— Долгий путь от Джорджтауна…

— Длиной в жизнь, Рой. Целую жизнь.

Люди из социальных служб, работавшие с Эйбом Альтманом, были исключительно предупредительны и восторгались состоятельным профессором.

— Он очень дальновидный человек, — сказала начальник отдела, Кармела, молодая латиноамериканка с прямыми темными волосами, одетая в юбку в складку, блузку и туфли без каблуков. — Он понимает суть.

— Надеюсь, я тоже ее понимаю, — сказала Мейс.

Они сидели в кабинете Кармелы, квадратной комнате десять на десять футов. В окне торчал ржавый и сломанный кондиционер. Мебель в комнате выглядела так, будто ее спасли из помойки, а компьютеру на столе было лет десять. Государственные деньги явно текли сюда совсем тонкой струйкой.

— Мистер Альтман упомянул, что раньше вы были копом, — сказала Кармела.

— Не пеняйте мне за это.

— Не собираюсь. Мой старший брат водит патрульную машину в Седьмом районе.

— Тогда у него хватает забот.

— Вы знаете этот район?

— Это была моя земля. — Мейс взглянула на пачку бумаг, которую держала в руке. — Здесь все имена?

— Да. Мы связались со всеми. Они будут ждать вас в то время, которое вы нам назовете. Когда вы позвонили сказать, что едете, я связалась с Алишей, она первая в списке. Она ждет вас через тридцать минут… — Кармела взглянула на Роя. — Вы похожи на адвоката.

— Мистер Кингман помогает мне в этом проекте.

Женщина оценивающе посмотрела на него.

— Вы когда-нибудь бывали в этих местах?

— Был в Шестом вчера ночью, если это считается.

— Зачем? — удивилась она.

— Искал развлечений. И нашел.

— Не сомневаюсь. Места, в которые вы собираетесь, немного грубоваты…

— Предположу, что именно поэтому мы туда и идем, — заметила Мейс.

— Насколько грубоваты? — решил уточнить Рой.

— Даже мой брат предпочитает не ездить туда на вызовы без поддержки еще пары машин.

Кингман обеспокоенно посмотрел на Перри.

— Правда?

— Спасибо, Кармела, — сказала та, потянув Роя за руку. — Мы будем на связи.

Они забрались обратно в «Хонду». Мейс прочла сводку и объявила:

— О'кей, Алиша Роджерс, мы идем.

Кингман заглянул в бумаги.

— Ей шестнадцать лет, а она уже мать трехлетнего ребенка?

— Не надо так поражаться. Мир «Оставь это Биверу»[207] давным-давно в прошлом.

Рой прочел адрес Алиши.

— Ты знаешь, где это?

— Ага. Середина Чириос-элли. Любишь «Чириос», Рой?

— Обычно без оксиконтина… И как же мы собираемся войти и выйти относительно целыми в район, куда предпочитает не соваться полиция?

— Поздновато спрашивать, не находишь?

— Уважь меня.

— Мы едем помогать людям, а не пинать их задницы. Это засчитывается.

— Правда? Мы просто скажем, что пришли помочь людям, и опасные моря расступятся? Вроде диснеевского мультика?

— Не замечала в тебе раньше цинизма…

— Это не цинизм. Я просто хочу вернуться вечером домой.

Улыбка Мейс потускнела.

— Не самая плохая цель.

Алиша жила в многоквартирном доме, больше напоминавшем разбомбленное здание в центре Багдада, чем жилье в нескольких минутах от здания Капитолия. Когда они въехали на заваленную мусором парковку, по которой сновали десяток тощих крыс, Рой нервно огляделся.

— Видно, я действительно слишком долго прожил в Джорджтауне. Мы еще не вылезли из машины, а я уже чертовски нервничаю.

— Рой, кроме богатой жизни, есть еще много других. Само собой, здесь совершается много преступлений, но большинство людей, живущих в этом районе, подчиняются закону, много работают, платят налоги и пытаются мирно растить своих детей.

— Я знаю, ты права, — смущенно произнес он.

— Однако же посматривай по сторонам. Достаточно одной пули, чтобы испортить самый лучший день.

— Тебе стоило остановиться на мирно растущих детях.

Они шли к зданию мимо мужчин и женщин, свернувшихся калачиком на низких кирпичных стенках, сидящих на разломанной детской площадке или стоящих в тени под узкими навесами здания. Все эти люди провожали пару взглядами до самых дверей дома. Мейс двигалась в хорошем темпе, но все время ощупывала взглядом сектора окрестностей, вглядывалась в каждую темную щель, которую они проходили. Рою казалось, что у Мейс выросли антенны, чувствительные к любой потенциальной угрозе.

— Слушай, неужели нам прямо сейчас грозит смертельная опасность? — спросил он.

— Она грозит тебе каждый день, едва ты просыпаешься.

— Спасибо за оптимизм.

— «Трава», «крэк», «эйч», «чириос», «мет», «окси», — на ходу перечисляла Мейс.

— «Траву» я чувствую, а остальное?

Мейс указала на землю, где валялись остатки пластиковых пакетиков, эластичные ремешки, соломинки, кусочки бумаги, раздавленные аптечные бутылочки и использованные шприцы.

— Всё на виду, нужно только знать, куда смотреть. В какой квартире живет Алиша?

— В бумаге сказано, в триста двадцатой.

Они вошли в дом. Запахи марихуаны, мочи, гниющего мусора и фекалий ударили в них пушечным ядром.

Мейс тихо сказала:

— Рой, не вздумай морщить нос, за нами все время наблюдают. Нам нельзя проявлять неуважение.

Они двинулись дальше; желудок Роя бунтовал, нос дергался.

— Лифт или лестница? — спросил он.

— Вряд ли лифт работает. К тому же мне не нравятся тесные замкнутые пространства, особенно когда не знаешь, кто встретит нас за открывшейся дверью.

— Скорее всего, лестница тоже будет ужасной.

— «Скорее всего» тут лишнее. Она однозначно будет ужасной.

Перри распахнула дверь на лестницу, прижав ее к стене, — на случай если там кто-то прячется. Потом посмотрела вверх, на следующую площадку.

— Чисто, пошли.

— А если нас кто-нибудь остановит?

— Начинаешь дергаться?

— Эй, я стараюсь не испачкать трусы с того момента, как мы вылезли из машины.

— Я помню, что ты адвокат, но если кто-то нас остановит, говорить буду я.

— Не вопрос.

— Кстати, ты умеешь драться?

— Словами или кулаками?

— Оглянись, ты не в Верховном суде.

— Ага, умею. Мой брат-морпех регулярно тузил меня, пока я за одно лето не подрос на шесть дюймов и не стал отбиваться. Тогда он научил меня кое-каким приемам.

— Морпехи знают свое дело. Может пригодиться… Последний раз, когда я здесь была, у меня был значок — и я едва выбралась живой.

— Спасибо, что сказала, — пробормотал Рой.

Поднявшись до третьего этажа, они столкнулись с двумя огромными мужиками, перегородившими им дорогу. Оба были в длинных джинсах с низкой посадкой, спущенных до ягодиц, и спортивных рубашках с коротким рукавом, открывающих сплошь покрытые татуировками мускулистые руки. Мейс с Роем попытались обойти неожиданное препятствие, но мужчины сдвинулись, плотно перекрыв узкий проход.

Мейс отступила и, улыбаясь, засунула руку в карман.

— Мы ищем Алишу Роджерс. Вы ее знаете?

Мужчины молча пялились на них. Один толкнул плечом Роя, прижав его спиной к стене.

— Алиша знает, что мы придем, — сказала Мейс. — Мы хотим ей помочь.

— Не нужно ей никакой помощи, — ответил один из мужчин.

Он был стрижен наголо и с такой толстой шеей, что она казалась продолжением его бычьей мускулатуры. Из коридора послышались вопли, грохнула дверь, потом какие-то звуки вроде выстрелов. Через секунду из нескольких источников заорала музыка, и криков с выстрелами стало не слышно.

— Так вы ее знаете? — продолжила Мейс любезным тоном.

— А если знаю, то чё?

— Она может получить кое-какие деньги.

— Сколько?

— Зависит от того, как пройдет наша встреча. И нет, мы не принесли с собой наличных, — добавила Мейс, заметив, как рука одного из мужчин скользнула за спину.

— Откуда вы взялись? — спросил Лысый.

— Социальщики! — крикнул громкий голос.