— Именно. Ты не представляешь, какое утречко у нас сегодня выдалось! — оживился Калеб. — Явился некий джентльмен — и не какой-нибудь там ученый, а просто с улицы. И дайте ему Блейка. Уильяма Блейка! «Сойдет любой Блейк», — сказал старикашка. Все всполошились. Это же почти то же, что и «мормонская Библия»! Никто не может получить Блейка без разрешения на высшем уровне. А они, уж поверь, выдаются крайне редко.

— Настолько редок Блейк?

— «Редок» не то слово. Божествен!

— И как же вы поступили?

— Очень просто. Поговорили с ним. Есть основания полагать, что он потомок одного из отпрысков Блейка. Ну, принесли мы ему книгу. С иллюстрациями, с гравюрами, как ты понимаешь. Прикасаться, естественно, не позволили: мало кто знает, как надо обращаться со старинными книгами. Старикан расчувствовался — вот-вот разрыдается! В общем — все у нас тут особенное…

По всему было видно — Калеб счастлив работать здесь.

Они спустились на служебном лифте в цокольный этаж и по соединяющему все три здания комплекса («Джефферсон», «Адамс» и «Медисон») тоннелю прошли в кафетерий на нижнем этаже Медисон-билдинг. Взяв по сандвичу, они вышли на воздух и уселись за столик. Отсюда открывался прекрасный вид на Индепенденс-авеню. Джефферсон-билдинг оказался на противоположной стороне улицы, прямо за ним возвышалась громада Капитолия.

— Очень неплохой вид! — заметил Стоун.

— Только не все это замечают…

Стоун молча дожевал сандвич, затем склонился к другу и негромко произнес:

— Итак, Патрик Джонсон.

— Я заглянул в правительственную базу данных. Там ничего. Для других баз у меня нет допуска. Ты полагаешь, он работал в секретной службе? Если так, то это явно за пределами моей весовой категории. Кто я такой? Простой библиотекарь.

— Тут вот какая новость. Вчера вечером ко мне приходил с визитом один агент из секретной службы. Ну я говорил вам о нем. Мы приятельствуем.

— Вчера! Ты полагаешь, тут есть какая-то связь?

— Я не вижу никакой связи. Он явился еще до убийства. Но меня это все же тревожит.

Прозвучал сигнал телефона. Калеб достал мобильник и ответил на вызов. По мере того как он слушал, его лицо все более оживлялось.

— Милтон, — сказал он, закончив разговор. — Он ухитрился взломать базу данных секретной службы.

— Ка-а-ак?! Так быстро? — изумленно переспросил Стоун.

— Милтон может сделать с компьютером все, что захочет. Парень мог бы, работая через Интернет, сколотить себе приличное состояние. Три года назад он влез в базу данных Пентагона, чтобы, как он объяснил, убедиться в том, что армия не планирует учинить ядерный взрыв в одном из наших городов и обвинить в этом террористов. Эта схема, как полагает Милтон, позволила бы нашим воякам развязать тотальную войну против ислама.

— Да, это определенно похоже на одну из теорий Милтона. И что же он обнаружил?

— Джонсон работал в Национальном разведывательном центре. Контролировал поступающую информацию.

— НРЦ? Картер Грей?

— Именно.

— Я хочу, — Стоун поднялся из-за стола, — чтобы ты немедленно позвонил Робину и Милтону. Пусть подготовятся к выезду сегодня вечером. И нам понадобится твоя машина. Ты подберешь меня там, где всегда, а с Робином мы встретимся в доме Милтона. Это самое близкое место к точке назначения.

— И куда же мы поедем?

— В Бетесду. К дому ныне покойного Патрика Джонсона.

— Но, Оливер… Там же будет полно полиции! Расследуется убийство!

— Ничего подобного. Идет расследование в связи со смертью человека, и полиция, вне всякого сомнения, склоняется к версии самоубийства. Кроме того, если там работают полицейские, мы сможем получить ценную информацию. И еще, Калеб! Прихвати с собой Гаффа.

Калеб с недоумением уставился в спину удаляющемуся Стоуну. Взять с собой пса? Однако Калеб давно привык к странным просьбам приятеля. Отправив оставшийся от ленча мусор в бачок, он отправился к своим фолиантам.

Покинув остров Рузвельта, Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс прямиком отправились в НРЦ. Они забросили «предсмертную записку» экспертам, чтобы те сопоставили почерк на записке с рукой Патрика Джонсона и проверили бумагу на отпечатки пальцев. Мотивировка: на записке могут оказаться следы, ставящие версию самоубийства под сомнение. Однако парочка преследовала совсем иные цели. Если кто-то из вчерашних свидетелей прикасался к записке и его отпечатки окажутся в одной из баз данных, перед ними открывалась блестящая возможность выйти на треклятых свидетелей.

Покончив с этим делом, Рейнке и Петерс проехали в Джорджтаун и, запарковав машину, прошли к реке.

— Они не обращались в полицию, — сказал Петерс. — Если бы они это сделали, мы бы об этом узнали.

— Что дает нам возможность для маневра, — ответил Рейнке.

— Что они, по-твоему, могли увидеть?

— Возьмем за основу самый скверный сценарий, согласно которому они видели достаточно, чтобы ткнуть в нас пальцем при опознании.

— Эти парни не обратились к копам скорее всего потому, что сами занимались на острове чем-то противозаконным, — немного подумав, сказал Петерс. — Впрочем, нельзя исключать и того, что они опасаются чего-то другого.

— Ты был на носу лодки. Что ты оттуда сумел увидеть?

— Был жуткий туман, и я мало что смог рассмотреть. Если бы видимость была приличной, то никаких бы проблем у нас сейчас не было.

— Как выглядела их лодка?

— Старая деревянная посудина, способная вместить по меньшей мере четверых.

— И ты видел четверых?

— Нет, только двоих. Может быть, троих. Не уверен. Вполне возможно, что одного из них я зацепил. Мне показалось, что кто-то вскрикнул. Один из них старик. Я рассмотрел седую бороду. И сильно потрепанную одежду.

— Бродяги?

— Не исключено. Более того, вполне вероятно.

— Помимо всего прочего, нам следует не забывать о действиях ФБР, секретной службы и полиции.

— Пока нам точно известно, что происходит, — ответил Петерс. — Проводятся следственные действия в связи со смертью человека.

— Но наш план не предусматривал наличия свидетелей. Что, по-твоему, представляет собой этот тип Форд?

— Он не мальчик, и поэтому знает, как подстраховаться. О нем и его партнерше мы все узнаем позже. Лично меня больше заботит ФБР.

Когда они подошли к реке, Рейнке сказал:

— Мы знаем, что они гребли в этом направлении. Я побродил тут сегодня утром, никакой лодки не нашел. Однако она должна быть где-то здесь. Я пойду на север, а ты двигай на юг. Позвонишь, если что-то обнаружится.

И они двинулись вдоль берега — каждый в свою сторону.

Невеста Патрика Джонсона перестала рыдать и наконец смогла ответить на вопросы Алекса Форда и Джеки Симпсон. Вопросы были стандартные. Оба агента сидели напротив убитой горем девушки в ее гостиной. ФБР уже провело допрос, и Алекс, сомневаясь в том, что агент Ллойд продемонстрировал в ходе этого процесса утонченные манеры, решил прибегнуть к иной, более мягкой тактике.

Энн Джефриз обитала в небольшой квартирке в городе Спрингфилд, штат Виргиния. За квартиру Энн платила тысячу восемьсот баксов в месяц, имея за это вовсе не тысячу квадратных футов, а всего лишь кухню, спальню, гостиную и туалет. Невеста Джонсона была невысокой, полноватой, с мелкими чертами лица, длинными черными волосами и зубами ослепительной белизны.

— Наша свадьба назначена на первое мая будущего года, — сказала Джефриз.

Она была одета в несколько помятый спортивный костюм, ее волосы были распущены, макияж на лице отсутствовал, а у ног возвышалась горка использованных бумажных салфеток «Клинекс».

— И вы даже не подозревали, что у Патрика были какие-то проблемы? — спросил Алекс.

— Нет, — ответила она. — Мы были очень счастливы… И на работе мои дела шли отлично…

Все эти фразы Энн произнесла с какой-то вопросительной интонацией.

— И чем же вы занимаетесь? — поинтересовалась Симпсон.