Он открыл заднюю дверь джипа, и Джоди с радостью запрыгнула внутрь. Повернулся ко мне:
— Как жизнь?
Почесал Элвиса между ушей, погладил по спине.
Мои ноги сами задвигались по траве. Тело последовало за ними.
Он изготовился к рукопожатию.
— Ты, наверное, Харли. — Дружелюбный как черт-те что. — Я — Брэд Мерсер.
Я вытянул было свою руку в ответ, но вовремя вспомнил, что она у меня грязная. Так что я ее только продемонстрировал.
— Ух ты. Что ты с ней сделал? Сунул в гнездо шершней?
— Это занозы, — объяснил я.
— Ух ты. — Он покачал головой. — Тебе бы показаться доктору.
— Нет медицинской страховки.
И с чего я это сказал?
— Работаешь без социального пакета?
— Одна из моих работ предусматривает страховое пособие. Но тогда я на руки ничего не получу.
Он опять покачал головой:
— Какой ужас.
— Не всем же быть банкирами.
Он засмеялся. Я остался серьезным.
— Хвала Господу за это. Ты только представь себе: на всем белом свете одни банкиры.
— Вам они не нравятся?
— Не особенно.
— Но вы же сам банкир.
— Я в курсе.
— Вам не нравится ваша работа?
Я не ждал от него ответа. Вел себя как последний хам. Пусть только ляпнет что-нибудь не то про жену. Я ему напомню, что он ей всем обязан.
— Я хотел заняться преподаванием, — пустился он в объяснения, — но все, кого я знал, встретили эту мысль в штыки. На всякий случай прослушал дополнительный курс по бизнесу. Пару лет проработал в банке. Уже собирался уйти, когда у дверей кабинета босса повстречался с его дочерью. И банковское дело перестало казаться мне таким уж гадким.
У него была хорошая улыбка. Что называется, искренняя. Мальчишеская. Женщинам такие нравятся. Она-то, наверное, и привлекла Келли. Значит, ты хотел стать учителем. Головастый, видать, любишь книги и искусство. Не могу пока сказать, есть ли у тебя чувство юмора, которое так по душе красавицам. По словам самих красавиц. Что не мешает им всем выходить замуж за богатеньких, у которых чувство юмора отсутствует напрочь.
— Замечательный вид отсюда открывается, — заметил Мерсер.
— Это все не наше, — мигом ответил я.
— А на что тебе эта земля? Лишние налоги за нее платить? На нее никто не покушается. Все угольные компании отсюда ушли. Вкладываться в строительство в такой глуши никто не будет. Та еще ситуация.
— Я подумал, может, все эти леса ваши. То есть вашей жены.
Он покачал головой:
— Дед оставил Келли в наследство пятьдесят акров. Но эта земля севернее, за Блэк-Лик-роуд.
— Так те леса принадлежат ей? Лично ей?
Он кивнул, сверкнув улыбкой:
— Я всего-навсего арендатор.
Заднее стекло машины поехало вниз.
— Папа, поехали уже, — заныла Эсме.
— Поехали, поехали, — подхватили Джоди и Зак.
— Ты не против, если мы возьмем Джоди с собой в гольф-клуб? — спросил он. — Я говорил сегодня утром по телефону с твоей сестрой. Она сказала, ты еще спишь, но возражать точно не будешь.
— А ваша жена осталась дома?
— Нет. Она пустилась в одиночное плавание. Не знаю, где она. Иногда ей надо отдохнуть от детей и домашнего хозяйства. А у меня на детей не хватает времени. Работаю допоздна. Вечно в командировках.
— В ближайшем будущем в командировку не собираетесь?
— В последние выходные июня у меня традиционная встреча с партнерами по гольфу.
— Папа!
— Пора ехать! — Он опять улыбнулся. — Рад был наконец познакомиться с тобой, Харли.
И он снова сунул мне свою руку. Я машинально пожал ее. Странная, неловкая близость возникла между нами, словно у соседей по раздевалке. У нас с ним была одна женщина на двоих. Мы с ним будто вытирались одним полотенцем.
— Извини, — он отдернул руку, — береги себя.
— Постараюсь.
Он подошел к своей машине.
— По-моему, дождь собирается, — крикнул я вслед.
— Если начнется дождь, ограничимся мороженым. Не будем закатывать мячики в лунки.
— Вы правда не знаете, где ваша жена?
— Понятия не имею. А зачем она тебе понадобилась? Хочешь ее о чем-то попросить?
— Да нет, я просто так.
Он помахал мне рукой. Дети тоже. Элвис погнался за машиной, чем вызвал у детей приступ восторга. Представляю, какой визг они подняли. Хорошо, меня с ними не было. А то что-то после пива голова затрещала. Правда, Брэд их живо угомонил. Наверное, велел пристегнуться. Похоже, он из заботливых отцов.
Мои прикидки насчет пилы и трубы оказались верными. С Келли в голове и пивом в крови я закончил в два раза быстрее.
В сарае я взял лопату, при помощи которой мама закопала майку Мисти, присыпал остатки трубы землей и навалил сверху диван.
Эмбер врубила приемник на полную катушку. Хотя дверь ее была закрыта, басы сотрясали дом. Мисти свою дверь тоже закрыла.
Я громко постучал к Эмбер:
— Открой!
Звук сестра убавила, но открывать и не подумала.
— Мне надо уехать, — крикнул я. — Хочу убедиться, что ты будешь на месте, когда Джоди вернется.
Тишина. Даже приемник стих. Четкие шаги.
Дверь распахнулась.
Эмбер сменила джинсы на фланелевые шорты и просторную футболку. Волосы у нее топорщились пучком на макушке.
— Ты времени зря не теряешь, — прошипела она.
Я отшатнулся:
— О чем это ты?
— Ты грязный извращенец и мерзкий грешник.
— Да что с тобой?
— Видеть тебя не могу. Блевать хочется.
Вот и весь разговор. Дверь захлопнулась. Я подождал секунду-другую, может, сестра присовокупит что-нибудь. Только ее истерик не хватало. Развлечение — класс! Но она больше не показалась.
Мисти в прихожей пила из банки сладкую газировку — самая обыкновенная девчонка за самым обыкновенным занятием. И что это я вдруг так напугался? Даже в сторону шарахнулся.
— Мне надо с тобой поговорить, — заявила Мисти.
— А?
— Не время сейчас?
Мне вдруг сделалось совсем не по себе. Во рту появился мерзкий привкус. Чего же я так испугался-то?
— Мне пора ехать, но минутка найдется, — просипел я.
Она сделала еще глоток из зеленой банки.
— Ты все злишься на меня из-за денег?
— Да нет.
Банка поднималась и опускалась мучительно медленно. Ногти Мисти покрывал лиловый лак. В полутьме прихожей казалось, что она прищемила все свои десять пальцев дверью и ногти вот-вот отвалятся. Камешки на ошейнике были чистые, но какие-то тусклые. Никаких причин бояться у меня не имелось.
— Хочу тебя кое о чем попросить, — продолжала Мисти, — только сперва обещай, что примешь объективное решение.
— Я необъективен.
— Так попробуй.
Ее темные глаза смотрели на меня.
В ее словах таилась опасность. Может, она собиралась рассказать мне, что на самом деле произошло в тот вечер между папашей и мамой. Может, она собиралась рассказать мне, что на самом деле произошло между папашей и ней. Может, она собиралась рассказать мне, что творится с Эмбер.
— Хочу сделать татушку.
— Чего?
— Татуировку.
— Татуировку?
— Ну да.
У меня полегчало на душе. Ну, с этим-то я худо-бедно справлюсь. Хотя надо же было додуматься до такого.
— Ни в коем случае, — твердо сказал я.
— Перестань, Харли. Почему?
— Ты еще маленькая.
— Так и знала, что ты это скажешь, — негромко произнесла она, но в голосе крылось бешенство. — Пустая отговорка. У многих моих одноклассников есть татуировки. У торгового центра есть точка, где с согласия родителей их делают детям, кому исполнилось двенадцать. Качественная работа. Никто еще не заболел.
— Нет.
— Ну же, Харли, прекрати.
Ни о чем еще она меня так не просила. Никогда. Умоляющий тон действовал на нервы.
— Это тебя Эмбер настрополила?
— Эмбер ничего не знает. Не ее ума дело.
— А что так?
— Еще вообразит, что я ей подражаю. Мне просто нравится. Думала, ты меня поймешь, мистер Чикагский Институт Искусств.
Все, разговор со мной закончен. На лице у Мисти нарисовалась скука, душа ее спряталась под покровом зловещего равнодушия, словно вернувшаяся на место погребения мумия. Демонстративно удалиться в свою комнату, погрузиться в одиночество — все, что ей осталось.
