчаса, и раздался стук в дверь. Его офис расположен в передней части здания… и он выглянул в окно. Потом сразу заторопился. Сказал, что у него неожиданно возникла проблема и мне нужно уходить. Очень извинялся. Говорил, что на этой неделе обязательно еще встретимся. Я ничего не имела против. Он проводил меня через черный ход, в гостиную. Потом закрыл дверь, и я услышала, как он открывает парадную дверь. Вот и все.
— Ты слышала или, может, видела, кто был там за дверью?
— Нет, но подумала, что это кто-то из его друзей…
Он называл их «друзьями», «пациент» звучит уж слишком по-больничному сухо, вспомнил Шеппард.
— В общем, я подумала, что он кому-то срочно понадобился. Я была не против.
— Но ты все еще оставалась у него в доме?
«У него есть вход и выход. Ты это знаешь?»
— Да. Обычно я выхожу через кухонную дверь и иду домой. Через черный ход. Но… не знаю почему, на этот раз я задержалась. У него в доме мне было так хорошо, спокойно. И папа не ждал еще меня домой, вот я и решила посидеть немножко. Я знала, что доктор Уинтер не рассердится. Я пробыла там всего минут десять. Просто сидела, и все. А потом…
— Что потом?
— Вообще-то, я человек не очень любопытный, — сказала она, словно оправдываясь.
М-да, именно так все и начинают, а потом брякнут такое, что хоть стой, хоть падай.
— Не знаю, что на меня нашло. Но… прошло примерно минут десять… а на письменном столе там, в глубине комнаты, стоял принтер, и вот он начал что-то распечатывать. Меня словно кто-то толкнул. Я встала и подошла.
— И что там было?
— Он все печатал и печатал, много листов. Одни тексты, куча текстов. Я их, вообще-то, не читала. Было такое впечатление, что кто-то посылает их по факсу. Казалось, это никогда не закончится. Но потом вышла последняя страница… а может, первая… в общем, я подняла ее. Там был какой-то чертеж или план. Квадратики, какие-то размеры, даже система координат, мне кажется. Тогда я посмотрела на вторую страницу. Это был документ о праве собственности на землю. Помню, я очень смутилась, еще подумала, типа, зачем это доктору Уинтеру нужно. Подумала, что это, может, ошибка, но на первой странице, в самом верху, от руки было написано: «УИНТЕРУ». И подпись: «С». Я, конечно, ничего не поняла.
Шеппард молчал. Значит, план. С указанием размеров. Скорее всего, план этого помещения. Сомневаться больше не приходилось. Уинтера, конечно, вовлекли в это дело. Но что еще сказала Та, что в наушниках? Документ о праве собственности на землю? А это здесь при чем, черт возьми?
— Ну я и положила листки обратно. Потом повернулась. И испугалась. Увидела доктора Уинтера. Он там стоял. Наверное, услышал, как работает принтер, или еще что. Я подумала, что теперь он на меня рассердится. Но случилась очень странная вещь.
— Что именно?
Та, что в наушниках, секунду молчала, глядя на мертвого доктора.
— Он заплакал. Честное слово. Бросился ко мне, что-то бессвязно забормотал, я ни слова не поняла. Он видел, на что именно я смотрела. Точно видел. И я это видела. Какой-то дурацкий документ, но он словно помешался, говорил что-то вроде: «Нет, только не ты». Мне говорил. Я была так потрясена, не знала, что делать. Тогда я взяла сумку и ушла. Как можно скорее. Но потом оглянулась, а он все еще там стоял. Стоял и всхлипывал. А потом опустился на пол. И больше я его не видела… вот только сейчас…
