Мысли Тома вновь сосредоточились на одинокой женщине с любопытным прошлым, общительным характером и склонностью забивать вещмешки старыми газетами и вторгаться в чужие купе. Его поездка в целях переоценки ценностей и познания самого себя постепенно превращалась в журналистское расследование — выяснить личность поездного вора, которого, быть может, звали Агнес Джо. Однако по ряду причин он надеялся на ее невиновность.

Проходя через вагон-люкс, Том заметил сидящего в другом конце и с тревогой уставившегося в окно Херрика Хиггинса.

— Что-то не так? Выглядите взволнованным, — спросил Том.

Пожилой мужчина улыбнулся, однако его улыбка была натянутой.

— О, ничего особенного. Просто смотрю на падающий снег.

— Ну, снег поезду не навредит.

Хиггинс не улыбнулся и не кивнул.

— Мы подключим третий двигатель, начиная с «Ла Хунты» и до пересечения перевала Ратона, — сказал он.

— Это обычное дело или все из-за снега?

— Обычное. Видите ли, подъем весьма непростой, а третий двигатель — дополнительная подушка безопасности.

Его взгляд вернулся к падающему снегу, и выражение лица снова стало серьезным. Том продолжил путь, бросая, однако, обеспокоенные взгляды на старого железнодорожника и безуспешно пытаясь прочесть его мысли.

После того как Роксанна с Элеонорой вошли в вагон, где располагались купе хора мальчиков, проводница вытащила баллончик «Лизоля» и начала распылять освежитель повсюду.

— Итак, у нас здесь очень плохо пахнущие пассажиры, — сказала она. — Не пытайтесь одурачить миссис Роксанну, у нее пять своих сыновей и куча внуков, так что она, можно сказать, доктор философии по «синдрому молодых людей-грязнуль», каковой в поезде миссис Роксанны мы не потерпим. Всем понятно?

Мальчики кивнули.

— Хорошо. Я зарезервировала для вас на час две душевые кабины. Мы грамотно распорядимся этим временем, верно?

Все снова кивнули. Она выстроила их в два ряда.

— По три минуты в душе на каждого — не больше и не меньше: в этом поезде много всего замечательного, однако вода из воздуха не берется. Вымоемся с шампунем, не забудем помыть за ушами и между пальцами — не так ли? — и выйдем совершенно чистыми, потому как вас будут проверять — о да, будут. И тогда добрый Господь посмотрит с небес на вас, опрятных юношей, и даст вам рождественское благословение.

Для пущего эффекта она напевала отрывки из песен, принесших славу Перл Бейли[160] и Билли Холидей[161]. Затем мальчики в ее сопровождении промаршировали к душевым.

— Как ты стала нянькой для хора? — спросила Элеонора. — Я понимаю, что у вас общий интерес к пению и тому подобное, но… это все?

— Они хорошие мальчики, с большим потенциалом, однако у них на пути встанет много препятствий — особенно там, куда они возвращаются. Нет, я не смирюсь с тем, что пятьдесят, двадцать или даже десять процентов из них могут не дожить до совершеннолетия! Каждый станет взрослым. Этим летом я планирую поездку по дорогам Америки на целый месяц — откладываю на нее деньги уже долгое время, — я и эти мальчики: будем петь, и они увидят то, от чего их сердца загорятся желанием совершать правильные поступки. Они обретут мечты, о существовании которых и не подозревали, а старая Роксанна будет рядом — держать их за руки, пока они не перестанут нуждаться во мне, мамочке.

— Это весьма амбициозная задача, — заметила Элеонора.

— Но они того стоят, не так ли?

Собеседница улыбнулась:

— Думаю, более чем.

Они прошли в следующий вагон, где по проходу расхаживал выглядящий ошеломленным человек.

Роксанна шепнула спутнице:

— Ты поймешь, что вагон поезда дальнего следования — интересное место. Если хочется узнать истории, то начать расспрашивать прямо здесь — не худший вариант.

И сказала уже громко:

— Привет, Эрнест. Как чувствуешь себя сегодня, малыш?

— Роксанна, демоны, демоны повсюду: за окном, в моей одежде, в пище. Я разглядел парочку даже в моей диетической пепси.

— Да, я в курсе. Вот что скажу: я знала, что ты собираешься ехать этим поездом, так что захватила с собой антидемоническую пыль. Эта смесь устранит любого демона, даже самого большого.

Она протянула ему вытащенный из кармана пакетик:

— Все, что тебе нужно, — это посыпать себя и только себя. Не стоит тратить ее впустую: больше у меня запасов нет.

— Спасибо, Роксанна, спасибо огромное. Ты единственная, кто меня понимает.

Эрнест ушел, на ходу осыпая себя пылью.

— Мне кажется, ему нужна профессиональная медицинская помощь, — сказала Элеонора.

— Да, я тоже так думала. Но, по-моему, ему хочется внимания. Насколько мне известно, у него никого нет. Он ездит этим поездом годами. Никому не причиняет вреда, просто ходит и притворяется сумасшедшим, но я ему не верю. Он одевается как бездомный, однако билет на поезд не по карману ни одному из виденных мной бездомных — а я повидала немало. Я выяснила, что он работает инженером в фирме в Сан-Диего. Скорее всего, ему всегда не хватало друзей, а теперь, когда ему за сорок пять, он и не знает, как их завести. Я беседовала с ним: он умный человек с хорошими манерами, просто мыслит иначе, чем мы с тобой. Когда он садится в «Чиф», то первым делом всегда жалуется на своих демонов. После этого с ним можно нормально общаться.

— Как думаешь, почему он столько ездит поездом?

— Ну, никто не хочет остаться в одиночестве, особенно под Рождество. Наверняка ты в курсе, что большинство самоубийств происходит в праздники. К тому же в это время года «Чиф» — не поезд, а клуб знакомств для тех, кто ищет друзей.

К Роксанне подбежала отчаянно размахивающая билетом пожилая женщина:

— О боже мой, я не знаю, куда еду.

— Для начала, дорогая, скажите, куда вы хотите доехать, и затем мы выясним, что делать.

— В Денвер.

— Денвер, ясно. Тогда вам нужно на «Зефэ», а не на «Чиф». «Чиф» едет в Лос-Анджелес и не заезжает в Денвер. Странно, что вас сюда впустили.

— Кажется, я перепутала поезд.

— Ну, так «Зефэ» тоже отправляется из Чикаго.

— Не могу в это поверить. Моя дочь со своей семьей ждут меня на Рождество. Она сказала, что в Денвер прилетит, а обратно поедет вместе со мной. Мне не нравится летать, а мой муж скончался. Дочь сказала, что у меня не хватит мозгов путешествовать одной — и, наверное, она права.

— Но ведь у вас же хватило мозгов попросить о помощи, верно?

— Да, но, когда я не приеду на Рождество, она все поймет. И все праздники они с мужем будут повторять: «Мы же говорили».

— Кто сказал, что вы не успеете в Денвер к Рождеству? — ответила вопросом Роксанна.

— Но я же не в том поезде.

— Сейчас да, однако мы собираемся пересадить вас на нужный поезд.

— Не понимаю, как вы это сделаете? Вы же сказали, что этот поезд идет в Лос-Анджелес.

— В Канзас-Сити мы пересадим вас на местную электричку до Омахи. «Зефэ» останавливается в Омахе, и у вас будет достаточно времени, чтобы успеть на него и поехать прямо в Денвер. Никаких проблем. Я все подготовлю и приду за вами, когда мы доедем до Канзас-Сити сегодня вечером.

Женщина рассыпалась в благодарностях за помощь. После ее ухода Роксанна сказала:

— Люди постоянно приходят — взбудораженные, взволнованные, беспокоящиеся о самых разных вещах. Надо понять причины их волнений, решить проблемы, заинтересовать их поездкой и сделать частью путешествия. Когда попадаются родители с детьми, ты общаешься с детьми напрямую, а не через родителей. Малыши такое ценят: это заставляет их чувствовать себя большими и важными, тогда они тебя слушают. Ты делаешь свое дело постепенно, шаг за шагом. До некоторых пассажиров так и не удается достучаться, но это скорее исключение. Все это требует времени, но — либо ты делаешь работу, либо работа делает тебя. Это я и твержу дочери все время, вбиваю ей в голову.