— Что с вами?
Он поднял голову. Алан. Поджидал, когда Шеппард выйдет. Замечательно. Этот человек стоял перед ним, скрестив руки. И в голосе — ни капли сочувствия, одно раздражение.
— Ничего, все в порядке, — ответил Шеппард.
Алан смерил его взглядом:
— Как хотите… в общем, я буду краток. И разумеется, буду говорить громко, — он повернулся к остальным, — мне скрывать нечего.
Шеппард посмотрел через его плечо: в комнате все оставалось почти так же, как прежде. Мэнди и Констанция сидели спиной ко всем. Райан расхаживал взад-вперед. Та, что с наушниками, наблюдала за ними, и уши все так же закрывали фиолетовые диски.
— Я слышал все вопросы, которые вы задавали Мэнди… их невозможно было не услышать… и, я так полагаю, те же вопросы вы задавали Райану. Поэтому я дам вам полный отчет о том, что случилось со мной. Я был у себя в офисе, и меня усыпили точно таким же газом, как и остальных. Пока вы были там, в ванной комнате, мы тут все поговорили, даже сумасшедшая ирландка и эта безликая девица-подросток. Выяснилось, что всех нас усыпили газом. Я только запаха не почувствовал, зато видел, как он выходил из вентиляционного отверстия. Газ был бесцветным, что-то вроде тумана, он очень быстро распространялся по комнате. Я попытался чем-нибудь закрыть отверстие, но успел уже наглотаться. Не смог даже позвать на помощь. Рухнул на пол и очнулся здесь.
Я, как уже говорил, готовился к делу Макартура. Важная шишка. Дело такого рода, что на нем можно или сделать карьеру, или сломать ее. Конечно, моя-то карьера давно «сделана», но ведь всегда приятно получить еще один трофей в коллекцию.
Шеппард старался держаться бодро.
— Должно быть, вы заинтересованы…
Алан мгновенно понял его. Он вообще понимал его с полуслова. Как ему это удавалось?
— Вы намекаете на то, что я черный. Да, мистер Шеппард, я чернокожий. И мне пришлось много потрудиться, черт побери, чтобы достичь своего положения… да, на своем пути я встречал сопротивление, и мне приходилось бороться. А вы знаете, сколько в Лондоне чернокожих адвокатов? Мы составляем одну целую и две десятых процента всей адвокатуры. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, я говорю: «Да, я заинтересован в очередном трофее».
Шеппард кивнул. Алан не похож на человека, которого легко вывести из себя. Интересно, думал Шеппард, сколько ему лет. Под глазами и на щеках морщины. Лоб тоже изборожден ими. Глубокие морщины придают Алану вечно угрюмый вид, и он выглядит еще более зловеще. За пятьдесят? Может, даже под шестьдесят?
— И конечно, все это теперь не имеет никакого значения. Потому что сейчас я сижу здесь. А значит, дело Макартура провалено. Кстати, спасибо вам за это.
Шеппард нахмурился.
— На здоровье, — пробурчал он, не было желания отвечать на колкость.
— Полагаю, вы хотите знать, какое я имею отношение к убитому, — сказал Алан, кивнув на дверь.
— Что?
— Понимаете, я тут кое-что приврал. Я все-таки узнал этого человека. Но тогда не было смысла все объяснять… а вот теперь — пожалуйста. Дело в том, что по работе мне приходится встречаться со многими людьми, поэтому я обращаю внимание на все детали, если это возможно. Мои коллеги шутят: я, мол, способен узнать человека по затылку, — думаю, я сейчас доказал, что это так. Видите ли, я видел этого человека вчера, на нем был тот же костюм, и это только подтвердило мою догадку. Вы показывали Мэнди какой-то предмет, как я догадываюсь — его бумажник. В общем, этого человека зовут Саймон Уинтер. Он частный психотерапевт, работает на дому в восточной части Лондона. Был психотерапевтом моего клиента Хеймиша Макартура. Уинтер в этом деле — главный свидетель. Это все, что я могу предъявить.
Шеппард утратил дар речи, и Алану, похоже, это доставило большое удовольствие.
— Вы удивляетесь, почему я так легко выкладываю вам все это, — сказал Алан, не в силах сдержать улыбки. — Вы знаете, сколько клиентов пытается утаивать факты даже от тех, кто хочет им помочь, лишь потому, что они боятся последствий? Это плачевно и малоэффективно. И не приписывайте это мне, я всегда готов идти на сотрудничество. Надеюсь, я ответил на все ваши блестящие вопросы. Не возражаете, если я вернусь к окну?
— Погодите… — сказал Шеппард.
Как мог этот человек столь вызывающе себя вести даже перед лицом смерти? Такого рода люди опасны, такого рода люди способны и в полном хаосе сохранять самообладание. Но все же…
— Не отставайте, мистер Шеппард. Да, я знаю Саймона Уинтера. Но я вряд ли когда-либо разговаривал с ним, — сказал Алан.
— Это потому, — сказал Шеппард, — что он не ваш свидетель.
Алан бросил на него сердитый взгляд:
— Да. Я даже с нетерпением ждал минуты, когда смогу учинить этому ублюдку на суде хорошенький допрос.
— А в чем суть дела?
— Я не могу раскрывать подробности дела, мистер Шеппард. В прессе и так по этому поводу было много спекуляций. Позвоните лучше администратору, пусть принесут вам газету.
Шеппард потер глаза.
— Если Саймон Уинтер здесь, возможно ли, что человек, стоящий за этим, тоже связан с вашим делом?
— Конечно, — ответил Алан, — именно поэтому я думал, что лучше всего быть как можно более открытым и честным. Есть вероятность, что все это крутится вокруг дела Макартура.
— И тем не менее вы не хотите ничего сообщить мне о нем.
— Да, мистер Шеппард, не хочу. Потому как считаю, что мог бы разобраться во всем лучше вас. Своих карт я не раскрываю, это правда, но я делаю все, что следует делать. Если это вызывает у вас подозрения, что ж, пусть будет так.
Шеппард покачал головой:
— Разумеется, это выглядит подозрительным. А как еще прикажете относиться к вашим словам?
— Это не имеет значения, — сказал Алан, — я и так у вас главный подозреваемый. Вам нужен мотив, мистер Шеппард? Что ж, у меня есть проклятый мотив. Человек, который там лежит, весь последний год был для меня занозой в заднице. Я мечтал о том, чтобы распотрошить его, как селедку, изрубить на тысячу мелких кусочков. Но это вовсе не значит, что я бы это сделал. А то, что происходит здесь, для меня яснее ясного. Этот тип в лошадиной маске пытается пришить убийство мне. И если вы клюнете на приманку, нас всех ждет неминуемая смерть.
— Слишком уж много вы о себе мните, даже защищаясь от обвинения в убийстве.
— Я не на скамье подсудимых, речь вообще не обо мне.
Как много информации в немногих словах! Алан предоставил отчет, который реальный убийца наверняка захотел бы утаить. Если, конечно, все это правда. Но тем не менее у Алана был мотив. И он знает правила игры.
— Так, значит, дело Макартура рассматривается сегодня?
— Да. Но подробности дела не имеют значения. Они никак не связаны с этим… с этим казусом, хотя называть случившееся казусом было бы слишком мягко как минимум.
— Говорите, никак не связаны? Или не хотите со мной поделиться?
— Как адвокат, я по своему статусу обязан хранить в тайне определенные вещи, которые касаются моего клиента.
— То есть Макартура?
— Да.
Шеппард видел, что поддаваться Алан не собирается. И разве можно состязаться с адвокатом? Алан каждый день оттачивает свое мастерство, а Шеппард только дурака валяет.
— Два человека, связанные с неким делом, оказываются в одном номере огромной гостиницы. Это не может быть совпадением, — сказал он скорее самому себе, чем Алану.
Возможна ли хоть какая-то связь между ним, Шеппардом, и делом Макартура? У человека в лошадиной маске, похоже, на прицеле один только Шеппард, но не исключено, что он целил и в Алана.
— Пожалуй, не может.
— Мне очень нужна эта информация, слышите, Алан?
Алан улыбнулся.
— А знаете, вы, оказывается, ужасный надоедала.
Алан готов умереть за то, во что верит. Шеппард знавал таких людей, честных и благородных, за истину готовых броситься грудью на собственный меч. Но сам он совсем не такой и подобных людей не понимает.
— Мистер Хьюз, вы же очень успешный человек, это видно с первого взгляда, — сказал он, аккуратно подбирая каждое слово. — Вам нравится быть лидером, когда все внимание…
