— Я ужасно хочу есть, — заявила Блюм. — Когда мы ехали сюда, я видела на улице кафе.

Они припарковались за зданием кафе и вошли внутрь. Сделав заказ, сидели и пили кофе, а за окном шумел дождь.

Блюм выглянула в окно.

— Господи, неужели здесь всегда так? — проворчала она. — Скоро я начну подумывать о самоубийстве… Мне просто необходимо солнце.

— У них идет дождь, но бывает и солнце. А потом наступает осень и выпадает снег, — отозвалась Пайн.

— Вот уж спасибо… — Блюм содрогнулась. — Так вот почему вы перебрались на Юго-Запад? Из-за погоды.

— Я почти что уехала в Монтану или Вайоминг.

— Господи, вы знаете, как много снега там выпадает? — с ужасом спросила Блюм.

— Погода не имела для меня решающего значения.

— Что же тогда?

— Я уже говорила. Люди — точнее, их отсутствие. — Она посмотрела на Блюм, которая поднесла к губам чашку с кофе. — Я не люблю толпы.

— А как вы определяете толпу?

— Ну, когда есть еще кто-то, кроме меня.

— Ну, тогда я сожалею, что создаю вокруг вас толпу, — немного обиженно сказала Блюм.

— На самом деле, Кэрол, я рассматриваю нас как одну единицу, поэтому когда говорю «меня», то включаю вас, и наоборот.

— Вы знаете, когда у меня в доме было шестеро детей, из них трое в пеленках, я мечтала побыть одна, хотя бы несколько минут. Я жила с ощущением, что в каждую секунду моей жизни кто-то зовет меня и требует, чтобы я что-то сделала.

— А теперь? — с любопытством спросила Пайн.

— Я живу одна. Просыпаюсь одна. Ем одна. Ложусь в постель одна. — Она посмотрела на Пайн над чашкой с кофе. — И я никому такого не посоветовала бы. Никому. Толпа там или нет… Иногда дело просто в другом человеческом существе, которое греет тебе ноги в постели или приносит аспирин, когда у тебя жутко болит голова. И я говорю совершенно серьезно.

Принесли их заказ, и они, погрузившись в собственные мысли, молча принялись за еду.

— О чем вы думаете? — спросила Блюм, когда они закончили есть.

— О расследовании. О моей карьере. Можно ли сказать, что и то и другое закончилось?

— А вы никогда не думали о карьере вне Бюро? — спросила Блюм.

— Нет.

— Я Лев. По знаку Зодиака. Мы — упрямые фанатики контроля с небольшой добавкой доброты. Но мы адаптируемся. Я думаю, вы тоже сумеете. Кстати, вы, случайно, не Лев? Или у вас другой знак?

Пайн смотрела на нее, но не отвечала.

— Я спросила… — начала Блюм.

Она смолкла, увидев, что Этли вскочила на ноги и бросила на стол деньги.

— Уходим.

— Что такое? — спросила секретарша, когда они быстрым шагом возвращались в мотель.

— Вот мой ответ на ваш вопрос: я Козерог.

Исписанные возможными паролями листочки бумаги валялись по всей кровати Пайн. Блюм активно помогала ей, подсказывая слова, которые Этли вносила в программу.

— Когда вы скачали ваше программное обеспечение? — спросила секретарша.

— Как только у меня не получилось отыскать пароль вручную, — ответила Пайн, пальцы которой летали по клавишам лэптопа. — Я постоянно получала новые пароли, и всякий раз терпела неудачу. Но будет легче, как только нам удастся сузить параметры поиска. Может быть, в конце концов мы справимся с этой задачей.

Блюм положила рядом с Этли последний листок.

— Ну вот, думаю, это всё.

— А теперь проверим наше везение.

— Не говорите так.

— Почему?

— Потому что мне не везло последние двадцать лет, — заявила Блюм.

Пайн нажала последнюю клавишу на лэптопе.

— Ну, всё.

Программа начала перебирать возможные варианты.

— Что заставило вас вспомнить о Козероге? — спросила Блюм.

— Я пыталась понять, почему Прист выбрал такое название для несуществующей компании. Я не знала, Козерог ли он сам, однако это была единственная ниточка для продолжения попыток разгадать пароль. Но пока вы не заговорили о Львах, я о нем даже не думала. Так что, если у нас получится, заслуга будет принадлежать вам. — Она замолчала и посмотрела на экран. — Проклятье…

Последний вариант пароля оказался правильным, и экран ожил.

— Получилось, — сказала Пайн.

— И каков же пароль? — спросила Блюм.

Этли посмотрела на экран.

— Нечто невероятно сложное, но все, за исключением букв у и м, связано со знаком Козерога.

— А на что указывают буквы у и м?

— Вероятно, Билли и Майкл. Уильям — полное имя Билли. Из чего следует, что Прист считал важными своих племянников — во всяком случае, включил их имена в пароль.

— Проклятье, а это еще что такое? — спросила Блюм.

На экране появилась картинка. Пайн принялась просматривать одну страницу за другой, и все они оказались техническими рисунками. Она остановилась на одной зловещей диаграмме и нажала на несколько клавиш, чтобы увеличить ее, потом прочитала надпись на соседней странице.

— Это… по-корейски.

— Вы понимаете, что там написано?

— Нет, но я могу довольно быстро найти перевод.

Этли записала несколько букв на листок, затем перешла на перевод с корейского онлайн и ввела туда буквы. Компьютер выдал перевод почти мгновенно.

— Расщепляющиеся материалы, — медленно проговорила Пайн. — Расщепляющиеся? Это связано с ядерным топливом.

Блюм села на кровати.

— Боже мой… Северная Корея собирается сбросить на нас атомную бомбу? — пробормотала она.

— Если так, то тогда понятно участие Давида Рота. И Сон Нам Чона. Быть может, это план Б Северной Кореи на случай, если мирные переговоры не увенчаются успехом? Нанести по нашей стране ядерный удар?

— Но если Северная Корея планирует нечто подобное, как объяснить похищение братьев Прист на военном вертолете? — спросила Блюм.

Этли пожала плечами.

— Может быть, им стало известно об этом плане и они решили отследить его до первоисточника?

— Значит, нам следует показать нашу находку… ну, я не знаю, директору ФБР? — спросила Блюм.

— Нет никаких доказательств, что все это — правда. Если мы отправимся в ФБР с тем, что у нас есть, то можем попросту исчезнуть.

— Люди в нашей стране не исчезают просто так.

— Скажите это братьям Прист. — Пайн немного подумала. — Но даже если у нас и будут доказательства, я не уверена, что нам следует их предъявлять.

— Что вы имеете в виду?

— Заместитель директора сделал все, чтобы снять меня с расследования. Он никогда не поступил бы так, не получив одобрения своего босса и босса своего босса. На самом деле это может идти сверху, Кэрол. — Она посмотрела на Блюм. — Я имею в виду самый верх.

Несколько секунд обе женщины молчали, осмысливая огромность такого варианта развития событий.

— Но мы должны что-то сделать, — наконец сказала Блюм.

Пайн согласно кивнула.

— Для начала нужно найти Давида Рота.

— Как?

— Последний раз его видели в Гранд-Кэньон. Подождите минутку… В файле есть что-то еще. — Она перелистнула еще несколько страниц, пока не нашла нечто новое. — Похоже на карту. А здесь указаны широта и долгота.

— Агент Пайн, это очень похоже на Гранд-Кэньон. — Блюм побледнела.

— Дерьмо, так и есть. — Этли, продолжавшая смотреть на карту, побледнела еще сильнее. — Как вы… как вы думаете, могли ли северные корейцы каким-то образом поместить ядерный заряд в каньоне?

— А Прист с Ротом об этом узнали…

Пайн кивнула.

— Тогда понятно, зачем Рот хотел попасть в Гранд-Кэньон, — чтобы найти бомбу.

Ее телефон загудел. Пришло текстовое сообщение.

— От Оскара Фабриканта. Он в России.

— И что пишет?

Этли прочитала сообщение:

— «Проверьте смерть Фреда Уормсли. Он был очень близок к Роту и отцу Рота».

Пайн вышла в Интернет и нашла нужную статью.

— Так… здесь сказано, что некоторое время назад тело Фреда Уормсли нашли в Потомаке, рядом с островом Трех Сестер. Полиция предполагает, что он упал в воду, когда находился на мемориальном бульваре Джорджа Вашингтона, течение затащило его на глубину, и он утонул.