Кемпер поглядела ему вслед:

— Угу. Но есть у меня чувство, что этого парня ни в коем случае нельзя недооценивать.

— Вернулись? — Синди подтолкнула к Декеру по стойке картонный кружок.

— Как та неразменная монета из сказки.

— Что вам налить?

— Давайте светлого индийского.

Вид у нее был скептический:

— Хозяин — барин, конечно…

— Тогда доверюсь вашему вкусу.

Наклонившись, она полезла за пивом в маленький холодильник под стойкой.

Декер внимательно ее изучил. На ней была белая рубашка с расстегнутым воротом, открывающим соблазнительную ложбинку и даже самый краешек телесного цвета лифчика. Дополняли этот смелый образ джинсы в обтяжку и свободно разбросанные по атлетическим плечам длинные волосы.

Он решил, что расстегнутая чуть ли не до пупа рубашка и тесные брюки — только лишь ради более щедрых чаевых, и ничуть ее за это не осуждал. Парни, которые часами рассиживают в барах, в массе своей народ простой, такая красотка может из них хоть веревки вить, только рады будут.

Синди налила пиво из бутылки в стакан, подтолкнула к нему.

— Лучше вот это попробуйте.

Пригубив, Амос согласно кивнул:

— А вы понимаете толк в пиве!

Она улыбнулась и протерла перед ним стойку.

— А почему «Меркурий»? — спросил он. — Увлекаетесь греческой мифологией?

— Нет, просто мой папа был большой поклонник Орсона Уэллса[486]. Знаете — радиотеатр «Меркурий». Или театр у микрофона… В общем, что-то в этом роде. А Меркурий — это из древнеримской мифологии, а не из древнегреческой. У греков вместо Меркурия Гермес.

— Да, обмишулился малость, — согласно кивнул Декер.

Она внимательно посмотрела на него.

— Почему-то мне кажется, что вы это и так знали. Проверяете что-то?

— Не исключено. Давно видели Джона?

— Какого Джона? Я много каких Джонов знаю.

— Бэрона.

— Нет, а что?

— Просто интересуюсь. Вы ведь с ним в приятелях?

— Он заходит сюда выпить. Если это делает нас приятелями, тогда у меня чуть ли не полгорода в приятелях.

— Просто когда я заходил сюда в первый раз, у меня сложилось впечатление, что это все-таки нечто большее.

Синди бросила вытирать стойку, вытащила из-под нее бутылку с водой и надолго к ней припала.

— А вам-то какая разница?

Декер пожал плечами:

— Я тут уже чуть поближе познакомился с Бэроном. По-моему, нормальный мужик. Жаль, что он во все это влип.

Синди убрала бутылку обратно, опять взялась за тряпку. Заметив, что кто-то из посетителей поднял пустой стакан, требуя добавки, бросила Декеру:

— Сейчас вернусь.

В ответ он отсалютовал ей своим пивом и сделал еще глоток.

Через минуту она вновь подошла к нему.

— У меня пересменка в десять, другая девушка придет. Может, тогда и поговорим?

— Годится.

— Вы правы, — произнесла она. — Джон — отличный парень.

— Как хорошо, что я не ошибся.

— Так во что, говорите, он влип?

— В десять, — напомнил Декер.

Ровно в десять, минута в минуту, Синди передала бразды правления сменщице и махнула Декеру в сторону заднего хода.

— У меня там машина оставлена.

— А у меня спереди.

— Я вас к ней потом подброшу. Это недалеко.

— Куда поедем?

— Ко мне домой.

— Думаете, это разумно?

— А вы? — насмешливо откликнулась она.

Они забрались в черный как ночь «Лендкрузер».

— Отличная тачка, — заметил Амос. — Не из дешевых.

— У меня хорошие чаевые плюс недурные скидки в автосалонах.

Путь их лежал к большому кирпичному зданию чуть в стороне от центра городка. По дороге Декер обратил внимание, что во многих домах вовсю идет ремонт.

— У Бэронвилла открылось второе дыхание? — поинтересовался он.

— Частично, — туманно ответила Синди.

Они въехали в подземный гараж под зданием, и она поставила машину на пронумерованное парковочное место. Поднялись в лифте на последний этаж. Синди открыла дверь в квартиру, поманила Декера рукой.

— Это бывшая ткацкая фабрика. Перестроена в элитный кондоминиум.

— Угу, в курсе, я тут уже был.

— Когда?

Он бросил на нее быстрый взгляд:

— Когда осматривал квартиру Брэдли Косты. Он тут тоже жил.

— Верно, жил, — небрежно отозвалась она.

Амос обвел взглядом изящную мебель, дорогие на вид ковры, сияющую нержавейкой кухню на фоне голых кирпичных стен. В дальнем углу был оборудован миниатюрный тренажерный зал с гантелями, турником, набивными мячами. Имелись здесь эллиптический тренажер, велотренажер и прочие подобные машины, больше похожие на какие-то хитроумные орудия пытки.

— Неудивительно, что вы в такой отличной форме, — заметил Декер.

— Нечасто выдается позаниматься, — отозвалась Синди. — Дел по горло.

Оглядывая дорогущую обстановку, Декер не удержался:

— М-да, чаевые у вас и впрямь хорошие.

— Это не только чаевые. Вообще-то «Меркурий» принадлежит мне.

— Угу, слыхал про такое. Унаследовали от своего старика?

— Именно так.

Он смотрел, как она снимает джинсовую куртку, которую надела перед выездом, и вешает ее на металлическую стойку, придвинутую к входной двери.

— Сколько вам, двадцать два?

— Вы мне льстите. Вообще-то почти тридцать.

— Примерно как моей напарнице. И все же вы довольно молоды для хозяйки бара.

— Ну, как вы уже успели заметить, он достался мне по наследству.

— Но вы, похоже, и сами неплохо справляетесь. Насколько я понимаю, в бизнесе вы дока.

— От отца переняла. Хороший был учитель.

— А что с ним случилось?

— Умер.

— Это-то я понимаю. А как?

— Инфаркт.

— Очень сожалею.

— Хотите выпить?

— По-моему, мне уже хватит. Есть просто газировка?

Синди выдвинула ящик из холодильника, бросила ему бутылку минералки.

— Это будет получше.

Себе она налила на три пальца джина «Бомбейский сапфир» из голубой бутылки, разбавила тоником, добавила кружок лимона, ломтик лайма и три увесистых кубика льда из встроенного в кухонную стойку ледогенератора. Чокнулась стаканом с его пластиковой бутылкой.

— А так для вас лучше? — спросил он, показывая на ее коктейль.

— На работе я не пью — правило бармена номер один. Но перед сном действительно люблю пропустить стаканчик. И ничего, кроме этого «Сапфира», не употребляю.

Она скинула туфли и пристроилась на диване напротив кухонной зоны, уютно поджав ноги. Махнула Декеру на кресло напротив.

Тот тоже уселся и отхлебнул воды из бутылки, изучая ее внимательным взглядом:

— Насколько я понимаю, вы родом отсюда?

— А вот и ошиблись. Я родилась в Филадельфии.

— Но отец-то ваш из этих краев, раз у него был этот бар? Кстати, после вашего появления на свет Бэронвилл уже явно не процветал. Зачем понадобилось менять «город братской любви»[487] на такую глушь?

Синди пожала плечами:

— Мне тогда был всего годик, это без меня решили. — Помолчав, она добавила: — Ладно, раскрою карты. У меня мама отсюда. Они познакомились в колледже. Ему всегда хотелось обзавестись баром. А тут как раз подвернулся подходящий вариант — и пожалуйста. Иногда это все, что требуется для коренных перемен в жизни, — просто мечта.

— А где сейчас ваша мама?

— Хороший вопрос.

— В смысле, вы не знаете?

— Сегодня здесь, завтра там… Она ушла от отца, когда я была совсем маленькой, и с тех пор я ее не видела.

— Сочувствую.

— Не стоит. Мне и с одним родителем жилось неплохо. Папа был в этом смысле молодец.

— Вы ее помните?

— Не особо. Я была слишком мала. Думаю, это только к лучшему. Как можно скучать по тому, кого на самом деле практически не знал?

— Наверное, вы правы.

Она пригубила свой джин:

— Так что там все-таки с Джоном? У него какие-то неприятности?