Винс поинтересовался насчет Кэнди Грин и массажного салона. Есть ли смысл в этой версии?
— Одна из девушек, естественно, была нашим информатором. Ее пару раз прихватывали за наркотики, и она была в разработке у одного из моих сотрудников. Было нелишне иметь в этом притоне наши глаза и уши. Она позвонила нам и сообщила, что Лайонел — постоянный клиент и что из всех девушек он предпочитает исключительно Кэнди. Он регулярно наведывался в салон на протяжении полугода. Мы пару раз брали в оборот и Кэнди, но она понятия ни о чем не имела.
— Как по-вашему, сумею ли я что-нибудь из нее вытрясти, учитывая, что вам это так и не удалось? — полюбопытствовал Винс.
— Да ей и сказать-то нечего. Толку с нее — как с козла молока. Но попытайтесь. Как знать.
— Вы на нее не давили, как водится?
— Да нет, не было резона. С убийством ее ничего не связывало.
— А у нее было алиби на ту ночь, когда произошло убийство?
— Было, причем железное, как ни крути. Сперва она была в своем салоне, а после на какой-то вечеринке. С полдюжины свидетелей это подтверждают. Алиби вполне надежное, но, как это будет выглядеть в суде, сказать трудно, а ручаться — тем более.
— Адрес ее у вас есть?
— Имеется.
— Теперешний? — спросил Винс сурово.
Эвелинг кивнул. Он вытащил из внутреннего кармана куртки маленькую записную книжку в твердом переплете и пролистал странички:
— Запомните: Везерлиз, дом 16. Это в Сандвиче. Сидит там тихо. К телефону не подходит. У приятеля, я полагаю. Хотя не уверен.
Винс переписал адрес в свой ежедневник. Он затратил на ее поиски столько сил, что поездка в Сандвич казалась сущим пустяком.
— А что вам известно о Вики Браун?
— Это которая мадам?
— Да.
— Ее мы тоже допрашивали. Она целыми днями сидит у себя наверху, стегая кнутами местных любителей и ставя им клизмы. Она ничего не знает, ее интересуют только деньги.
— Получается, — сказал Винс, — массажный салон здесь ни при чем? Не имеет к происшествию никакого отношения?
— Я, по крайней мере, связи не улавливаю. Еще выпить хотите?
— За эту плачу я, — сказал Винс, — вам то же самое?
— Будьте так добры.
В какой-то момент Винс подумал, что между массажным салоном и убийством есть связь, потом счел, что нет. Но что-то удерживало его от скоропалительных выводов. Надо бы сначала все проверить.
Когда Винс принес спиртное, Эвелинг решал кроссворд. Увидев Винса, он смутился и сказал:
— Не сумел устоять. Очень уж люблю кроссворды. Заставляют мозги работать.
Да уж, подумал Винс, поручусь, что ты играешь и в «скраббл».
Винс протянул Эвелингу его пиво и сказал:
— А все-таки насчет салона. Чем Лайонел там занимался?
— Вы имеете в виду секс? — спросил Эвелинг.
А что же еще, подумал Винс и кивнул.
— Самый заурядный способ, — сказал Эвелинг. — Так, по крайней мере, поведала мне мисс Грин. Ручная дрочка. Вот и все. Ни тебе обжиманий, ничего такого. Лайонел, как я понимаю, был субъект зажатый.
Винс подозревал, что так оно и есть. Над Лайонелом тяжким грузом довлела многовековая еврейская традиция, характерная для выходцев из Центральной Европы. Помните старую шутку о десятиминутном еврейском порнофильме? Как там? — минута секса и девять минут угрызений совести. Лучше не скажешь. Винс улыбнулся.
— Теперь расскажите мне о красильне, — сказал он.
— Это была наша главная надежда. Мы думали, эта ниточка нас к чему-нибудь приведет — но нет. Кончик так и не нашелся. Хотя благодаря этому мы все же установили, где побывал Лайонел между уходом миссис Спунер и тем временем, когда нашли его тело.
— А как вы вообще узнали про красильню?
— На Лайонеле был поношенный темно-серый костюм. Он был весь испачкан каким-то порошком голубого цвета, особенно слева — нельзя было не заметить. На пляже ничего подобного не было, так что стало понятно, что он испачкался где-то в другом месте. Эксперты установили, что это красящий пигмент, поэтому мы поехали в старую красильню и там нашли точно такой же порошок.
— Где именно нашли?
— На первом этаже, в задней части здания. Видно было, что там кто-то недавно побывал, так что мы подумали, что туда несчастного и привели. Но больше мы ничего не нашли. Мы разделили помещение на квадраты и облазили его с увеличительными стеклами. Мы сделали все, что было в наших силах. Безрезультатно. Кто бы это ни сделал, он все продумал заранее. И очень тщательно.
— Зачем его вообще туда привели? Как вы думаете, зачем?
— Вы делаете поспешные выводы.
— Я? — изумился Винс.
— Да. Мы же не знаем, привели его туда насильно или он пошел по собственной воле. Его могли туда заманить.
— Вы так думаете?
— Откуда мне знать, Винс? Конечный итог в любом случае одинаков. Что так, что эдак.
— Но как вы полагаете, почему Лайонела убили именно там, а не в квартире, не в магазине? Ведь им бы и там никто не помешал, верно?
Эвелинг поскреб подбородок и ненадолго задумался.
— Но ведь там есть соседи. Улица частично населена. Кто-то что-нибудь да услышит — этим ребятам такие случайности были не нужны.
— А как насчет красильни? Туда ведь тоже мог зайти кто угодно?
— Ну нет, — не согласился Эвелинг, — днем там иногда торчат ребятишки, прогуливающие уроки, но ночью там никогда никого не бывает. Слишком далеко. Мы там даже алкашей или бродяг перекати-поле никогда не находили.
— Так почему же его все-таки туда повезли?
— Чтобы пристрелить… то бишь казнить.
— Почему вы называете это казнью?
— Потому что это так, ведь верно? Вы это знаете, и я это знаю. Лично я был уверен в этом с той самой минуты, как мне позвонил Уолли и я узнал про Сида.
— Так что же вы думаете?
— Я думаю, что бедняга Лайонел был невинен как младенец. И убили его не по личным мотивам — по крайней мере, сам он тут совершенно ни при чем. Лайонела убили потому, что он брат Сида. Это было предупреждение Сиду.
— От кого?
— Вам лучше знать, — ответил Эвелинг, — вы знаете Сида лучше, чем я.
Винс помолчал. Эвелинг только что сказал ему то, что он знал и сам. Да, прекрасно знал, еще до того, как поехать на этот треклятый курорт и начать вынюхивать.
Что ж, подумал Винс, несмотря на все это, я даже еще не вошел в игру. Как в какой-то настольной игре, где перед тем, как начать ходить, надо выбросить шестерку. Он все никак не мог выбросить ни одной. Ни одной-единственной.
Красильня. Мыслями Винс возвращался к ней снова и снова. Туда привезли Лайонела. Гарри… что ж, насчет Гарри они ничего не знали. Лео застрелили в пансионе. Фила — в красильне, и там же, в отличие от Лайонела, нашли.
— Возможно, — предположил Винс, — Лайонела возили в красильню потому, что хотели там что-то с ним сделать.
— Возможно, — с готовностью согласился Эвелинг, — но что?
— Не знаю. Наверняка есть причина. Иначе они могли его пришить где угодно.
— Может, хотели его допросить? Но на теле не было никаких ран, только пулевое отверстие в голове. Так что эту версию можно, пожалуй, отбросить.
— Но ведь должна же быть причина. А потом они выбросили его на пляже…
— Чтобы его там сразу нашли, — добавил Эвелинг.
Да, так оно и было. Они до сих пор не знали причину, по которой Лайонела повезли в красильню. Фил знал, что Лайонел там побывал, так что заманить в красильню его самого труда не составляло. К тому же это разлучило его с Лео, а уж расправиться с ними поодиночке было куда как легче.
В самой красильне не было никакой загадки. Она служила лишь местом действия.
— Вы решили не впутывать в это дело Сида? — спросил Винс, заранее зная ответ.
— Я лично такой инициативы не выдвигал, а начальство особо не вникает. Они, конечно, знают, что у Лайонела есть брат по имени Сид, но кто такой этот Сид — понятия не имеют.
— Ладно, — сказал Винс, — теперь расскажите, что известно о том, как Лайонел провел вечер перед смертью.
