— И вы приняли это объяснение? — уточнил Декер.

— Ну, ага, до тех пор я ни разу не ломался. Батя был дока по части машин. Чинил любые поломки, так что мне и в голову не приходило ехать в сервис. Так что, хоть я и знал окрестности, не имел ни малейшего понятия, где ближайшая автоэвакуация. Вы сказали, что были у меня дома?

— Да.

— Ну, это техасская глухомань. Тогда тот мотель был единственным бог весть на сколько миль.

— Так, значит, узнав, что не можете вызвать эвакуатор, вы решили остановиться в мотеле?

— Ага. Тогда я планировал позвонить в эвакуацию утром. А может, бате. Только потом пришла полиция, и тогда я узнал, что стряслось.

— Они узнали о вашем местонахождении благодаря операциям по вашей кредитной карте?

— Наверное, — согласился Марс.

— Почему вы не позвонили родителям в ту ночь? — встрял Богарт. — Они могли бы заехать за вами.

Бросив на него одобрительный взгляд, Декер снова обернулся к Марсу.

— У меня не было телефона, — ответил Мелвин. — Наверное, можно было воспользоваться телефоном мотеля, но было уже поздно, а я не хотел их будить.

— Но если б они проснулись назавтра утром и обнаружили ваше отсутствие, они встревожились бы? — вел свое Богарт.

— Слушайте, я был взрослый человек. Мне уже доводилось не ночевать дома. Уезжая, я сказал, что могу припоздниться, а то и поехать прямиком на тренировку, если переночую у Эллен. Вещи были у меня в машине. Так что дома меня не ждали.

— Тогда почему вы не переночевали у Эллен? — спросил Декер.

Марс устремил взгляд на свое запястье, охваченное браслетом наручников.

— Слушайте, у нас был секс. Она была горячая штучка. Последняя женщина, с которой я спал за двадцать лет. Но…

— Но что? — встрепенулся Богарт.

— После драфта я был бы богат. А она… По-моему, она хотела причаститься.

— Что, замужеством? И давно вы с ней встречались?

— Слушайте, в том-то и дело. Не так давно. Типа, пару недель. Я и не думал жениться. Дьявол, я даже не знал, где буду жить. Это зависело от того, какая команда меня задрафтовала бы.

— Так, значит, вы двое поспорили?

— Я бы не сказал, что поспорили. Просто обсуждали.

— И каков же был результат этой «дискуссии»? — поинтересовался Декер.

— Она вежливо попросила меня убираться к чертям из ее дома, и именно так я и поступил.

Декер издал тяжкий вздох.

— Когда я спрашивал вас об этом в первый раз, вы сказали, что уехали домой, чтобы завалиться на боковую, потому что на следующее утро у вас была индивидуальная тренировка.

— Опять же, это ни черта не имеет касательства ни к чему! — рявкнул Марс. — А этот баклан в Алабаме заявил, что убил моих родителей. Так почему вам не допросить эту задницу и не оставить меня в покое?!

— Мы собираемся допросить его, — сообщил Богарт. — Но у нас есть вопросы и к вам.

— Этот чел думает, что я вру, — Марс ткнул пальцем в Декера. — Думает, я на такое способен. У него зуб на меня за то, что я надрал ему жопу в Коламбусе. «Лонгхорны» потоптали «бакайев». Он наверняка чертовски необъективен. Типа козла, выступавшего против меня обвинителем. Вы знаете, что он был из Теннесси? Президент клуба болельщиков и все такое. Но ведь это бредятина, а?

— Может, вы удивитесь, — мягко возразил Декер, — но для большинства людей жизнь не зациклена на футболе. Я не смотрел ни одного матча «Бакайз» с самого выпуска. Мне глубоко начхать, играли ли вы за «Лонгхорнс» и надрали ли мне жопу лет двадцать назад. Мне не начхать только на то, что случилось с вашими родителями.

— Ну, вот и славно. Я сказал вам все, что мне об этом известно. Если этого мало — что ж, очень жаль.

Повернувшись в кровати, Мелвин уставился в стену.

Богарт бросил взгляд на Декера, по-прежнему не отводившего глаз от Марса.

— В вашей машине нашли кровь вашей матери. У вас имеется какое-нибудь объяснение, кроме того, что она попала туда с вас?

— Нет.

— Не могла ли она быть в машине прежде? Может, ваша мать порезалась или у нее пошла носом кровь?

— Нет. Ничего такого не было. Она не пользовалась моей машиной ни разу.

— А вы ладили с родителями? — продолжал расспросы Декер.

— А что? — через плечо поинтересовался Марс.

— Ну, мотив, который обрисовало обвинение во время разбирательства, сводился к тому, что…

— Я знаю, что говорил тот человек, — перебил Марс, поворачиваясь обратно. По лицу его вновь разлилось спокойствие — а может, безысходность отчаяния. — Когда родители узнали, что я стану профи, они не предъявляли мне никаких требований. Я собирался заботиться о них. Купить им дом, новую машину, устроить их будущее. У меня все это было запланировано.

— Вы ведь все продумывали наперед, правда? — склонил Декер голову к плечу.

— А чего ж тут плохого?

— Ничего. Но обвинение представило свидетелей, утверждавших о ваших родителях обратное. Что они хотели от вас больше денег, чем вы хотели им дать.

— Не оба, — медленно вымолвил Марс.

— Так один из них говорил что-то подобное? — резко вскинулся Богарт. — Показания соответствовали истине? Потому что вы только что сказали нам, что они ничего от вас не требовали. Так вы нам лгали?

— Отец, — Марс нервно облизнул губы. — В последнюю пару месяцев он был, типа, не в себе. Ходил угрюмый и набрасывался на нас с мамой по малейшему поводу. Я даже думал, что у него крыша поехала или типа того. Но, наверное, дело было в деньгах. Он прикинул, сколько я, типа, получу с первого контракта. Это было еще до правила о новичках. Я трудился не за страх, а за совесть, и если б попал в первую тройку, за подписание контракта мне светил поощрительный бонус в семь миллионов долларов. Это было свыше двадцати лет назад. Знаете, сколько это будет на нынешние?

— Свыше десяти миллионов пятисот тысяч, — сообщил Декер.

— Правильно, — озадаченно поглядел на него Марс. — А вы откуда знаете?

— Удачная догадка. И это только бонус?

— Верно. В рамках контракта получаешь больше, но вся штука была в поощрительном бонусе. И мне светил договор лет на семь, который я мог расторгнуть через три года. Если б я пробился в спортсмены года и возглавил гонку в лиге, то мог бы диктовать свои условия. В смысле, по сравнению с моим следующим контрактом договор новичка выглядел бы сущими грошами.

— Но этот шанс вам не выпал, — подвел черту Декер.

— А что, незаметно? — огрызнулся Марс.

— Так что же отец сказал вам на это?

— Хотел, чтоб я о нем позаботился. Я сказал, что так и будет.

— Но?.. — подкинул Декер.

— Но… но он сказал, что хочет оформить это письменно. Чтобы это носило, знаете ли, юридическую силу.

— Этого в стенограмме слушаний не было, — Богарт поглядел на Декера.

Тот упорно не сводил глаз с Марса.

— Да, не было. И почему бы это, Мелвин?

— Это одна из причин того, почему я не давал показаний в суде. — Марс сел в постели. — Мой адвокат боялся, что если меня об этом спросят, то я все выложу.

— Что выложите?

— Что я подписал одностраничный договор, гласивший, что тридцать процентов моего контракта новичка отходит родителям.

— И что же с этим контрактом стало? — осведомился Богарт.

— Думаю, это уже не играет роли. — Марс испустил долгий вздох. — Я от него избавился.

— И как же? Может, сожгли? — резко бросил Богарт.

— Эй, я знаю, что в этом для меня ничего хорошего.

— И это еще слабо сказано, — отрезал спецагент.

Не отрывая взгляда от Марса, Декер произнес:

— Агент Богарт, вы не могли бы дать нам минуточку? Будьте так добры…

Богарт явно собирался отказать, но Амос добавил:

— Просто маленький междусобойчик двух старых футболистов, и всё.

— Побуду в коридоре. — Богарт медленно встал.

Когда дверь за ним закрылась, Декер чуть пододвинул стул к кровати и положил свои большие ладони на ее перила.

— Лады, я вижу, как это разыгрывается, — заговорил Марс. — Вы здесь затем, чтобы обжулить меня и позаботиться, чтобы я угодил обратно на кичу. Что ж, я больше ни слова вам не скажу, пока здесь не будет моего адвоката.