— Пока нет.

Соер тщательно подбирал слова:

— Знаете, Сидней, ваша верность удивительна, я честно говорю. Вы соблюдаете данные мужу обещания. Думаю, даже сам Бог не мог предвидеть, что все так плохо обернется.

— Но? — Она вопрошающе посмотрела на него.

— Но иногда наступает время, когда приходится быть выше привязанности, выше чувств и смотреть в лицо холодным фактам. Я не очень красноречив, но если ваш муж сделал что-то плохое — я не утверждаю этого, — тогда вам не следует разделять его участь. Вы же говорили, что у вас есть маленькая дочка, которой вы нужны. У меня четверо детей. Я не самый лучший отец в мире, но это я понимаю.

— Так что вы предлагаете? — тихо спросила она.

— Содействие. И ничего больше. Вы информируете меня, я информирую вас. Вот кое-что для вас. Пусть это будет подтверждением моей доброй воли. Статья в газете подводит итог многому из того, что мы знаем. Вы видели видеофильм. Ваш муж с кем-то встречался и произвел обмен. В «Трайтоне» уверены, что Джейсон передал информацию с целью сорвать сделку с «Сайберкомом». У них много фактов, уличающих Джейсона в мошенничестве с банковскими операциями.

— Я думаю, улики неопровержимы, но не могу поверить ни одной из них. Никак не могу.

— Знаете, иногда дорожные указатели показывают в неверном направлении. Моя работа в том, чтобы выяснить, насколько они верны. Должен признать, я не верю, что ваш муж абсолютно чист, но, с другой стороны, мне кажется, что он не один замешан в этом.

— Вы думаете, он работает на РТГ, ведь так?

— Возможно, — откровенно признался Соер. Мы расследуем эту версию наравне с другими. Она кажется самой вероятной, но как знать. — Он умолк. — Вы хотите сказать мне еще что-нибудь?

Сидней не решалась, вспоминая свой разговор с Пейджем как раз перед его убийством. Когда ее глаза остановились на твидовой куртке, лежавшей на стуле, она чуть не подпрыгнула, вспомнив про дискету и предстоящую встречу с Джеффом Фишером. Она сглотнула и покраснела.

— Думаю, что нет. Нет.

Соер еще долго смотрел на нее, затем медленно поднялся.

— Пока мы здесь обменивались информацией, я подумал, вам будет интересно узнать, что ваш коллега Пол Брофи последовал за вами в Луизиану.

При этих словах Сидней застыла.

— Он обыскал ваш номер в гостинице, когда вы отправились пить кофе. Распоряжайтесь этой информацией, как считаете нужным. — Уходя, он обернулся. — И чтобы не было никаких недоразумений, мы ведем за вами круглосуточное наблюдение.

— Я не собираюсь предпринимать других поездок, если это вас интересует.

Ответ поразил ее.

— Не запирайте свой пистолет, Сидней. Держите его под рукой. И пусть он все время будет заряжен. По правде говоря… — Соер раскрыл пальто, отстегнул кобуру, вытащил пистолет и передал кобуру Сидней. — По-моему, от пистолетов, хранящихся в сумочках, мало толку. Будьте осторожны.

Он оставил Сидней стоящей в дверях. Она сосредоточенно думала, что Соер не просто так дал ей подобный совет.

Ли Соер смотрел на покрытые изящными скульптурными изображениями стены и пол из черно-белого мрамора. Мраморные плиты были треугольной формы. Он подумал, что они, вероятно, передают изощренную художественную мысль, однако сейчас они вызывали у агента лишь острую головную боль.

Через поддерживаемую парой искусственных коринфских колонн изящную резную березовую дверь со стеклянными панелями в узорах до него из большого зала ресторана доходил звон посуды и столового серебра. Он снял пальто, шляпу и передал хорошенькой молодой женщине в короткой черной юбке и плотно облегающей блузке, подчеркивающей ее фигуру, хотя в этом не было никакой необходимости. Она тепло улыбнулась и вручила ему жетон. Ноготь ее пальца неуловимо скользнул по его ладони, где лежал жетон, и впился в кожу достаточно глубоко, чтобы вызвать покалывание в определенных интимных местах. Ей, наверно, дают большие чаевые, подумал он.

Появился метрдотель и уставился на агента ФБР.

— Я к Франку Харди.

Метрдотель пробежал глазами по мятому костюму Соера. Его суровая оценка не осталась незамеченной агентом, который воспользовался моментом, чтобы подтянуть штаны. Люди с таким телосложением, как у Ли, проделывают подобную операцию много раз в течение дня.

— Как здесь с гамбургерами, приятель? — спросил Соер. Он вытащил жевательную резинку, свернул ее и засунул в рот.

— Гамбургеры? — Казалось, мужчина был готов сквозь землю провалиться. — Здесь французская кухня, сэр. Самая лучшая в городе. — В его произнесенных с акцентом словах кипели нотки негодования.

— Французская? Здорово, полагаю, ваша жареная картошка в таком случае великолепна.

Резко повернувшись на каблуках, метрдотель провел Соера через огромный обеденный зал со свисавшими с потолка сверкающими хрустальными канделябрами, мимо сидевших здесь постояльцев, внешний вид которых неплохо вписывался в окружающий интерьер.

Как всегда элегантно одетый Фрэнк Харди поднялся со своего места в угловой кабине и кивнул головой старому партнеру. Через секунду появилась официантка.

— Что будешь пить, Ли?

Соер пытался поудобнее устроить свое огромное тело.

— Бурбон со слюной, — проворчал он, не поднимая головы.

Официантка уставилась на него непонимающим взглядом.

— Извините?

Харди рассмеялся.

— Грубо выражаясь, мой друг имеет в виду неразбавленный бурбон. А мне еще мартини.

Официантка ушла, закатив глаза.

Соер высморкался в носовой платок и продолжал разглядывать помещение.

— Вот это да! Фрэнк, я рад, что ты выбрал такое место.

— Почему?

— Если бы выбрал я, то мы сидели бы у «Шони». Возможно, так лучше. Я слышал, здесь трудно заказать столик в это время года.

Харди рассмеялся и проглотил остаток содержимого стакана.

— Ты не хочешь смириться даже с малостью хорошей жизни, не так ли?

— Черт, я готов мириться с ней до тех пор, пока мне не надо платить. По моей прикидке обед на двоих здесь обойдется в сумму, которую я планирую потратить за отпуск.

Они болтали несколько минут, пока не вернулась официантка, она поставила напитки на стол и встала, ожидая дальнейших заказов.

Соер просмотрел меню, написанное очень четко, но, к сожалению, на французском языке. Он положил меню на стол.

— Какое самое дорогое блюдо в этом меню? — спросил он. Она произнесла что-то на французском.

— Это настоящая пища? Без улиток и прочей дряни?

Приподняв брови, она заверила, что в меню есть улитки, но в ассортименте блюд, который она упомянула, их нет.

Улыбнувшись Харди, он сказал:

— Тогда я закажу это.

После ухода официантки Соер выплюнул свою резинку, выхватил из корзинки большой ломоть хлеба и стал его жевать.

— Значит, ты кое-что узнал о РТГ? — спросил он, откусывая хлеб.

Харди положил руки на стол и разгладил скатерть.

— Филип Голдман — главный юридический консультант РТГ и занимает эту должность уже много лет.

— Тебе это не кажется странным?

— Что?

— Что РТГ пользуется услугами тех же адвокатов, что и «Трайтон», и наоборот. Я, конечно, не юрист, но разве это не провоцирует на грехопадение?

— Это не так просто. Ли.

— Вот так штука! Но я совсем не удивлен.

Харди не отреагировал на слова Соера.

— Голдман известен всей стране и много лет стоит на страже интересов РТГ. «Трайтон» — относительный новичок в пастве «Тайлер Стоун». Генри Уортон привлек «Трайтон» с выгодой для себя, в то время обе компании прямо не конфликтовали. По мере того, как компании расширялись, возникали осложнения. Однако они все улаживали — посредством предания фактов полной гласности, письменных отказов от исков. Все это четко задокументировано. «Тайлер Стоун» — первоклассная фирма, и, думаю, никто не захочет лишиться ее экспертных услуг. Для того чтобы обеспечить подобного рода постоянство и доверие, требуется время.

— Доверие. Очень странное слово для такого случая, как этот. — Слушая, Соер играл с крошками хлеба.