Ему удалось доложить о случившемся в «Амтрак» и получить ответ, что предположительно вторая лавина по другую сторону тоннеля смела второй забор. Парой минут раньше, парой минут позже — и «Чиф» валялся бы на дне ущелья; никому из пассажиров уже не пришлось бы волноваться о грядущих праздниках. Да, им повезло, как сказали диспетчеры, хотя машинист видел это и сам. С другой стороны, поезд теперь застрял, зажатый с обеих сторон, и не мог продвинуться ни вперед, ни назад, а шторм явно только начинался.

Метеорологи выпустили обновленный прогноз — на сей раз верный. Регион накрыла такая зимняя буря, каких не видывали уже тридцать лет. Ее предшественница унесла больше шестисот жизней, включая умерших от голода, которых отрезало от цивилизации. Те люди находились в отдаленных труднодоступных районах — совсем как беспомощный «Чиф» сейчас.

Хиггинс посмотрел на небо: мощные ветры задули со стороны горы с такой силой, что неимоверно тяжелый поезд шатался туда-сюда, накреняясь под тревожно высокими углами. За все годы железнодорожной службы Хиггинс никогда не оказывался в такой ситуации. Достаточно было посмотреть в окно по левую сторону, чтобы понять, что лететь вниз придется долго. Снег продолжал падать, и нельзя было исключать возможность новой лавины. Которая вполне способна увлечь за собой «Саутвест Чиф».

Через час Роксанна дала официальное объявление по громкой связи, разъясняющее пассажирам, что произошло и какие меры по спасению предпринимаются. Последних оказалось немного, поскольку прямо сейчас мало что можно было поделать. Как она объяснила, две горы снега преграждали и путь к Лос-Анджелесу, и обратно в Чикаго. Поезд находился прямо посередине. А в условиях накрывшего регион бурана с его мощными ветрами и снегопадом максимум, что можно сделать, — сохранять спокойствие и оставаться в своих купе. Следовать этим указаниям было нелегко, и в коридорах постоянно толпились встревоженные пассажиры в надежде получить больше информации.

Херрик Хиггинс ушел поговорить с машинистом и вернулся с еще более обеспокоенным видом. Том и Элеонора присоединились к компании Мисти и Макса в вагоне-люксе. Они поочередно смотрели в окно на белое снежное полотно, напрягаясь с каждым ударом ветра о стенки вагонов, и время от времени оглядывались на груду снега высотой в двести футов слева от поезда. Лелия благоразумно ретировалась в купе вместе с новым знакомым — земляком Кристобалем.

— Я знала, что это произойдет, — сказала Мисти. — Четыре шестерки — разве могло быть иначе?

— Вообще-то, мы ездим тут очень давно, и подобного никогда не случалось, — сообщил Хиггинс. — Поезд — самый безопасный из доступных здесь способов путешествия, даже безопаснее самолета, если сравнить число катастроф.

— Может ли сойти новая лавина? — спросила Мисти. — Которая угодит в поезд?

— Все на милости матушки-природы, — ответил старик, — так что может произойти что угодно. Но думаю, раз было уже две лавины, большая часть снега сошла.

Том посмотрел на пожилого железнодорожника:

— И что теперь? Как они доберутся до нас? Мы же не можем ждать весеннего таяния снегов.

— Нет, не можем. Однако добраться до нас непросто. Владеющая этой железной дорогой грузоперевозочная компания весьма приличная, с обширными ресурсами, но при заваленной снегом колее и при такой погоде они мало что могут сделать. Тут узко, недостаточно пространства для маневра. А маленькому самолету или вертолету здесь совсем негде приземлиться, даже если буран уляжется.

— Утешающие известия, — заметил Макс.

В вагон вошла усталая Роксанна. За последний час она моталась повсюду: успокаивала пассажиров, утешала мальчиков из хора, следила, чтобы были предприняты все возможные меры для комфорта пассажиров. Она села, переводя дух.

— Вдобавок ко всему прочему орудовавший в «Кэпе» ворюга, похоже, сел на «Чиф»: многие пассажиры сообщают о пропаже вещей.

Макс покачал головой:

— Просто изумительно.

Он и Мисти переглянулись.

— Есть и хорошая весть, — сказал Хиггинс, — на «Ла Хунта» мы установили третий двигатель, так что теперь нам помогает дополнительная силовая установка.

Роксанна кивнула.

— Что вы имеете в виду? — спросил Макс.

— Я имею в виду электричество, которое поддерживает освещение, температуру и прочее — оно вырабатывается электрогенераторами в двигателях: их питают движки на дизельном топливе. Так называемая головная сила.

— Стало быть, когда у нас закончится топливо, то закончится и электричество, — заметил Том.

— По сути верно. Но благодаря дополнительному двигателю у нас в запасе больше времени.

— Насколько больше? — спросил Макс.

— Трудно сказать. Мы запаслись дополнительным топливом в Канзасе, однако дозаправиться «Чиф» должен был в Альбукерке, который примерно в двухсот пятидесяти милях отсюда.

— А на то, чтобы взобраться на перевал, ушло много топлива, так что дизельные баки отнюдь не полны, — заметил Том. Хиггинс кивнул. — Следовательно, не исключено, что до отключения электричества остались считаные часы.

— Ну, машинист делает все возможное, чтобы сэкономить топливо.

— Разве нельзя посадить всех пассажиров в несколько вагонов и отключить подачу электричества в остальные? — предложил Макс.

— Нет, система так не работает. Двигатели генерируют электричество по тому же принципу, что и в отеле: три ли вагона нагреваются или десять, расход топлива одинаков. Когда я виделся с машинистом, мы выработали стратегию. Он переключается между тремя локомотивами, переводя сначала один, а затем другой в режим ожидания — оптимальный для подачи электричества во время стоянки. Так расход топлива распределяется равномерно между локомотивами и экономится, потому что находящиеся не в режиме ожидания двигатели медленно работают вхолостую и расход топлива минимален.

— Почему бы просто не выключить часть двигателей? — спросила Элеонора.

— Чтобы завести их снова, потребуется слишком много топлива, — ответила Роксанна.

Хиггинс кивнул и добавил:

— Еще одна проблема — отсутствие антифриза в охлаждающей системе поездов: он потребляет слишком много воды. Приходится держать двигатели в работающем состоянии, чтобы трубы не замерзли. В такой холод стоит только отключить головную силу, как температура упадет и меньше чем через час трубы начнут замерзать. После чего не останется воды для приготовления пищи, питья и санитарных нужд.

— Хорошо, что мы погрузили дополнительные припасы в Канзас-Сити, — сказала Роксанна. — Начнем ограничивать порции прямо сейчас, раз неизвестно, сколько мы здесь пробудем.

Она поднялась — надо идти работать дальше.

— Если что-то понадобится, я могу рассчитывать на всех вас, верно?

Все кивнули в ответ. Женщина храбро улыбнулась и ушла. Четыре часа спустя стемнело. Большинство пассажиров вернулись в купе, накрылись одеялами и теперь размышляли над своей возможной трагической участью.

Том зашел к читающему Библию отцу Келли.

— Знаете, отец, возможно, вам стоит провести в поезде службу, чтобы подбодрить людей.

— Но не все тут католики, — заметил священник.

Том посмотрел в окно. Снег по-прежнему падал, а ветер по-прежнему бился в стенки вагонов.

— Не уверен, имеет ли это теперь значение.

— Боюсь, я подрастерял навыки.

— Это как езда на велосипеде: научившись, уже никогда не забываешь.

Лэнгдон обнаружил Макса и Мисти в двойном люксе прижавшимися друг к другу. Мисти все еще пребывала в депрессии, а вот к Максу вернулось веселое настроение, даже несмотря на пропажу «Бруно Мальи».

— Думаю, тому, кто их забрал, они нужнее, чем мне.

— Щедро с твоей стороны, — заметил Том.

— У меня и так слишком много вещей. Однако, должен сказать, все произошедшее станет основой для великолепного фильма — если только я это переживу и смогу заняться съемками.

— Макс! — возмущенно произнесла Мисти.

— Всегда думал, что я погибну в какой-нибудь грандиозной катастрофе. Но и подумать не мог, что это случится в поезде.