— Очень даже возможно, если родители не подавали заявление, — парировала Лу-Энн.

— Я полагал, ребенка не выпустят из роддома без заполнения необходимых бумаг.

Лу-Энн едва не рассмеялась вслух.

— Я родилась не в роддоме, мистер Джексон. Родители говорили, что первым, что я увидела в жизни, было грязное белье, сложенное у мамы в спальне, потому что именно там я и появилась на свет.

— Да, полагаю, я смогу сделать тебе карточку социального страхования, — раздраженно пропыхтел Джексон.

— Тогда, может быть, вы устроите так, чтобы в паспорте была другая фамилия? Я хочу сказать, фотография моя, а фамилия другая? И во всех остальных документах тоже?

— Зачем тебе это нужно, Лу-Энн? — медленно произнес Джексон.

— Ну, из-за Дуэйна. Понимаю, он с виду глупый и примитивный, но если узнает, что я выиграла такие деньги, то сделает все возможное, чтобы меня найти. Думаю, будет лучше, если я исчезну. Начну все сначала. Так сказать, заново. Новое имя и новая жизнь.

— Ты действительно думаешь, что Дуэйн Харви сможет тебя выследить? — рассмеялся Джексон. — Я искренне сомневаюсь, что он смог бы найти дорогу из округа Рикерсвилл, даже в сопровождении полицейских.

— Пожалуйста, мистер Джексон, если вы сможете это устроить, я буду вам очень признательна! Конечно, если вам это трудно, я все пойму.

Лу-Энн затаила дыхание, отчаянно надеясь на то, что самолюбие Джексона заглотит наживу.

— Совсем не трудно, — отрезал тот. — На самом деле это совсем просто, если иметь нужные связи, а я их имею. Ну, полагаю, ты еще не думала над тем, какое имя взять, ведь так?

Лу-Энн удивила его, тотчас же выпалив имя, а также название места, откуда была родом эта вымышленная личность.

— Похоже, ты уже давно задумывалась об этом… С выигрышем или без выигрыша, правильно?

— У вас есть свои секреты, мистер Джексон; почему бы им не быть и у меня?

Женщина услышала, как он вздохнул.

— Ну хорошо, Лу-Энн, твоя просьба — это определенно нечто из ряда вон выходящее, но я обо всем позабочусь. И все равно мне нужно знать, куда ты хочешь отправиться.

— Я все понимаю. Я крепко подумаю над этим и сообщу вам в самое ближайшее время.

— Почему-то я с тревогой подумал, не пожалею ли о том, что выбрал для этого маленького приключения именно тебя… — В голосе Джексона прозвучали какие-то едва уловимые нотки, от которых Лу-Энн поежилась. — После тиража лотереи я свяжусь с тобой и сообщу остальные детали. Пока что это все. Наслаждайся своим пребыванием в Нью-Йорке. Если тебе что-либо понадобится, просто скажи…

— Чарли.

— Точно, Чарли. — Джексон окончил разговор.

Лу-Энн тотчас же подошла к бару и открыла бутылку пива. Лиза начала ерзать, и женщина спустила ее на пол. Улыбаясь, она смотрела, как ее дочь ползает по номеру. В последние несколько дней девочка по-настоящему поняла вкус ползания и теперь энергично изучала просторы номера-люкс. В конце концов Лу-Энн села на пол, присоединяясь к малышке. Мать и дочь с час кружили по комнатам, пока наконец Лиза не устала, и тогда Лу-Энн уложила ее спать.

Войдя в ванную, она стала наполнять ванну водой, а сама тем временем осмотрела в зеркале порез на подбородке. Рана затягивалась, но шрам, по всей видимости, останется. Лу-Энн это нисколько не беспокоило; все могло быть гораздо хуже. Взяв в холодильнике еще одну бутылку пива, она вернулась в ванную. Погрузившись в горячую воду, отпила глоток, размышляя о том, что ей потребуется много спиртного и горячих ванн, чтобы продержаться два следующих дня.

Ровно в двенадцать часов появился Чарли с сумками из магазинов женской одежды и детских товаров. Весь следующий час Лу-Энн примеряла наряды, приводившие ее в восторг.

— Тебе определенно идет все это, — восхищенно заметил Чарли. — Очень идет.

— Спасибо. Спасибо за все. Вы угадали с размерами.

— Черт возьми, у тебя рост и фигура фотомодели. Шьют как раз для таких, как ты. Ты никогда не задумывалась, чтобы зарабатывать этим на жизнь? Пойти в модели?

Пожав плечами, Лу-Энн надела кремовый жакет к длинной черной плиссированной юбке.

— Когда была помоложе.

— Помоложе? Господи, да ты еще вчера училась в школе!

— Мне двадцать лет, но когда появляется ребенок, начинаешь чувствовать себя старше.

— Пожалуй, тут ты права…

— Нет, я не гожусь в фотомодели.

— Это еще почему?

Посмотрев Чарли в глаза, Лу-Энн ответила просто:

— Я не люблю, когда меня фотографируют, и не люблю смотреть на себя.

Чарли покачал головой.

— Определенно ты очень необычная женщина. В этом возрасте девиц с такой внешностью, как у тебя, невозможно оттащить от зеркала. Безграничное самолюбование… О, но тебе нужно будет надеть вот эти темные очки и не снимать шляпу: Джексон приказал держать тебя «завернутой». Наверное, нам не следовало бы выходить из гостиницы, однако в городе с семью миллионами жителей у нас вряд ли возникнут какие-либо проблемы. — Он достал пачку сигарет. — Не возражаешь, если я закурю?

— Вы шутите? — улыбнулась Лу-Энн. — Я работаю в кафе для дальнобойщиков. Туда просто не пустят тех, у кого нет курева и планов им воспользоваться. По вечерам в зале стоит такой дым, словно где-то пожар.

— Что ж, больше тебе не придется бывать в кафе для дальнобойщиков.

— Наверное. — Лу-Энн надела на голову шляпу с широкими мягкими полями. — Как я выгляжу? — Она покрутилась, подражая моделям.

— Лучше всех тех, кого помещают на обложку «Космополитен», это точно.

— Вы еще ничего не видели. Подождите, вот я одену свою девочку! — с гордостью заявила Лу-Энн. — Вот о чем я мечтаю. Сильно!

Через час Лу-Энн уложила в переноску Лизу, одетую по последнему писку детской моды, и повернулась к Чарли:

— Вы готовы?

— Еще нет. — Открыв дверь в коридор, он оглянулся. — Закрой глаза. Поиграем до конца.

Лу-Энн с опаской покосилась на него.

— Ну же, не бойся! — усмехнулся Чарли.

Женщина повиновалась. Через несколько секунд Чарли сказал:

— Так, а теперь можешь открыть глаза.

Послушно открыв глаза, Лу-Энн увидела перед собой новенькую и очень дорогую коляску.

— О, Чарли!

— Если ты еще немного потаскаешь эту штуковину, — сказал Чарли, указывая на переноску, — то будешь задевать руками за землю!

Стиснув его в объятиях, Лу-Энн усадила девочку в коляску, и они направились к лифту.

Ширли Уотсон была без ума от ярости. В стремлении найти подходящую месть за унижение от рук Лу-Энн Тайлер она до предела напрягла свою изобретательность, если таковая у нее имелась. Оставив свой пикап в укромном месте в четверти мили от фургона, она вышла из машины, крепко сжимая в правой руке канистру. Взглянув на часы, Ширли направилась к фургону, где, как она была уверена, Лу-Энн отсыпалась после ночной смены. Где сейчас Дуэйн, ей не было дела. Если в фургоне — и ему достанется за то, что не защитил ее от фурии Лу-Энн.

С каждым шагом невысокая, толстенькая Ширли распалялась все больше. Она училась с Лу-Энн в одном классе и тоже бросила школу. Как и Лу-Энн, всю свою жизнь она прожила в Рикерсвилле. Однако, в отличие от Лу-Энн, у нее не было желания уезжать отсюда. Отчего то, как поступила с ней Лу-Энн, становилось еще ужаснее. Ее видели крадущейся к себе домой, совершенно голой. Еще никогда Ширли не приходилось испытывать подобное унижение. И ей придется жить с этим до конца своих дней. О том, что случилось с ней, будут рассказывать снова и снова, она станет посмешищем для всего города. Насмешки и оскорбления будут продолжаться до тех пор, пока она не умрет и ее не похоронят; быть может, они не прекратятся даже тогда. И Лу-Энн дорого за это заплатит. Ну да, она, Ширли, трахалась с Дуэйном, и что с того? Всем известно, что у него и в мыслях не было жениться на Лу-Энн. И всем также известно, что Лу-Энн скорее покончит с собой, чем пойдет к алтарю с этим типом. Она оставалась с Дуэйном только потому, что ей некуда было идти или недоставало мужества что-либо изменить. Ширли это точно знала — по крайней мере, думала, что знала. Все считали Лу-Энн такой красивой, такой способной… От этой мысли Ширли вскипела еще сильнее; у нее вспыхнуло лицо, несмотря на свежий ветерок, дующий со стороны дороги. Что ж, она с удовольствием послушает, что будут говорить о внешности Лу-Энн после того, как она с ней разделается.