Через несколько минут «Киа» припарковалась прямо на дороге рядом с другой машиной.

Мужчина оглянулся, увидел у себя за спиной свободное место, заехал на него задом, заглушил двигатель и стал ждать.

Блюм вышла из машины.

Мужчина посмотрел на часы и откинулся на спинку сиденья.

Но уже через мгновение дверь со стороны пассажира распахнулась, и он увидел, что на него направлен пистолет.

Пайн забралась в машину и села рядом с ним.

— Пожалуй, нам лучше сразу перейти к делу, — сказала она.

Мужчина перевел взгляд с нее на Блюм, смотревшую на него через стекло со стороны водителя. Она помахала Пайн и села на заднее сиденье.

Обе узнали мужчину — именно он открыл дверь «Общества» и проводил их в офис Фабриканта.

— Вы не можете так поступать, — заявил он. — Это противозаконно.

Этли вытащила значок:

— Вот мое право остановить любого, кто ведет себя подозрительно.

— Я ничего подозрительного не делал.

— А что делали? — резко спросила Пайн.

— Хотел поговорить с вами.

— О чем?

— Я знаю Бена.

Этли опустила пистолет.

— Я вас слушаю. Но прежде скажите, как вас зовут.

— Уилл Кандлер.

— Хорошо, Уилл, я вас слушаю.

Кандлер откашлялся и так сильно сдавил руль руками, что костяшки пальцев побелели.

— Он чем-то занимался. Чем-то по-настоящему опасным.

— Расскажите мне то, чего я не знаю, — предложила Пайн. — И побыстрее.

— Некоторое время назад Бен поздно засиделся в своем кабинете. Он выглядел таким взволнованным, что я спросил у него, что случилось.

— И что он ответил? — спросила Блюм.

— Сначала просто накричал на меня. Сказал, всё в порядке, бла-бла-бла. Но я настаивал. Предложил свою помощь. Я уже давно в округе Колумбия, работал в двух администрациях. У меня есть полезные контакты. К тому же я служил в разных качествах по всему миру.

— И он вам открылся?

— Кое в чем. Вы должны понимать, что Бен никогда не открывает карты. У него есть несколько друзей, но главным в его жизни давно стала работа.

— Да, я знаю; она для него важнее семьи.

— Так или иначе, Бен не стал вдаваться в детали, но сказал, что планируется нечто невероятное. И если это событие случится, оно будет иметь глобальные последствия. Насколько я понял, Бен пытался его предотвратить.

— Но он не сказал вам, о чем речь? — спросила Пайн.

— Нет.

— Если Прист узнал про заговор, люди, его организовавшие, должны были догадаться о том, что их планы раскрыты, — сказала Блюм. — И теперь они не станут пытаться довести дело до конца. — Она посмотрела на Пайн. — Ведь так?

— Не знаю, — ответил Кандлер. — Я лишь обнаружил, что стоящие у власти люди невероятно изолированы, а потому не в состоянии оценить, что можно осуществить, а что нет.

— Иными словами, они опьянены властью, — сказала Блюм.

— Да, так будет точнее, — согласился Кандлер.

Пайн подумала об армейском вертолете, который сел в Аризоне и улетел через несколько минут, забрав на борт раненых братьев Прист. А потом — о русских в доме Бена Приста. И федералах в доме Саймона Рассела. И, наконец, о Сон Нам Чоне, корейце и наемном убийце. И если переворот запланирован, тогда кто выступает против кого? И кто хозяева Чона?

— Возможно, мы сумеем кое-что сделать, — сказала Блюм.

Кандлер покачал головой.

— Я — ученый, а не Джейсон Борн[299].

— Спасибо за информацию, — сказала Пайн. — Если вспомните что-то еще, вот телефон, по которому вы можете со мной связаться.

Она написала номер на листке бумаги и протянула его Кандлеру.

— Послушайте, есть кое-что еще, — сказал он, когда они выходили из машины.

— Что? — быстро спросила Пайн, сунув голову внутрь машины.

— Мистер Фабрикант ушел сразу вслед за вами. Я слышал, как он сказал, что куда-то направляется.

— Куда?

— Я не расслышал. Но спросил у секретарши. Она отвечает за все его перемещения.

— И она знала?

— Да, знала. Она объяснила, что очень удивилась, когда мистер Фабрикант вошел в ее офис сразу после вашего ухода и сказал, что ему требуется.

— И куда же он собрался? Пожалуйста, только не говорите, что в Северную Корею.

— Нет, он летит в Москву. Сегодня вечером.

Все рейсы из округа Колумбия в Москву отправлялись из международного аэропорта Далласа. В тот вечер их было два: «Люфтганза» и «Турецкие авиалинии»[300].

Пайн следила за зоной вылета «Люфтганзы», Блюм — за «Турецкими авиалиниями». Этли попыталась использовать свой значок, чтобы пройти контрольно-пропускной пункт Управления транспортной безопасности, но персонал потребовал, чтобы она показала удостоверение личности, а также удостоверение личности Блюм.

— Ладно, — сказала Пайн, когда они шли по аэропорту, — мы только что уничтожили наше прикрытие. Если кто-то из нас увидит что-то подозрительное, сразу посылаем сообщение друг другу.

— Вас поняла, — ответила секретарша.

«Люфтганза» стартовала в десять тридцать, «Турецкие авиалинии» — ровно в одиннадцать. Пайн предполагала, что Фабрикант выберет «Люфтганзу», потому что самолет сначала приземлится в Мюнхене, а оттуда полетит в аэропорт Домодедово. Рейс «Турецких авиалиний» продолжался на несколько часов дольше, но посадка была во Внукове, что существенно ближе к Москве, чем Домодедово.

Она посмотрела на часы и принялась изучать людей, расположившихся в зоне вылета.

Для маскировки Пайн надела бейсболку и очки для чтения, которые купила в аэропорту. Блюм обзавелась шляпой и тоже очками. Этли делала вид, что смотрит в книгу, которую также приобрела в магазине.

Через минуту Пайн улыбнулась. Она угадала, потому что Оскар Фабрикант решительно шагал в ее сторону с небольшой сумкой и портфелем в руках.

Этли послала сообщение Блюм, отложила книгу, сняла очки, встала с кресла и двинулась ему наперерез. Потом достала телефон и визитку, которую он ей дал, и набрала номер его сотового телефона.

Она видела, как он роется в карманах. Нашел телефон, вынул его и посмотрел на экран.

— Быть может, нам лучше поговорить с глазу на глаз, — сказала Пайн, останавливаясь рядом.

Фабрикант заметно вздрогнул, когда увидел ее, и убрал телефон в карман.

— Ну и ну, какое совпадение, — сказала она. — Вы убегаете, я охочусь…

Фабрикант повернулся и быстро пошел прочь, пока не заметил Блюм, подходившую с другой стороны.

Он остановился, и Пайн показалось, что его маленькая фигурка начинает растворяться в плитках пола аэропорта.

Этли подошла к нему, взяла за плечо и повернула лицом к себе.

— Москва? В самом деле? Не хотите объяснить?

Фабрикант продолжал озираться по сторонам, когда к ним подошла Блюм.

— Не сейчас, — сухо сказал он. — Может быть, когда я вернусь, если у меня возникнет желание.

Пайн достала значок.

— Вы никуда не полетите. Я официально задерживаю вас.

— У вас нет для этого никаких оснований. Я не нарушаю закон, отправляясь в Россию. Так что прошу меня простить.

Этли крепче сжала его плечо.

— Почему вы собираетесь лететь в Москву?

— По делам. По моим собственным делам. — Фабрикант поднял руку и попытался высвободиться, но у него не получилось. — Неужели мне придется вызвать полицию? — гневно спросил он.

— Если хотите. Но я думаю, будет лучше, если мы отойдем в сторону и поговорим.

— Мне нечего вам сказать. И я должен успеть на самолет.

— В таком случае вам стоит вызвать полицию. И тогда я смогу поболтать с ними про «Общество за Бога», место, из которого ведется шпионаж.

— Полнейшая чушь.

— Неужели? Денежные пожертвования от источников, которые вы отказываетесь раскрыть? Ваши люди, путешествующие по миру и собирающие разведывательную информацию? Кстати, один из членов замешан в заговоре против правительства, а теперь он и вовсе исчез. А как только я рассказала вам об этом, вы сразу собрались в Москву? Что же, давайте обратимся в полицию. Я уверена, что вы успеете все объяснить, а потом отправитесь на свидание с Путиным. Ведь в последнее время русские с нами совсем не ссорились, верно?