— Кстати, о баронах, — вклинилась Джеймисон. — Мне тут стало интересно — это действительно настоящая фамилия или Джон Бэрон Первый просто предпочел так назваться?

— Насколько мне известно, настоящая, хотя меня ничуть не удивило бы, если б мой предок и такую штуку отколол.

Он заложил руки за голову, откинулся в кресле, закинул свои длинные ноги на стол и произнес:

— Ладно, готов ответить на ваши рутинные вопросы.

Джеймисон достала диктофон. Поскольку Декер не последовал ее примеру, Бэрон поинтересовался:

— Что, у вас только напарница все документирует?

— Нет, просто у меня довольно хорошая память.

— Наверное, очень удобно.

— Угу, иногда.

— Так что там с рутинными вопросами?

— Я уже спрашивал, были ли вы знакомы с кем-нибудь из убитых.

— Да, смутно припоминаю.

— И, наверное, смутно припоминаете, что ответили отрицательно.

— Возможно.

— Либо да, либо нет, мистер Бэрон, — вмешалась Джеймисон.

Глянув на нее, он обезоруживающе улыбнулся:

— Дорогая моя Алекс, обычно я отвечаю на подобные вопросы без задержки, но в тот момент, когда их задавал ваш присутствующий здесь коллега, я находился под некоторым воздействием алкоголя. Иными словами, был пьян в сопли. Вообще-то надо было пешком домой идти. А то я чуть не свалился вместе со своей колымагой в реку. Но позволено ли мне будет заметить, что ваш вопрос был исключительно четко сформулирован и направлен в самую суть проблемы?

Джеймисон была явно сбита с толку:

— Ладно, хорошо.

Бэрон повернулся к Декеру:

— Поскольку на данный момент я более или менее трезв, может, попробуем еще разок?

Амос опять перечислил ему имена, не упомянув лишь опознанных уже агентов УБН.

— Вообще-то в Бэронвилле я живу практически всю свою жизнь, если не считать того отъезда в колледж, который все равно пришлось прервать раньше времени. Полагаю, что если эти люди тоже всю жизнь здесь прожили, то я определенно мог при тех или иных обстоятельствах встречаться с ними, просто не запомнив никаких подробностей.

— Джойс Тэннер прожила здесь больше сорока лет. Она была примерно вашего возраста. Свенсон тоже жил здесь с рождения — правда, он лет на двадцать помладше. Коста с Бэбботом появились в городе сравнительно недавно.

— Пока что никаких звоночков.

— Мы нашли ваше фото с командой юношеской лиги — ребята держат транспарант чемпионата. Датировано прошлым годом.

Бэрон улыбнулся:

— Это потому, что в прошлом году мы этот чемпионат выиграли. Чемпионат штата, между прочим!

— Мои поздравления. Вашу команду спонсировал банк. Коста был там старшим вице-президентом. И хранил это фото у себя дома.

— Да ну? С чего бы это вдруг? — Бэрон повернулся к Джеймисон. — В колледже я играл в бейсбол, спортивную стипендию получал. Вообще-то меня еще на первом курсе «Храбрецы»[478] завербовали, все на мази было…

— Весьма впечатляет, — заметила Алекс.

— Я питчером был. Хорошая, легкая рука. Ну и отбивать умел. Далеко мог пойти.

— И что же случилось?

Бэрон опять обезоруживающе улыбнулся:

— То, что случилось, еще называется просто «жизнь». — Бросил взгляд на Декера. — Я тренировал здесь, в юношеской лиге, почти десять лет. И последним годом стал как раз тот, когда мы выиграли чемпионат.

— Почему последним? Здесь что, не любят выигрывать?

— Люди считали, что я слишком неуступчив. Перевожу: я был для них слишком уж Бэрон.

— Тогда почему же они позволяли вам целых десять лет заниматься тренерской работой? — спросил Декер. — Или тогда вы в меньшей степени были Бэроном?

— Сам не знаю. Лучше задать этот вопрос добрым людям в городе. Может, потому, что они привыкли шпынять меня за каждый малейший промах и делать выволочки, когда мы не добивались результата. Так что, если довести эту версию до логического конца, наверное, их просто взбесило, что я подготовил лучшую команду чемпионата. И в итоге, когда нынешней весной я пришел в команду, чтобы возобновить тренировки, меня вежливо поставили в известность, что в моих услугах более не нуждаются.

— Кто именно поставил?

— Не помню фамилию того джентльмена. Помню только, что тон у него был… довольно злорадный.

— Почему вы до сих пор здесь торчите, мистер Бэрон? — полюбопытствовал Декер. — Почему остаетесь и каждый день терпите подобное обращение?

Джон снял ноги со стола, сел прямо. И хотя вид у него теперь был совершенно серьезный, в его светло-голубых глазах по-прежнему поблескивали смешинки.

— Можете считать меня мазохистом, но такая дуэль мне в чем-то доставляет удовольствие. И если я уеду, это будет означать, что они победили. А потом, куда мне вообще податься?

— Не хотел бы я жить такой жизнью…

— Да ну? А потом, простите, это все-таки моя жизнь, не ваша.

— Так вы по-прежнему утверждаете, что никогда не общались с Брэдли Костой?

— Не возьмусь утверждать, что я с ним общался. Я просто тренировал детишек. Банк оплачивал форму, мячи, коробки с соком…

Он внезапно поднялся.

— Могу показать вам окрестности — хотя, боюсь, для начала вам придется сделать прививку от столбняка. Как посмотрите на небольшую экскурсию по некогда пышным владениям? От былой роскоши там, правда, мало что осталось, но хоть отвлечетесь на полчасика от жизни в Бэронвилле. Что может быть лучше прекрасной, пусть даже и очень грустной прогулки к отеческим гробам?

Прежде чем они успели ответить, он уже был за дверью.

Джеймисон пристально посмотрела на Декера:

— Вот так — взял и вышел… Никого не напоминает?

Он непонимающе уставился на нее:

— Кого?

В ответ она лишь преувеличенно закатила глаза.

На мощеной дорожке, которая вела к семейному кладбищу, Бэрон взял Джеймисон под руку.

— Сейчас, конечно, такое не принято, — начал он. — В смысле хоронить своих мертвецов на собственной земле. Но тогда это было вполне нормальным явлением. Видите, даже подъезд мощеный — чтобы похоронная процессия не застряла по пути. Для меня тоже место заготовлено — ждет, пока наступит и мой черед. Надеюсь, что хотя бы на погребение у меня на тот момент хватит.

— А вы сами-то хотите, чтобы вас здесь похоронили? — спросила Джеймисон.

— Я вообще умирать не хочу, но это ведь от меня не зависит, верно?

Впереди в густой тени деревьев мрачно громоздилась высокая, больше шести футов, кирпичная стена, окружающая участок.

— Да, обстановка не самая радостная, — обронил Бэрон — судя по всему, в ответ на подавленное выражение лица Джеймисон.

Вытащил из кармана ключ, отпер узорчатые, но основательно проржавевшие чугунные ворота — единственный вход в эту семейную обитель скорби. Ткнул пальцем в надпись, выгравированную на медной пластинке, которая была привинчена к стене сбоку от ворот.

— Латынь? — предположила Джеймисон.

— Пять баллов, Алекс! — Бэрон улыбнулся.

— А что там говорится? — полюбопытствовал Декер.

— Что-то типа: «Притесняйте, да не притесняемы будете», — без запинки ответствовал Бэрон.

— Нет, быть такого не может! — рассмеялась Джеймисон.

— Ну смысл примерно такой. В вольном переводе это звучит примерно так: «Здесь покоятся великие Бэроны, могущество которых не знало границ. Трепещите, ничтожные людишки!»

Джеймисон опять прыснула.

Он провел их внутрь, где на просторном участке земли возвышались высеченные из мрамора и гранита вычурные надгробия с именами покойных. Все они стояли как по линейке, ни один из памятников даже не перекосился — за могилами явно кто-то ухаживал. В самом центре участка возвышался огромный мраморный мавзолей, который нес на себе явные следы времени и непогоды.

Бэрон подошел к нему, похлопал по ржавой узорчатой двери из литого чугуна, за которой скрывался вход в сооружение. Мрамор вокруг медных дверных петель позеленел от патины, замшелые стены были покрыты пятнами глубоко въевшейся грязи и ржавчины вперемешку с какими-то белыми потеками.