— Просто работа. Это пройдет. — Алекс отпил мартини, кинул в рот одну оливку и захватил пригоршню арахиса из стоящей перед ним вазочки. — А как ваши дела? Дает ли о себе знать ваш друг — супершпион Томми?

— Хемингуэй? — удивленно вскинула брови Кейт. — Я не стала бы называть его своим другом.

Он одарил девушку таким скептическим взглядом, что та, отставив в сторону бокал, который протирала, наклонилась над стойкой и спросила:

— А у вас на этот счет другое мнение, агент Форд?

— Это совершенно не мое дело, — пожал он плечами.

— Девушка может флиртовать, и это, агент Форд, не обязательно имеет какое-то значение.

— Рад слышать. — Алекс сделал глоток мартини.

— Но вы должны признать, что он остроумен, умен и к тому же объехал чуть ли не весь мир. Этот человек имеет множество достоинств.

Алекс уже готов был высказать все, что думает по этому поводу, и дать ей гневную отповедь, но до него вдруг дошло, что девушка над ним просто посмеивается, получая от этого громадное удовольствие.

— Бесспорно. Парень настолько хорош, что я и сам готов пригласить его на свидание.

Кейт снова наклонилась над стойкой, захватила его галстук и потянула к себе так сильно, что он расплескал напиток.

— Коль скоро вы не в силах этого произнести, беру инициативу в свои руки. Не соблаговолите ли вы назначить мне свидание?

Алекс почувствовал, как у него отваливается нижняя челюсть. Лишь напряжением воли он не дал себе застыть с открытым ртом.

— Вы просите меня о встрече?

— Нет, я прошу вот того парня, который стоит за вашей спиной.

Алекс не смог удержаться и оглянулся, слегка опасаясь, что увидит позади себя готовую взорваться хохотом зрительскую аудиторию.

— Вы серьезно?

Она сильнее потянула его за галстук:

— Когда я флиртую, то флиртую. А когда прошу, то это совсем другая игра.

— Да, я согласен встретиться с вами.

— Вот видите? Все оказалось не так страшно, как вы думали. Теперь, когда главная проблема решена, почему бы нам не договориться о дате? Поскольку вы, как мне кажется, туго соображаете, когда речь заходит о личном общении, то первый шаг снова сделаю я. Почему-то мне представляется, что вы не принадлежите к числу принципиальных противников еды и выпивки. Как насчет ужина?

— Вот это да! А я-то думал, что вы из осторожности предложите ленч.

— У меня как раз сейчас самые безопасные дни. — Кейт ослабила хватку. Галстук, скользнув по всей длине между ее пальцами, свободно повис. Алекс чуть откинулся назад, ничего не имея против того, что добрая половина мартини оказалась на рукаве его пиджака.

— Ужин вполне сгодится, — промямлил он, ухитрившись при этом не полностью проглотить слова.

— О'кей. Остается договориться о точной дате и часе. Я настроена получить удовлетворение как можно скорее. Завтра вечером вы свободны?

Алекс подумал, что если завтра получит задание охранять президента на его смертном одре, то все равно найдет способ отказаться.

— Свободен.

— Тогда примерно в шесть тридцать. Я зарезервирую столик, если вы не настаиваете на том, чтобы сделать это самостоятельно.

— Не настаиваю. Действуйте.

— Вы предпочитаете встретиться прямо в ресторане или заедете ко мне?

— Последнее меня вполне устроит.

— Вы очень покладистый, агент Форд. Вы не представляете, насколько это приятно после дня, проведенного в среде юристов. Юристы не соглашаются ни с чем.

— Да, я это слышал.

— Так почему бы вам не приехать около шести?

Она записала номер телефона и адрес на листке бумаги и передвинула его ближе к Алексу. Тот, в свою очередь, дал ей карточку, на обратной стороне которой карандашом были записаны его домашний телефон и адрес.

— Вам нравится жить в Манассе? — спросила Кейт, разглядывая визитку.

— Это очень нравится моему бумажнику, — ответил он, посмотрел на ее адрес и присвистнул: — Эр-стрит? Джорджтаун!

— И не надейтесь, мистер. Я не богатая наследница, прикидывающаяся сотрудницей Министерства юстиции. А живу я, как говорится, в старой карете или, вернее, в каретном дворе, что находится на заднем дворе особняка. Домом владеет вдова, которая желает, чтобы хоть кто-то был рядом с ней. Очень милая особа.

— Вы ничего не обязаны объяснять мне, — сказал он.

— Но это вовсе не означает, что вы не ждете от меня объяснений. — Кейт пододвинула ему свежий мартини: — За счет заведения. Первый вам пришлось пролить.

Она передала ему салфетку.

— Поскольку в данный момент вы, как мне кажется, склонны к сотрудничеству, то позвольте спросить: где работает это ваше «созвездие достоинств»?

— Вам известно понятие «конфиденциальность юриста»? — приложив к губам палец, произнесла Кейт. — Но, не боясь выдать государственную тайну, я могу сказать, что прорабатываю совместно с его агентством (по просьбе последнего) вопросы повторного использования некоего старого здания. Но мне почему-то кажется, что достигнуть соглашения по данному вопросу нам не удастся. Итак, что вас так огорчило по службе?

— Боюсь, что вы утомились от подобных душещипательных историй.

— Нам предстоит официальное свидание, поэтому все едино, как вам влипнуть: что на цент, что на доллар. Выкладывайте.

— О'кей, — улыбнулся Алекс. — У нас появился новичок, которого на время расследования сделали моим партнером. Или партнершей, если хотите. Ее папочка — большая шишка, и он жмет ради нее на все рычаги. Я пытаюсь ей объяснить, что если так будет продолжаться, то друзей в секретной службе ей не видать.

— И вашу концепцию она, естественно, не разделяет?

— Если Симпсон так ничего и не поймет, то на нее скоро обрушится по меньшей мере тонна кирпичей.

— И какое же расследование вы с ней ведете?

— Настал мой черед поиграть в конфиденциальность… — начал Алекс, но в этот момент взгляд его упал на плазменный телевизор, упрятанный в нишу за стойкой бара.

На экране проплывали виды острова Рузвельта, а специализирующаяся на сенсациях телеведущая самозабвенно толковала о таинственном самоубийстве. Алекс обратил внимание на то, что о каких-либо секретных службах не было произнесено ни слова. Однако факт находки героина в доме Патрика Джонсона освещался довольно подробно.

— То самое дело, которым вы занимаетесь? — полуутвердительно осведомилась Кейт.

— Что?

— Я надеюсь, что это единственная причина, в силу которой вы вдруг перестали меня замечать.

— Простите, пожалуйста, — растерянно пробормотал он. — Да, это так. Но больше никаких подробностей.

Услыхав знакомый обоим голос, они одновременно повернулись к телевизору.

Представитель НРЦ выражал официальное мнение организации в связи с освещаемым фактом. Но делал это не Картер Грей. Он, видимо, не хотел своим политическим весом придать событию общенациональное значение. Однако Том Хемингуэй, говоря о проколе, случившемся в НРЦ, был красноречив и весьма убедителен.

Алекс триумфально посмотрел на девушку — она, кажется, впервые за весь вечер не могла найти нужных слов.

— Маски сорваны! — подвел итог агент секретной службы.

Калеб подобрал Оливера Стоуна неподалеку от Белого дома, подъехав на древнем свинцово-сером «шевроле-малибу» с трясущейся от ветхости выхлопной трубой. Милтон Фарб, к дому которого они ехали, жил на границе округа Колумбия и штата Мэриленд. Здесь же их должен был ждать Робин. Стоун сел рядом с водителем, пристроив себе на колени собаку, до этого момента уютно свернувшуюся клубком на переднем сиденье подле шофера. Пес носил имя Гофф. Был он причудливой помесью каких-то неизвестных науке пород, а имя свое получил в честь Фредерика Гоффа — первого заведующего отделом редких книг. Поездка прошла благополучно, и они остановились перед скромным, но вполне ухоженным домом Милтона. Здесь, на ступеньках у входа, их уже поджидал Робин. На нем были его обычные джинсы, мокасины и мятая фланелевая ковбойка в красную клетку. Из заднего кармана джинсов торчала пара рабочих перчаток, в руках он держал защитную каску.