Заперев дверь, пододвинул к ней стол, прикинув, что если кто-нибудь вломится, будет достаточно времени, чтобы потушить свет, схватить оружие, прицелиться и выстрелить. Во всяком случае, так он надеялся.

Уилл медленно переворачивал страницы, впитывая каждое слово. Но дойдя до середины шестнадцатой главы, остановился.

Раздел был озаглавлен просто «Белая Роза».

Роби поспешно читал. Название «Белая Роза» в Мюнхене во время Второй мировой войны взяла себе одна из групп сопротивления, состоявшая в основном из студентов и осуществлявшая подрывную деятельность против тирании нацистов. Название группа позаимствовала из романа об эксплуатации крестьян в Мексике. Большинство членов «Белой Розы» нацисты казнили. Но листовки, которые они печатали, контрабандой вывозили из Германии и миллионами штук сбрасывали с бомбардировщиков союзников. После войны членов «Белой Розы» восславили как героев.

Медленно закрыв книгу, Роби отложил ее в сторону.

Снова переняв одержимость Рил порядком и логикой, он прошелся через мытарства «Белой Розы», стараясь внедрить эти элементы в ситуацию.

«Белая Роза» сражалась против тирании нацистов.

Ее члены чувствовали себя преданными.

Они никого не убивали, но старались разжечь негодование против нацистов, чтобы их остановить.

А расплатой за все их тяготы послужила смерть.

Роби медленно вертел это в голове так и эдак, а потом перенесся вперед сквозь время.

Рил сражалась против чего-то.

Она чувствовала себя преданной.

Она предприняла действия, чтобы остановить тех, кто против нее, и тут не обошлось без убийств. Но таково ее ремесло. Она отнюдь не студентка, пишущая листовки.

Заплатит ли она за это жизнью — такой вердикт еще не вынесен.

И тут Роби вспомнились слова Ди Карло.

Пропажи персонала.

Переброска оборудования.

Миссии, которых вообще быть не должно.

И Синий. По его словам, наблюдается другая динамика.

Ди Карло не доверяла людям из собственного агентства. Из-за этого при ней было всего двое телохранителей. И она оказалась права, но поплатилась за столь скудную защиту.

Рил якобы скрылась из зоны видимости и убила двоих сотрудников собственного агентства. Если она так поступила, опять-таки по словам Синего, то, может быть, потому, что они были не на той стороне, а Рил — как раз на той.

Если все это правда, выходит, агентство битком набито изменниками, вплоть до самых верхов иерархической лестницы. Как минимум до уровня Гелдера, а то и повыше.

А еще остался вопрос Роя Уэста.

Он был в агентстве. Написал какой-то апокалиптический доклад. Вступил в ополчение. Теперь покойник.

Взяв пистолет, Роби поглядел на часы. Он приехал сюда вовсе не затем, чтобы просто почитать книжку.

Скоро совсем стемнеет, а тут и подавно, где никаких источников света, кроме звезд, сейчас скрытых прозрачной пеленой облаков.

Открыв рюкзак, он достал прибор ночного видения. Надел и включил. Работает отлично, превращая невидимое в видимое.

План Роби прост.

Посетить коттедж 17.

Темнота для него и благо, и угроза.

Если дом не занят, Роби найдет, что сможет. Если там не найдется никаких подсказок, потеряет уйму времени и уйдет несолоно хлебавши.

Он задумался, что предпринять, если это окажется действительно так. Вернуться в округ Колумбия? Вновь появиться на радарах? После того, что заподозрил? Что агентство скомпрометировано и коррумпировано?

Его последний обмен эсэмэсками с Рил, несомненно, перехватили и те другие. Они захотят знать, к каким выводам пришел Роби. Захотят знать, куда он ездил. Могут захотеть и его смерти, в зависимости от его ответов.

«Что ж, тогда не буду давать никаких ответов, пока не узнаю, на чьей они стороне».

Он полагался на нравственный компас, каким-то чудом сохранившийся в нем, несмотря на то, чем он промышляет. А значит, не сможет закрыть на это глаза. Стало быть, рано или поздно должен будет с этим столкнуться.

Роби дождался двух часов ночи, прежде чем тронуться в путь. Открыл дверь номера 14 и шагнул во тьму кромешную.

Следующая остановка — номер 17.

Он выглядел точь-в-точь как номер 14, только на крыльце красовался цветочный горшок с единственным понурившимся цветком. Первые заморозки прикончат растение. А еще на горшке была нарисована кошка.

Роби стоял на опушке, переводя взгляд с двери на цветок, а затем на окружающий мрак.

Сквозь оптику ночного видения мир проступал резко и рельефно. Но всего прибор показать не мог. Там может таиться нечто невидимое для глаз.

Так что Роби долго разглядывал цветочный горшок, гадая, зачем он там. Просто один увядающий цветок. И притом светолюбивый, как и многие другие цветы. А солнце сюда почти не заглядывает. Откуда следует, что нет никакой причины сажать его в горшок и ставить на крыльцо.

Лишено всякого смысла. А значит, преисполнено глубокого смысла. Рил ничего не делает без причины.

Уилл вернулся к фиаско на Восточном побережье, прокручивая его в голове кадр за кадром. Он стрелял в дверь и крыльцо, пытаясь подорвать мины-ловушки с безопасного удаления.

Навернув глушитель на ствол «глока», прицелился и дважды выстрелил. Горшок лопнул, земля и ошметки цветка взмыли в воздух.

Взрыва не было.

Но сквозь прибор ночного видения Роби увидел остатки какого-то устройства, отлетевшие во тьму.

Подобравшись поближе, осмотрел осколки — разбитые фрагменты камеры наблюдения. Поднял осколок горшка. Там было просверлено отверстие, замаскированное рисунком кошки.

Горшок был глазами Рил.

И Роби только что ослепил ее.

Приятное ощущение.

И подтверждение, что номер 17 сняла действительно Джессика Рил. И дала ему подсказки, позволившие добраться сюда.

Но это не заставило его проникнуться к ней доверием.

Выудив тепловизор из рюкзака, Роби включил его и направил на домик. На экране не отразилось ни следа кого-либо живого внутри.

Но то же самое было и в прошлый раз, а он едва не поджарился.

В конце концов Роби решил, что ничего другого не остается. Крадучись подобрался к дому, опустился на колено и выстрелил в дверь и пол крыльца.

Ничего не произошло, не считая того, что металл разнес старую древесину.

Роби ждал, настороженно прислушиваясь.

Среди деревьев шебуршало животное, то ли белка, то ли олень. Люди двигаются не так.

Роби бочком подобрался еще чуть ближе, присел на корточки и внимательно осмотрел строение.

Снаружи не осталось почти ничего дающего пищу для умозаключений. Остается надеяться, что внутри найдется что-нибудь куда более информативное.

Перебравшись к крыльцу, он поспешил по ступенькам к двери. Один пинок — и деревянная дверь отлетела внутрь. В следующую секунду Роби оказался в комнате, а еще через пять убедился, что там никого нет. Закрыл за собой дверь, достал фонарик и посветил вокруг.

И увидел совсем не то, что ожидал. Никакой надписи «ИЗВИНИ» на стене.

Где-то тут может быть зажигательная бомба, но сейчас Роби больше занимало другое. Дровяная печь, стол, стулья и кровать. И тесный туалетик с раковиной. Точь-в-точь как в его обиталище. На столе — аккумуляторный кемпинговый фонарь. Роби осмотрел его на предмет ловушек, никаких не нашел и включил, озарив комнату тусклым светом.

Еще на столе было два снимка в рамочках.

На одном — Даг Джейкобс.

На втором — Джим Гелдер.

Портреты покойников были по диагонали перечеркнуты черным.

Рядом выстроились еще три рамочки. В них снимков не было. Перед рамками лежала единственная белая роза.

Взяв портреты Джейкобса и Гелдера, Роби проверил, не спрятано ли что-нибудь с той стороны. Ничего. Повторил то же самое с тремя другими рамками.

Любопытно, чьи портреты Рил намеревалась вставить в эти рамки, когда и если придет время. И Роби до сих пор не знал, почему она это делает, кроме того, что по какой-то причине эти люди изменили родной стране.