Богарт оглянулся на Миллигана. Они снова находились в вашингтонском отделении ФБР, в маленькой комнате, всю стену которой занимал огромный телевизионный экран.

— Пожалуй, ты прав, — признал Росс.

— И клоун скрылся за тем зданием только после того, как Дабни появился в пределах его видимости, — добавила Джеймисон. — Другими словами, после того как убедился, что Дабни увидел сигнал и направляется убивать Беркшир.

— И клоун в гриме, в шляпе с широкими полями, мешковатой одежде и перчатках, — вздохнул Богарт. — Я даже не могу сказать, белый он или черный. Я даже не могу с полной уверенностью утверждать, что это мужчина.

— Мы проверили другие камеры видеонаблюдения в том районе, куда направился клоун, — сказал Миллиган. — Он — или она — есть на нескольких, но затем следует промежуток без камер, после чего этот человек исчезает.

— Судя по всему, ему было известно, где установлены камеры и где между ними есть промежутки, — высказал свое предположение Богарт. — Тщательно продуманный план.

— То есть налицо какой-то заговор, — заметила Джеймисон. — Эти люди заставили Дабни убить Беркшир. А поскольку бедняга все равно был не жилец на этом свете, он покончил с собой.

— Но как им это удалось? — спросил Богарт. — Если верить агенту Браун, зять Дабни расплатился с игорными долгами. У русской мафии или кого там еще не было причин так поступать. И Браун также сказала, что вряд ли мафиози имели к этому отношение. Им были нужны только деньги. И, поскольку мне довелось заниматься похожими делами, я склонен с ней согласиться.

— Опять же, как кому бы то ни было удалось заставить Дабни совершить убийство? — спросил Миллиган.

— Ты можешь это сказать? — Джеймисон вопросительно посмотрела на Декера.

Тот ответил не сразу. У него в голове беспорядочно метались мысли; факты и предположения натыкались друг на друга, угрожая взаимоуничтожением.

— Дабни украл военные секреты, над которыми работал. РУМО об этом узнало, — наконец сказал Амос. Он помолчал. — Если об этом узнало РУМО, могли узнать и другие.

— И ты хочешь сказать, Дабни стали шантажировать свидетельствами его измены? — уточнил Богарт. — Требуя от него, чтобы тот убил Беркшир?

— Это объяснит тот факт, что нам до сих пор не удалось установить связь между Дабни и Беркшир. Возможно, между ними не было никакой связи.

— Тут что-то похожее на «Незнакомцев в поезде»[436], — заметил Миллиган. — Но только в одну сторону. Неизвестные шантажом вынудили Дабни убить человека, которого они хотели устранить по каким-то своим причинам.

— Но почему Дабни пошел на это? — спросила Джеймисон. — Он все равно дышал на ладан. Какое ему было дело до того, если б его предательство всплыло?

— Да, сам он был при смерти, но не его родные, — ответил Декер. — А судя по разговору с его женой и дочерьми, они были уверены в том, что он по воде пройдет как посуху. И то, что Дабни умирал, многое ему облегчило. Он понимал, что не предстанет перед судом за свой поступок. И, возможно, надеялся, что все спишут на его болезнь.

— Но если б его разоблачили как шпиона? — спросил Богарт.

— Тут Дабни ничего не мог поделать, — ответил Декер. — Его карьера завершилась бы позором. И он мог бы увлечь за собой на дно и свою дочь. Возможно, он надеялся на то, что если убьет Беркшир, а затем покончит с собой, все внимание будет сосредоточено на этом событии. Возможно, он не подозревал о том, что РУМО вышло на его след. А вот шантажисты могли выдать его. Возможно, Дабни понял это и заключил сделку.

— Но откуда у него была уверенность в том, что, если он выполнит свою часть сделки и убьет Беркшир, шантажисты также сдержат свое слово и не обнародуют информацию о предательстве? — спросил Миллиган.

— На мой взгляд, у него не было особого выбора. Но если б шантажисты вздумали обнародовать эту информацию, это привлекло бы к ним внимание. А какой им смысл раскрывать факт шпионажа? Дабни нет в живых. А те, кто шантажом вынуждает идти на убийство, едва ли действуют из альтруистических побуждений. Мы смело можем считать этих шантажистов врагами нашей страны. Нет, у них были все основания молчать, чтобы мы даже не подозревали о краже секретов. Вероятно, Дабни рассуждал подобным образом.

— Итак, он убивает Беркшир и стреляет себе в голову, — сказал Миллиган. — Это означает, что шантажист по-прежнему разгуливает на свободе.

— При всех прочих равных условиях это, скорее всего, кто-то из тех, с кем Дабни вместе работал, — сказала Джеймисон. — Иначе как бы он узнал о краже секретов?

— Возможно, — согласился Богарт. — Но существует куча способов, как человек, не работавший вместе с Дабни, мог об этом узнать.

— Что подводит нас к следующему вопросу, — произнес Амос. — Почему эта «третья сторона» хотела смерти Анны Беркшир?

— Так что теперь вместо связи Дабни и Беркшир нам нужно найти связь Дабни и этой неизвестной третьей стороны, шантажировавшей его, — хмуро заметил Миллиган. — Но эта третья сторона также должна была быть как-то связана и с Беркшир, раз хотела с ней расправиться.

— Совершенно верно, — Декер кивнул.

— С чего начнем? — спросил Богарт.

— Ну, как правильно предположили Алекс и Тодд, шантажист должен быть связан с Дабни и Беркшир, пусть и отдаленно, хоть те и были незнакомы. Эта «третья сторона» и есть связующее звено между ними. Шантажисты должны были знать о краже секретов — и должны были как-то общаться с Дабни. Будем надеяться, они оставили достаточно следов.

— Значит, нам снова придется возвращаться на первую клетку, — устало промолвил Миллиган.

— Подступить к делу можно с двух сторон, — сказал Амос. — Во-первых, у нас есть Беркшир. Раз кто-то хотел ее убить, на то должны были иметься веские причины. И причины эти, скорее всего, в ее невероятно обрывочном прошлом. Так что можно попытаться выйти на шантажиста, копая глубже историю Анны Беркшир.

— Ну а другой путь? — спросила Джеймисон.

— Дабни. Человек согласится пойти на убийство, только если его будут настойчиво уговаривать. И уговоры подобного рода нельзя вести по электронной почте или сотовому телефону, поскольку я очень сомневаюсь, что кто-либо станет писать такие вещи. Следовательно, шантажист должен был лично встречаться с Дабни. И нам просто нужно выяснить, с кем встречался последний.

— Предлагаю заняться этим нам с Тоддом, — сказал Богарт. — Ну а вы с Джеймисон можете разрабатывать Беркшир.

— И мы сможем сверять наши результаты, корректируя направление поисков, — Алекс кивнула. — По-моему, хороший план. А ты что скажешь, Декер?

Тот молчал, уставившись прямо перед собой.

— Амос, я спросила, как тебе нравится такой план?

Наконец Декер очнулся и посмотрел на нее так, словно только сейчас заметил ее присутствие.

— Даже не знаю, Алекс, — медленно произнес он. — Теперь я уже не могу сказать, какой план будет хорошим.

Когда Декер и Джеймисон вечером вернулись домой, у входа их кто-то ждал. Бледный Дэнни Амайя заметно нервничал.

— Дэнни, в чем дело? — спросила Джеймисон.

— С папой что-то стряслось. Сегодня он не забрал меня из школы.

— Как ты вернулся домой?

— Меня привезла мама моего приятеля.

— Ты уже позвонил в полицию?

— Нет, я… я не знал, что делать. Я очень испугался.

— Все будет в порядке, Дэнни. Мы что-нибудь придумаем.

Взяв мальчика за руку, Алекс отвела его к себе домой.

— Есть хочешь? — спросила она.

Кивнув, мальчик с опаской оглянулся на Декера.

— Я приготовлю тебе что-нибудь поесть. А теперь, Дэнни, расскажи нам все, что поможет найти твоего отца.

Джеймисон засуетилась на кухне, Дэнни сел за стол, наблюдая за ней, а Амос встал рядом с ним.

— Сегодня утром папа, как обычно, отвез меня в школу.

— Он ничего не говорил про то, почему не заедет за тобой вечером? — спросил Декер.