Смазка! Эта внезапная мысль словно пронзила Блэкстона. Когда Клер вошла в его квартиру, руки у нее были в грязных разводах, потому что она меняла колесо. А что, если та женщина, свидетельница стрельбы на автостраде, имеет дело с автомобилями или еще какими-то деталями в смазке? Он вытащил записную книжку и сделал в ней пометку.
Он постоял во дворе еще минут десять, а потом вернулся на стоянку, где оставил машину.
— Джигсо? — окликнули его сзади.
Он обернулся — и увидел осунувшееся лицо сержанта Манна. Сержант выглядел даже хуже, чем чувствовал себя Блэкстон. По лицу его пролегли глубокие морщины, а под глазами образовались темные мешки.
— Да, сержант?
— Я все еще не получил твоего доклада, — сказал Манн. — Знаю, как тяжело, когда напарник ранен, но работа не может стоять на месте.
— Да, сэр. Сейчас еду в участок печатать доклад. Как идет расследование?
— Я все утро провисел на телефоне. На меня наседает мэр, требует информации, а что я ему могу сказать? Чую я, полетят здесь наши головы.
— Пулю, которой застрелили подонка, нашли?
— Не знаю. Мне там побывать не удалось. Судя по тому, что я слышал, наши изрешетили всю стену. Поди теперь найди что-нибудь!.. Раз уж мы заговорили о пулях: ты должен сдать свою машину, мы соберем в ней вещественные доказательства. — Лицо Манна смягчилось. — Почему бы тебе не пойти домой, как закончишь доклад? Отдохни немного. Здесь ты ничем не сможешь помочь.
— Спасибо, сэр, — отозвался Блэкстон. — Вы правы: здесь я больше ничем помочь не могу.
Блэкстон вернулся к своей машине и обнаружил, что запер двери. Что было довольно забавно, если учесть, что все окна в ней были выбиты. Он покачал головой, изумляясь силе привычки, и смахнул осколки стекла с сиденья.
Однако он не поехал в участок. Доклад может подождать.
Спустя несколько минут он стоял там, где находился в тот момент, когда велел своему напарнику вызвать машину с подмогой. Он стоял лицом к дому. На том месте, где умер Дарнел Уиллис, осталась лужа крови. Входную дверь, на которую брызнули кровь и мозги Уиллиса, сняли с петель и увезли. Блэкстон сделал пометку проследить за этим.
Место преступления было ограждено стойками с натянутой на них желтой лентой. Двое полицейских в патрульной машине не подпускали к дому любопытных. Блэкстон увидел, как симпатичная девушка лет двадцати в длинной цыганской юбке и старушечьих очках бросила в сторону дома букет цветов.
Он с отвращением покачал головой: оказывать почтение памяти ублюдка! Превращать его в невинного мученика! И кого — насильника, избивающего женщин и стреляющего в полицейских!
Мужчина в синей куртке вышел из пустого дверного проема. Блэкстон его окликнул.
— Здесь ведется федеральное расследование, — сказал мужчина и махнул рукой, запрещая Блэкстону приближаться.
Блэкстон предъявил ему значок полицейского.
— Здесь ранили моего напарника.
— Мне очень жаль, — сказал агент, — но я не могу вас сюда пропустить.
Блэкстон начал было ругаться и добрался уже до нелестных выражений в адрес матери агента, но замолчал, поняв, что это ему не поможет. Он вернулся в разбитую машину и поехал на стоянку для конфискованных машин, чтобы ребята из отдела огнестрельного оружия могли ею заняться. У ворот он получил указание оставить машину на любом свободном месте.
Угнанный пикап, в котором встретил смерть Гарилло, все еще стоял на стоянке. Блэкстон подошел к машине и заглянул внутрь. Спинку широкого сиденья сняли, а лобовое стекло окончательно осыпалось. Он открыл дверь и провел рукой по задней стороне сиденья. Ничего.
Что-то задело его за макушку. Это оказалась визитная карточка, застрявшая там, где крыша кабины соединялась с дверцей. Он высвободил ее, стряхнул засохшую кровь и прочитал слова: Авторемонтная мастерская «Весельчак Джек». Сколько времени карточка находилась тут? Он спрятал ее в карман и прошел через улицу в здание криминалистических лабораторий.
Он нашел Джеффа Хагучи за микроскопом.
— Я пригнал свою машину.
— Как Алекс? — спросил Джефф.
— Все еще не очнулся, — ответил Блэкстон. — Если его состояние останется стабильным, они попробуют постепенно отменить противосудорожные средства.
— Он сильный, — сказал Джефф.
— Сержант Манн говорит, что пуля, прикончившая Дарнела Уиллиса, была не тридцать восьмого калибра. Ты сумел это проверить?
— Нет. Я ее не получил, — ответил Джефф. — Первыми туда добрались фэбээровцы. Они торчали там все утро.
— И что делали? — спросил Блэкстон.
— Сначала они увезли дверь, — сказал Джефф. — В ней та пуля и застряла.
— А почему расследование ведут они? — спросил Блэкстон. — У отдела внутренней безопасности есть свои детективы. Мне это не нравится.
— То, что произошло потом, приятель, не понравится тебе еще больше, — отозвался Джефф. — Фэбээровцы забрали все оружие, которое обнаружили в доме, и получили ордер на изъятие всего материала, относящегося к этому делу, в том числе и пули, которой ранили Алекса. И как мы теперь должны доказывать, что Алекса ранил Уиллис? Долбаные федералы! А теперь еще общественность выступает с протестами — заявляют, что гражданские права Уиллиса были нарушены. Надеюсь, ты свою задницу прикрыл.
Блэкстон воззрился на Джеффа, но на самом деле он даже его не видел. У него возникла чувство, будто он уже несколько дней отстает на шаг — и ему это очень не понравилось. Если ему перекрывают прямой путь, он пойдет обходной дорогой. Для этого необходимо приостановиться и поискать ее. Когда человек защищается, поспешно отступает, то порой об этом забывает.
— А как насчет двойного убийства в Венис? Мы получили информацию о том, что оно связано с делом Гарилло. Ты имел возможность изучить те пули?
Джефф потянулся за какой-то папкой и начал ее листать.
— Ага, и ты придешь в восторг. — Он извлек оттуда официальный документ и вручил его Блэкстону. — Это были пули 7, 62 на 21 миллиметр — для автоматического оружия, но не бронебойные.
— Ты сообщил фэбээровцам?
— Знаешь, за всей этой суматохой я совершенно забыл.
Блэкстон прочел заключение, кивая головой. До него не сразу дошло, что происходит, но теперь он начал чуять подвох.
— Я играю в шахматы по переписке, — проговорил он, глядя в какую-то точку за плечом Джеффа. — Я играю с противниками со всего мира. Этих людей я никогда не вижу — только записи их ходов.
— А при чем тут… — заинтересовался Джефф, но Блэкстон уже продолжал:
— Среди них есть тип по имени Вонг. Он — гроссмейстер. Живет в Гонконге. В прошлом году мы разыгрывали партию, и я решил, что мне удалось взять над ним верх. Его король был загнан в угол. Я жду, как он себя поведет, и тут приходит открытка: записан его ход, а на лицевой стороне нарисован китайский иероглиф. Конечно, я не знал, что он означает, и не стал обращать на него внимания. Я думал о своем следующем ходе всего минут пять, ведь я был уверен, что Вонгу не выкрутиться.
— Наверное, тебе стоит пойти домой, Джигс. Отдохнуть.
— Дело в том, что еще через два хода он поставил мне мат. Позже я попросил, чтобы мне перевели тот иероглиф. Человек, которому я его отнес, объяснил мне, что в иероглифе наложены друг на друга два символа: опасность и возможность. Он сказал, что они передают китайское понятие «решительный момент», то, что мы называем «кризис».
— Все это очень интересно, Блэкстон. Но что это, черт побери, должно означать?
— Это означает, что пора переходить в атаку. Дай мне ключ от твоей машины. — Он вручил Джеффу свой. — И ты никакого федерального постановления не видел.
— И сколько, по-твоему, я смогу прикидываться слепым?
— Надеюсь, достаточно долго, чтобы успеть выковырять пулю из сиденья моей машины и посмотреть на нее в микроскоп.
— Посмотрю — а дальше что?
— Для начала сравни ее с пулями из дела о двойном убийстве. И обязательно все задокументируй.
— А что еще? — спросил Джефф.
— Свяжись с сержантом Манном и расскажи ему, что вытворяют фэбээровцы.
